Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня

* * *

Мы уже отмечали выше, что история человечества развивается циклически, в том числе с точки зрения последовательного формирования широких пластов культурной и цивилизационной деятельности человека. Сама эта деятельность предполагает, что человечество вообще и отдельные субъекты в частности, особенно убедительно – гении, борются с энтропией, с той «темной материей» хаоса, какая изначально была главным врагом человека в процессе его освоения окружающего мира.

Деформация выстраиваемого человеком общественного, технологического, культурного порядка (разного уровня сложности и глубины), производимая при помощи природных бедствий, катаклизмов географического как бы толка, усиливается процессами, какие возбуждаются самим человеком. Это войны, захватнические походы, покорение других народов и превращение их в рабов, то есть получение избыточного количества свободных рабочих рук и многое другое, – приводит к нарушению хрупкого баланса в социальной организации общества, а также разрушают какой-то слой уже созданной цивилизационной кладки.

Человечество давно уверовало в то, что существует некая идея развития, прогресса во всеобщем смысле, предполагающая, что человечество развивается по увеличению того, что мы условно назвали порядком. И аннигиляция хаоса и есть тот самый необходимый итог борьбы человека с беспорядком, деструкцией. Существует не одна теория, доказывающая, описывающая, какими шагами, действиями человек может достичь более высокого уровня социума, который будет более-менее упорядочен в соответствии с потребностями людей. Однако очередная война отбрасывает человека и человечество назад, и мы вновь возвращаемся на круги своя. Такими «большими» теориями, принятыми в иные эпохи большинством общества, выступают мировые религии, учения отдельных пророков и мыслителей; подчас эти течения сливаются и возникают различные симбиотические образования, но тенденция, надеюсь, читателю понятна.

Главным элементом такого рода объяснительных систем, в том числе религиозных и философских, какие напрямую связаны с эпистемологическими функциями естественных языков, независимо от природы их происхождения (клинопись, иератическое письмо, иероглифы, древнегреческий алфавит, латынь, индоевропейские языки и др.), является модель действительности, связанная с истолкованием факторов частной, общественной и исторической жизни.

Организуемый в сознании человека порядок, имеющий характер картины мира, является существеннейшей частью ментальности людей в период успокоения общества после разрушительных военных конфликтов, природных катастроф и т. п. Он позволяет «убирать» деформации, подправлять картину мира и заставляет человека жить далее в полной уверенности, что воспринимаемая таким образом модель действительности – объективна, имеет важность для человека и его социума, и ее необходимо придерживаться, чтобы избегать еще больших и разрушительных катаклизмов.

Конечно, это весьма краткая и неполная схема была различной от древности до последнего для нас «полного» XX века. Но она была. Такое ощущение, именно – ощущение, что вера человека в разумность и определенность картины мира разрушены, и человек в растерянности не знает, как ему жить дальше и на какие модели объяснения действительности ему опираться. Это то, что мы, все вместе взятые, переживаем сейчас: убийство прежней картины мира и смутное, расплывчатое пятно где-то на горизонте, как должен выглядеть мир в будущем и каким образом можно прикоснуться, создать ее, эту картинку будущего.

Важно видеть широкий спектр настроений, чтобы не оказаться в плену односторонних предпочтений, за которыми не видно «леса» Должен сказать, что в равной степени ответственность за подобный подход и понимание ситуации несут все стороны конфликта. Как ни странно, в меньшей степени идеологически, с точки зрения продуманности и выношенности идей, виной обладает украинская сторона. Основная вина лежит на Западе.

Мы полагаем, что происходит дальнейшее распадение индивидуальной монады человека в рамках западной цивилизации. Тот феномен субъективистского, предельно атомизированного представления человека о самом себе как некой бытийной сущности преобразуется в дальнейший процесс уничтожения этой персонности, какая в этом случае теряет последние признаки своей целостности.

Она, эта целостность, и раньше выглядела предельно условным допущением, невозможностью через характерную для западной культуры субъективированную индивидуальность объяснить перспективы и цели развития человека, а теперь человек подошел к самому пределу своего жизненного воплощения – он распался на некие электроны и протоны (продолжая нашу мыслительную аналогию с атомизированным человеком), и их верчение в пространстве носит абсолютно произвольный характер и обусловлено всего лишь отдельными точечными соприкосновениями с реальностью.

Наверно, опять-таки продолжая наши физические параллели, происходит распад определенного, утвердительного начала человека (его субъективность как самодостаточная индивидуальность, персонность), какое совершенно оторвалось от действительности и стало представлять из себя отдельный феномен, больше похожий на волну.

Когда-то возникновение субъектности человека, его самосознания было громадным вызовом для всех форм биологической жизни на земле. Определившееся и независимое в определенном отношении от внешних обстоятельств и источников внутреннее «Я» человека стало «ключом» всех его главных побед и достижений в истории человечества. Именно на базе развитого и определившегося в своем самосознании индивида была создана самая успешная на вчерашний день западная цивилизация. Да и в других типах цивилизаций, восточных, в которых индивидуалистическое начало имело не столь главенствующее значение, выделение отдельного человеческого «Я» сыграло громадную роль в развитии государственности, изобретательства, творческой жизни человека.

Вся культура человека является опредмечиванием его внутренней жизни в фактах искусства и другой фантазийной, идеальной его деятельности. Но такое ощущение, что вконец исчерпаны запасы индивидуалистического человеческого феномена, и одним из главных признаков приближения его конца, наступления эпохи надлома и дальнейшего распада основного субъекта культурной и исторической деятельности – «Я», выступает моральная деградация человека как такового. Человек перестал нуждаться в продолжении своего существования, поэтому он становится явлением псевдоморфоза, как говорил Шпенглер, демонстрацией искажения человеческой природы.

Не исключено, что в относительно недалекие исторические эпохи новым типом жизненной пассионарности станет комбинация между человеком как биологическим видом и дополнительными устройствами разного рода – улучшающими его когнитивные способности, эмоциональное восприятие, делающими его тело более выносливым и способным к серьезным физическим нагрузкам. Организм человека будет подвергаться серьезной коррекции, начиная от времени зачатия плода и первых недель его существования, в аспекте выработки у конкретного индивида особых, необходимых обществу свойств интеллекта, физических способностей.

Человек начнет жить значительно дольше, чем сейчас, многие органы его тела станут взаимозаменяемыми, включающими в себя новые материалы, – не только биологические, но и полностью искусственные – обладающие уже новыми, продвинутыми возможностями в физиологическом и интеллектуальном смыслах. Киборг – не киборг, но то, что человек будет внедрять в свой организм большое количество чипов, других микроплатформ для совершения определенного рода действий, вроде свободного доступа к базам данных, к любой информации, которую он сможет получать мгновенно, всего лишь «заказав» ее в своем внутреннем компьютере, который станет частью его «личности», – это очевидно.

Конечно, само понятие личности претерпит изменение, и многие теперешние функции, связанные с личностью, духовной оригинальностью и самоценностью отдельного человека, трансформируются, может быть, станут излишними. Интересно, каким образом будет позиционироваться цель жизни и развития человека, к чему он будет стремиться, чего будет желать достичь? Этот прекрасный новый мир представит человеку невиданные возможности освоения максимально больших баз культурных, научных, иных данных, что уравняет природные когнитивные способности людей. Или же появятся «новые люди», какие будут выделяться от остальных, содержа в себе неизвестные прежде признаки гениальности? И они-то смогут стать вождями будущего человечества. Никто не знает будущего и фантазии на этот счет выглядят несколько наивно, но в этом есть и своя сладость – попытаться вообразить мир, какой ты уже не увидишь, он никогда, по счастью, не будет твоим.

Есть отрада в том, что благодаря тебе в эту жизнь пришли твои дети, внуки, какие вместо тебя будут смотреть на приближающийся будущий мир, но какая-то часть их зрения будет принадлежать и тебе, правда, ты сам никогда уже этого не почувствуешь, не вдохнешь того, будущего воздуха, не удивишься в очередной раз утренней заре, заходящему солнцу, не будешь слышать вечный накат волны на берег моря, какой был задолго до тебя и будет после. Ты все равно будешь существовать в них, своих потомках, какой-то частью их крови, тела, воображения, мечтаний и внутренних поисков. Тебя – не будет, но ты все же будешь в них, как во мне сейчас живут все мои предки, бродившие по древней Руси, жившие много веков до меня, бывшие Бог весть кем, от крестьян до думных дьяков при Иване Грозном. И цепь этой жизни не может оборваться, человек не может изменить своему предназначению.

Чтобы сохранить эту естественную, полную настоящей жизненной правды логику развития и отдельного человека и всего человечества в целом, необходимо произвести вот тот самый процесс отказа от каких-то прежних точек зрения на мир, на тот конфликт, о котором мы рассуждаем в книге. «Мальчик» должен, наконец, воскликнуть, что мир с войной внутри является онтологически «голым», что он не сможет долго поддерживать в таком состоянии человечество, и оно может исчезнуть в некоем деструктивном действии всех сторон конфликта. И тогда прервется ход истории, и линии жизни отдельных людей в том понимании, что за ними стоят тысячи и тысячи их предков, оборвутся, а будущие потомки так и не появятся.

Но где этот «мальчик» и где тот «король», к которому ему надо докричаться?