Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения

На службе короля, вождя и личного споррана: военное сотрудничество в Хайленде

В сущности, когда речь идет об отдельных ротах из горцев Шотландии на службе британской Короны в деле умиротворения Хайленда в 1689–1759 гг., прежде всего имеются в виду роты так называемой «Черной стражи», сформированные по приказу и в соответствии с предложениями по умиротворению Горной Страны генерала Уэйда[960]. Эти отдельные роты просуществовали как таковые до 1739 г., когда правительство свело их в 43-й, более известный как 42-й (с 1749 г.), Королевский (с 1758 г.) горцев пеший полк «Черная стража»[961].

Между тем в действительности мы имеем дело с очередной попыткой организации отдельных хайлендских рот, призванных взять на себя функции первых образчиков и при этом избежать по возможности проявления негативных сторон их службы, вынудивших правительство в 1717 г. распустить роты, набранные в конце XVII в.[962] Нет сомнения в том, что новые отдельные роты действительно являлись своего рода «Стражей». Но для кого они «сторожили»? Что они «сторожили»? И почему они «сторожили»?

В нашем распоряжении имеется документ, формирующий, на наш взгляд, достаточно широкую аналитическую основу заявленным вопросам. В сентябре 1725 г. назначенные генералом Уэйдом капитаны и лейтенанты новых отдельных рот из горцев получили инструкции, определявшие порядок их службы[963]. Очевидно, что перед нами — идеальная модель организации службы «Черной стражи» в интересах Короны в Горной Стране. Последовательное сравнение положений инструкции с деятельностью отдельных рот способно прояснить их природу и помочь ответить на более широкий вопрос о том, как в их повседневной практике соотносились между собой интересы короля, вождя и служивших в них горцев.

Итак, в соответствии с инструкциями генерала Уэйда обязанности отдельных хайлендских рот можно объединить в две группы: во-первых, осуществлять надзор за соблюдением акта о разоружении кланов Горной Шотландии от 1 июня 1725 г. лицами сомнительной лояльности (или несомненной враждебности) новой династии на британском престоле, находиться в постоянном оперативном контакте с командующим королевскими войсками в Шотландии или губернаторами фортов Джордж или Уильям в Горной Стране; во-вторых, предотвращать грабежи и разбой на вверенной территории. При этом капитанам и лейтенантам полагалось содержать роты надлежащего штатного расписания и одеяния, поддерживать установленную дисциплину, регулярно и точно производить выплаты личному составу рот за их службу[964].

В полном соответствии с предложениями генерала Уэйда от 10 декабря 1724 г. и в исполнение принятых по ним парламентских решений к августу 1725 г., то есть как раз к началу второй в истории Горной Страны крупномасштабной операции по разоружению кланов (после памятного похода в Горный Край генерала Кэдогэна весной 1716 г.), были сформированы шесть новых отдельных рот из горцев: три — по 60–70 человек, еще три — по 30–35 человек в каждой роте[965].

Указания командующего от 15 мая 1725 г. определили имена получивших капитанские и лейтенантские патенты и комиссии на набор данных рот[966]. Первые три роты, вышедшими в апреле 1725 г. приказами генерала Уэйда увеличенные до 114 человек на требуемое разоружению Горной Шотландии время, возглавили полковник Уильям Грант из Бэллендэллоха; Саймон Фрэзер, лорд Ловэт; сэр Данкан Кэмпбелл из Лохнелла[967]. Другие три роты, по тем же причинам увеличенные до 71 человека каждая, возглавили полковник Александр Кэмпбелл из Финаба, Джон Кэмпбелл из Кэррика и Джордж Манро из Калкейрна[968].

Новые отдельные роты, общим числом составившие к августу 1725 г., несмотря на временно расширенное штатное расписание, 480 человек, представляли собой в Хайленде внушительную силу, учитывая, что прибывшие в распоряжение командующего королевскими войсками в Северной Британии для разоружения кланов регулярные армейские части не превышали 400 «красных мундиров»[969].

С другой стороны, незначительные результаты реализации акта о разоружении от 1 июня 1725 г., если мы подразумеваем количество и качество сданного горцами генералу Уэйду оружия, ставят под сомнение эффективность вновь сформированных отдельных хайлендских рот. Но в данном случае такая оценка их деятельности в крае будет несправедливой. Действительные причины во многом демонстративной сдачи оружия горцами лежали вне возможностей отдельных рот по их устранению.

Вместе с тем постоянный поиск скрытого от властей оружия и контроль за соблюдением запрета на его ношение, хранение и использование без особого на то разрешения были важными факторами поддержания относительного спокойствия в Горной Стране. И то, что в этой части усилий отдельных рот коронные службы Соединенного Королевства могли им вполне обоснованно доверять, подтверждается и хорошо объясняется самим составом этих формирований.

Политика правительства, в 1720–1730-е гг. ясно отдававшего себе отчет в необходимости поддержания баланса сил в Горной Стране, в отношении отдельных рот была направлена также на то, чтобы их набор осуществлялся исключительно из рядов уверенно лояльных правительству кланов. Не случайно, что три из шести рот из горцев находились под началом представителей самого заинтересованного в британском присутствии в Горной Шотландии клана Кэмпбелл, материальным благополучием и политическим влиянием в Хайленде обязанного Славной революции[970]. В двух других формированиях капитанами были также преданные сторонники правительства[971]. Еще одну роту возглавлял близкий друг одного из самых надежных и ценных агентов Короны в Горной Стране, Данкана Форбса из Каллодена, лорд Ловэт[972].

В то же время клановые интересы направляли действия отдельных рот не в меньшей степени, чем распоряжения командующих королевскими войсками или губернаторов фортов в Горной Стране (чему, безусловно, способствовала сама политика правительства, вынужденно ориентированная в силу некоторых обстоятельств на поддержание равновесия якобитов и сторонников правительства в Горной Стране).

Так, можно с большой долей уверенности предположить, что глава клана Кэмпбелл, герцог Аргайл, с помощью рот компенсировал утрату военной мощи клана в связи с его же экономической политикой в своих обширных владениях, так при этом необходимой по причине враждебных отношений Кэмпбеллов почти со всеми своими соседями[973]. Лорд Ловэт, например, использовал исключительное право на содержание вооруженного отряда для более уверенного разрешения земельных споров со своими соседями МакКензи уже весной 1727 г.[974] И практически все капитаны и лейтенанты вольных рот пользовались преимуществами правительственного покровительства в противоречивых условиях умиротворения Горного Края.

Более того, Саймон Фрэзер, активно ангажируемый сторонниками Якова Стюарта еще с середины 1720-х гг., вновь и окончательно к середине 1730-х гг. переметнулся на сторону якобитов (хотя лояльность лорда Ловэта, видимо, никогда не распространялась дальше его собственной персоны и интересов), так что в его случае верность Короне вытеснялась еще и скрытой враждебностью новой династии[975].

Сложно сказать, что двигало лордом Ловэтом больше — стремление к новому титулу герцога, возможно обещанному при дворе Стюартов, или присущая этому беспокойному жителю Горного Края неистребимая страсть к авантюрам[976]. Очевидно, что новым переходом под штандарт изгнанной династии Саймон Фрэзер в который уже раз рисковал собственной жизнью и с большим трудом возвращенным после событий 1715–1716 гг. высоким положением в обществе, и, как показали события, в этот последний раз неудачно — 9 апреля 1747 г. лорд Ловэт был казнен по обвинению в государственной измене[977].

Совершенно определенно, что на роль ответственного за антиякобитскую разведывательную деятельность в Горной Шотландии лорд Ловэт примерно с 1736 г. уже не подходил, оказавшись для правительства Соединенного Королевства в лице сэра Данкана Форбса самым большим и самым ненадежным другом одновременно[978].

Хотя стоит отметить, что промахи (и не только сознательные) одних командиров отдельных рот в отслеживании активности якобитов в Горной Стране вместе с тем компенсировались необходимой содержательностью оперативных контактов других капитанов и лейтенантов с командованием королевских войск в этой части Великобритании.

Так, сэр Данкан Кэмпбелл из Лохнелла, капитан одной из трех «больших» рот из горцев, в 1726–1727 гг. выступал для генерала Уэйда настоящим резидентом в горношотландской среде, сообщая командованию уникальную и своевременную разведывательную информацию военнополитического характера (полученную, в свою очередь, в том числе и от Роберта МакГрегора, инициалы которого атрибутируются с содержащимися в перехваченных капитаном Кэмпбеллом письмах благодаря характерному содержанию представленных сведений, подписям и, собственно, фактам биографии Роб Роя)[979].

Это, между прочим, позволило предотвратить возможную высадку двенадцатитысячного испанского десанта на Британских островах в 1727 г. и, вполне вероятно, вспыхнувший бы в результате очередной якобитский мятеж[980]. Именно в связи с этой возможной угрозой мятежа при иностранной вооруженной поддержке весной 1727 г. были усилены служившие Короне в Горном Крае военные части, в том числе была увеличена численность отдельных хайлендских рот[981]. Во всяком случае, Яков Стюарт посчитал необходимым тогда же (и вновь) выразить уверенность в том, что Доналд Кэмерон, сын находившегося в изгнании во Франции Джона Кэмерона, XVIII вождя клана Кэмерон, одного из наиболее преданных «делу Стюартов» кланов Шотландии, продолжит, представляя клан на родине, и далее «следовать примеру отца и дяди в их лояльности… прилагать усилия к поддержанию того же духа и в клане»[982].

Возможность иностранной поддержки предприятиям якобитов по возвращению короны Стюартам сообщала агентурной деятельности отдельных рот из горцев особую значимость. Например, еще в мае 1726 г. сэр Джон Грэм, чрезвычайный посол двора «старшего Претендента» в Вене, обратился к Австрии с просьбой о поддержке дела Стюартов шеститысячным десантом на Британских островах; в 1738 г. якобиты обратились с подобным предложением к Испании, настаивая теперь на общей численности экспедиционных сил в 10000–12000 человек; в мае 1740 г. герцог Ормонд предоставил военному министру Испании, герцогу Монтимеру, отчет, в котором выразил уверенность в успехе экспедиции численностью в 12000–15000 солдат и офицеров для вторжения в Англию и 6000 человек — для высадки в Шотландии, где, как сообщал Ормонд, испанцы встретят активную поддержку 14000 шотландцев; при этом во всех без исключения проектах Хайленду отводилась роль основной базы рекрутирования войск в армию Якова Стюарта в Шотландии[983].

Сведения капитана Кэмпбелла из Лохнелла, кроме прочего, побудили военное командование в Шотландии обновить клятвы верности монарху служивших в отдельных ротах из горцев и освободить от службы тех, чья преданность новой династии ставилась под сомнение[984]. Отдельные хайлендские роты в то же время приняли активное участие в поимке мятежников, имена которых были указаны в перехваченной капитаном Данканом Кэмпбеллом корреспонденции якобитов, циркулировавшей в Горной Шотландии[985].