Камеристка

Раздражение снова начинало нарастать, рискуя превратиться в очередной неконтролируемый всплеск. Ир уже был готов взорваться по новой, но казарма заполнилась вернувшимися с тренировки северянами.

Они шумно обсуждали схватку Ньяла и плаща, и как лихо меч их командира был остановлен Байхартом. Шум, поднявшийся от смеющихся и шутливо переругивающихся мужчин, было невозможно игнорировать, и Ир влился в разговор, задвигая неприятные и тревожные мысли подальше.

— Изель так вмазала ему, — хохотал Ульф, меняя рубашку. — У Эйна аж кровь носом пошла.

— Нашел кого за зад лапать на тренировке, — фыркнул Ир. — Лечить его не буду.

— Да он и не пошел бы к тебе. Терпеть твои насмешки за исцеление не каждый сможет. Кто-то предпочтет и потерпеть. Ты идешь есть?

— Да-да, — Ир встал с постели и потянулся. Настроение у него значительно улучшилось. По крайней мере, отвлечься удалось на славу.

Кухарка расставляла тарелки. Пышная и улыбчивая молодая женщина совсем привыкла к северянам и даже стала как-то особенно заботливо докладывать им побольше еды. По мнению Ира, ей льстили северные аппетиты.

Она увидела колдуна и сладко улыбнулась, поправляя лиф платья. Сочное декольте притягивало взгляд. Кухарка была довольно приятной женщиной. Забавной хохотушкой. Лицом не то чтобы красотка, но до уродины далеко. Так что полюбоваться её формами за грех или странность считать было нельзя. Правда, Ульф её очаровательно интересной совсем не находил.

Ир подмигнул кухарке, та задорно хихикнула, облизнув нижнюю губу.

— У тебя что, вообще на любую встает? — усаживаясь за стол на длинную деревянную лавку, скривился Ульф. Ир пожал плечами. Ничего этот сопляк ещё не понимал ни в жизни, ни в женщинах. — Это болезнь, Ир!

— Это благословение богов, Ульф! — он передразнил его интонацию.

Друга от перспективы заиметь подобное благословение даже передернуло. Ир рассмеялся.

Ужинать закончили, когда на улице стемнело. Ир уже почти согласился на предложение Ульфа устроить знатную попойку, но вспомнил, что обещал вечером встретиться с Пеппой. И, признаться, ему сейчас больше хотелось её общества, чем пялиться на успевшие приесться за несколько месяцев лица северян.

Он пробирался к пруду в саду. Сначала шел по каменной дорожке мимо пожелтевших кустов, фонтанов и идиотских статуй едва прикрытых пухлых мальчиков с оружием в руках. Что за извращенец соорудил подобное изваяние? Через несколько минут дорожка закончилась, и Ир ступил на траву.

Кругом были заросли, деревья, кустарники. Обычно Пеппа дожидалась где-нибудь в укромном местечке. Он обошел пруд. Но никого так и не встретил. Только вознамерился чуть пронюхать местность — может, она притаилась где, — как на него из-за дерева выскочила тень. Пеппа напрыгнула со спины и тихо рассмеялась, прикусив его ухо.

— Ты долго! — возмутилась она, пролезая под его рукой и обхватывая за талию.

— Злишься? — он усмехнулся, потянулся пальцами к её щекам и погладил кожу, покрытую коричневыми точками веснушек.

— А если злюсь, то что? — Пеппа бросила на него томный взгляд из-под ресниц.

— То мы найдем, как мне искупить свою вину. Может, так? — Ир стал резво задирать её платье, целуя шею. Она рассмеялась и вывернулась из рук.

— Не-а, — Пеппа расправила юбки. — Сначала покажи, как колдовать. Ты обещал.

Он тепло улыбнулся ей. Забавная она. Простая. И в то же время очень для него интересная.

— Хорошо, пойдем.

Ир огляделся, убедился, что они одни, схватил Пеппу за руку и потащил в заросли.

— Тебе не холодно? — усадив её на траву, спросил он.

— Нет, нормально, — отмахнулась Пеппа.

Ей совсем не терпелось испробовать себя. Она подоткнула платье под ноги, вставая на колени. Всё свое внимание обратила на него. Её глаза разве что только не светились от интереса и предвкушения.

Ир сел рядом, отряхнул руки и вытянул правую ладонь вверх. Шепнул несколько слов, и вспыхнуло пламя. Оно горело на его руке пару мгновений и рассыпалось искрами. Пеппа огладила траву.

— Почему она не загорелась? Искры ведь падали.

— Это просто остаток от заклинания. Когда колдовство исчерпало себя, и огонь потух, остатки осыпались. Но ты так не сможешь.

Пеппа тут же насупилась.

— Зачем тогда показал? Подразнить? — она толкнула его мелким кулачком в плечо.

— Ну извини, что Боги не отмерили тебе дара! — Ир рассмеялся, перехватывая руку. Он поцеловал её пальцы и добавил: — Я научу тебя другому. Знаешь, в чем разница между ведьмой и колдуном?

Пеппа покачала головой. Конечно, откуда ей было знать.

— Тогда небольшой урок основы основ. Ведьма, чтобы колдовать, должна приносить жертву. Через эту жертву проходит призываемая сила. Чем сложнее колдовство, тем больше должна быть жертва. Колдунам и колдуньям жертвы не нужны. Мы рождаемся со способностью пропускать магию через себя. Колдуньям, конечно, сложнее. Они редко бывают сильными. Зато ведьмы из них такие, что уделать могут и лучших из нас.

Ир рассмеялся. Поругался его учитель как-то со своей любовницей. К его несчастью, она была не только хороша в постели, но ещё и ведьмачила на редкость отменно. Учитель потратил несколько недель, пытаясь разбить её проклятье невезения. Он тогда даже стоя на одном месте умудрялся едва не расстаться с жизнью. И это только шалости. Ир вздрагивал, представляя, на что эта ведьма была способна в серьезной битве.

— Почему колдуньям сложнее?

Он пожал плечами.

— Мы рождаемся с определенными способностями. И не можем прыгнуть выше головы. Так выходит, что женщины реже рождаются сильными. Колдовать не всегда просто. Иногда это больно. Мы пропускаем через себя силу, которая меняет сотворенный Богами уклад. Но вообще-то сильные ведьмы всегда рождаются с даром. Жена Мэрика видит будущее. Если хочет заглянуть куда-то дальше, увидеть что-то конкретное, то мешает травы, находит каких-то жуков. Мать Ньяла в каких-то особых отношениях с грызунами.

— Но у меня ничего такого нет, — Пеппа нахмурилась. — И знаешь… Церковь считает, что это… Ну, понимаешь…

— Понимаю. А ты как считаешь? — Ир поправил её волосы. — Думаешь, это правильно — сжигать их?

Пеппа виновато прикусила губу и нерешительно покачала головой.

— Я знала одну такую… Она ничего плохого не сделала. Она лечила людей и животных, спасала вянущие цветы.

— Ну вот. Итак, всё ещё хочешь научиться зажигать огонь на ладони? — он быстро сменил тему и улыбнулся. Не хотелось ему с Пеппой обсуждать церковь.

Она несколько раз уверенно кивнула.

— Отлично. Ты не колдунья, и даров в тебе нет, так что тебе нужна жертва.

— Нужно убить кого-то? — прошептала Пеппа. Ир рассмеялся.

— Нет, подойдет и что-то простое… — он огляделся. Сорвал с ближайшего дерева зеленый лист. — Вот, например, это. Желтые не подходят. В них уже нет жизни.

Он сорвал второй листок и положил ей на ладонь.

— Так, запоминай, — он назвал несколько слов на древнем. Пеппа повторила. — В первый раз я помогу тебе почувствовать, а потом сама.

Она снова только кивнула. С предвкушением уставилась на свою руку. Ир положил свою ладонь под её.

— Готова?

— Да.

Они одновременно стали произносить слова на древнем северном языке. Ир уверенно и привычно, а Пеппа с явным акцентом, немного коверкая слова. Сначала ничего не происходило, но на третий раз листок на ладони вспыхнул. Почти сразу потух. Искры посыпались на траву.

Пеппа радостно взвизгнула.

— Ты видел? Видел? — она струсила пепел с руки. — Он не жегся!

Она радовалась как ребенок. Для северян это было обычным делом, но Пеппа от восторга даже на ноги вскочила. Ир мечтательно посмотрел на неё снизу вверх, снова поражаясь тому, как с ней ему легко, просто и уютно. Он и не думал к ней привязываться больше, чем к другим своим любовницам, но… Выходит, привязывался. К улыбке, к непослушным кудрям, к шуткам, к родинке на щиколотке, к томным вздохам, срывающимся с губ, когда он касался ее нежной кожи под коленкой. Он даже подумывал, что мог бы забрать её на север. Пеппа говорила, что любит зиму. Он мог бы научить её смешивать простые зелья. Снег так красиво оттенял бы её волосы.

Да-а-а… Определенно, было в ней что-то такое… Даже сейчас он полностью расслаблялся рядом с ней, забывая о церкви, о Рорге Ярле, о Тувэ, о всех обязанностях и битвах. Просто потому, что она пищала от радости как малое дитя. Просто потому, что заставляла беззаботно смеяться, ничего не требовала от него, ничего не ждала. Он думал, что она будет другой. Такой же, как все. Так было бы лучше для них обоих.

Ир хотел бы забрать её с собой, когда всё закончится. Может быть, позже, через год или два его чувства изменятся, не раз такое бывало, но ведь может так статься, что и нет. Он не чурался пробовать. В любом случае, на севере ей будет лучше.

— Давай еще раз? — она рухнула на колени совсем близко к нему. Улыбалась широко.

Ир не удержался и поцеловал её. Пеппа, конечно, поддалась, приоткрыла рот, подалась навстречу его языку своим. Он толкнул её на траву и навис сверху. Целовал и целовал. Потому что она была сладкой, мягкой, приятной, потому что вся тянулась к нему, тянулась так, как он любил, так, как ему нравилось. Она не делала этого специально, просто была такой… Подходящей ему. Пеппа обняла его за шею, и Ир отстранился. Чуть-чуть.

— Ты поедешь со мной на север? — спросил он, задевая своими губами её губы.

Пеппа на секунду нахмурилась, а затем улыбнулась, мягко и очень мило. Провела кончиком носа по его верхней губе.

— Поеду, — тихо согласилась она. Помедлила и весело, почти смеясь добавила: — Только есть условие. Перед отъездом ты должен помочь мне украсть золотой кубок королевы с драгоценными камнями.

— Я украду для тебя каждый в этом замке! — Ир рассмеялся и перекатился на спину, прижимая Пеппу к себе. Она уперлась одной рукой в его грудь, а другой потянулась к ветке дерева, свисающей над их головами.

— Хочу пробовать сама. Не приведи Боги окажется, что прошлый огонь появился из-за тебя, а не из-за меня! — она хитро прищурилась.

Пеппа раскрыла ладошку, произнесла слова. Ир отметил, что на северном наречии она бы говорила невообразимо очаровательно. Он решил, что обязательно научит её их языку.

Листок на руке вспыхнул. Искры посыпались Иру на грудь. Кроме привычного тепла он больше ничего не почувствовал. Пеппа, страшно собой довольная, снова потянулась к его губам.

Как же с ней было хорошо. Может, стоило прям сейчас собраться и уехать? Он ведь больше не нужен Нер-Рорг.