Страсти по России. Смыслы русской истории и культуры сегодня

Испугаться истории: откуда родом все «смерти истории»?

Когда читаешь старые изложения истории, вроде академика Н.Конрада, его замечательную работу «О смысле истории», то не покидает ощущение, что автор рассказывает историю совершенно неизвестного нам человечества. В той истории все совершается последовательно и поступательно, и теперешнее технологическое возвышение человечества представляется закономерным и неизбывным этапом в его развитии. Хотя если вдуматься в реальную, а не в отретушированную мировую историю, чем страдают все, без исключения, историки, за исключением разве что античных, хотя и там был силен момент абсолютной модели совершенного по-своему мира, то возникает перед взором непредвзятого исследователя совокупность некоторых проблем. В некоторых главках автор именовал их, эти проблемы, то тайнами, то загадками, но смысл остается одним и тем же – «история учит тому, что она ничему не учит». Но все равно, мы с упорством неофитов пытаемся разгадать и хоть как-то упорядочить – нет, не бывшую, что же с ней уже поделаешь, жизнь – но предсказать будущее, понять, куда же, с какой скоростью стремится человек и человечество. Поэтому-то история является наиболее футуристической из всех гуманитарных наук, так как стремится указать на огни, пылающие в отдаленным будущем на тех дорогах, по которым никто не ходил, но придется пройти миру завтра.

Реальный сюжет мировой истории замешан на нескольких, трудно объяснимых с точки зрения традиционных подходов, узловых точках развития. Этнологи и антропологи все до единого уверены в том, что современный человек почти не отличен от своего предка, от кроманьонца. То есть того этапа становления человека как биологического вида, когда он обладал и развитым головным мозгом, и умело пользовался одомашненными животными, и мог сберегать огонь, а стало быть и тепло, одновременно приготавливая пищу на кострах, что ускоряло метаболизм в организме человека и способствовало его биологической устойчивости и выживаемости. Но сущей загадкой выглядит появление языка и имянаречение окружающих человека предметов и других свойств и явлений действительности. Что же послужило спусковым крючком развития языка (а стало быть, и сознания человека) и ускоренного их совершенствования уже в примитивном, с культурно-социальной точки зрения, организме первобытного человека?

Нам в традиционном объяснении этого процесса не хватает целого ряда деталей – что, собственно, стимулировало лавинообразный процесс обозначения вещей, явлений и процессов действительности некими звуковыми комплексами, да так, что этим сочетаниям звуков стали приписываться определенного рода представления о самом предмете или природном явлении? В самом этом моменте увязывания слова с каким-то поначалу примитивным смыслом появился момент абстрактности, отвлеченности от материальной конкретности, связанной с твердостью, мягкостью предметов, холодом, жарой, солнцем, землей, пищей и т. д. и т. п. Сам процесс обладает некоторой феноменологической загадочностью – появление разных языков, разнообразные способы их создания и, соответственно, многообразие созданных на их базе картин мира. Мы до конца так и не понимаем «программу», по которой все это происходило. А главное – кто, каким образом и с какой целью вложил подобного рода способности в сознание человека? Это все равно, как утверждают специалисты в области теории вероятности, что дав обезьяне пишущую машинку и заставив ее стучать по клавишам, с какой-то долей вероятности она «выступит» «Гамлета» Шекспира, но какое количество миллионов лет и миллионов обезьян должно быть потрачено на этот процесс, не совсем понятно?

Здесь перед нами предстает развивающийся по экспоненте процесс умопомрачительно сложного плана – отход человека от инстинктивных реакций и рефлекторных функций и возвышение его мышления до примитивных, но отвлеченных представлений об окружающем мире. До сих пор непонятен сам процесс, его этапы. Такое ощущение, что в самом мозгу первобытного человека включилась программа осваивания окружающего мира совершенно в другом режиме, чем до этого момента, и «компьютер» человека, его мозг был к этому именно что готов. Оказалось, что его системный блок уже был «загружен» основными алгоритмами, предназначенными для решения этих задач. Ему не требовалось никакой дополнительной физиологической (можно сказать биологической) эволюции, чтобы осознать себя способным к такого рода обобщениям и абстрактностям.

Это была та самая не биологическая, но антропологическая эволюция человека, которую Хайдеггер называл «выговариванием бытия» и мучился над его смыслом и содержанием всю свою жизнь. Об этих поисках великого философа в данной книге есть отдельная глава.

Дальше процесс пошел еще более убыстренным, но не менее загадочным образом. Достаточно скоро человек стал генерировать абстракции высокой степени идеальности (в философском смысле), что подтверждается возникновением в меру сложных религиозных систем (хотя сейчас нам они кажутся примитивными), стала совершаться разработка концепций (выражаясь современно) мироустройства в виде создания карт звездного неба, сводятся воедино в каких-то мифах, преданиях, сказках и т. п. наблюдения за природными циклами, в связи с этим человек выстраивает свои хозяйственные работы. Все приобретает какой-то первичный смысл и увязанность всего со всем, и во главе этого процесса помещается человек. Появляется примитивная, но увязанная в общую картину мира, эпистемология. Конечно, это мы сейчас так обозначаем открытие древним человеком связей между явлениями реальности, звуками, какими он их описывает и обозначает, и своим поведением, зависящим уже как раз от вышеуказанных процедур, какие ему приходится осуществлять в своем сознании.

А уж создание на более позднем этапе эволюции человека громадных архитектурных сооружений, других непонятых нами до сих пор объектов, вроде пирамид, удивительных храмов в Южной Америке и Азии, ирригационных каналов и многого, многого другого, до сих пор поражает современных инженеров своей технической выверенностью, точностью расчетов и иными строительными чудесами, какие стали доступны человеку только в прошлом столетии.

Но поразительнее всего другое – непонятая нами до сих пор связь между внутренними интеллектуальными (выразимся современно) представлениями человека и их практическим подтверждением при помощи созданных человеческим субъектом способов формализованного объяснения действительности в виде первоначальных форм математики, геометрии, физики, астрономии и других наук. Оказалось, что человек на самых ранних стадиях развития цивилизации, не получая никакой помощи извне (не будем включать в действие гипотезу о помощи со стороны инопланетных цивилизаций), сумел овладеть единственно правильными и научно строгими законами измерения длины, площади, объема, массы и т. д. материальных предметов. Законы и теоремы древних геометров, физиков, математиков блистательно были подтверждены на более поздних этапах развития технологических цивилизаций человечества Нового и Новейшего времени. Законы Архимеда, теоремы Пифагора вполне себе адекватны всякой сложнейшей вычислительной технике и лежат в основе той научно верифицируемой уверенности, что наше представление о мире носит на самом деле адекватный характер, а не является грандиозной мистификацией, в основе которой лежит несколько случайных и абсолютно ложных допущений.