Свет – Тьма

Наполнили жизнью.

Затем Я ощутило вкрадчивое прикосновение ветра ко вдруг осознанному телу. Он обнял, окружил, заставил почувствовать себя и полетел дальше, поглаживая беспокойную зелень. Я посмотрело на свои руки. Тонкие пальцы были незнакомыми, маленькие ладони — чужими, а бледная кожа — прозрачной и словно сияла, пропуская свет и цвет. Сквозь кисти виднелись лежавшие возле ног цветы, сквозь босые ступни проглядывала примятая трава и только длинная, серая рубаха, скрывавшая колени и локти, выглядела плотной. Я несмело коснулось предплечий, лица и шеи, ощутив под прозрачными пальцами бархатистую гладкость, а затем тронуло широкие рукава. Ткань оказалась более грубой, более тёплой и едва вырисовывала контуры тонкого, стройного тела.

Женщина.

Кажется, так я называлась.

Однако данное осознание не вызвало во мне ни радости, ни печали, оставив безучастной. Я знала, что происходило что-то не то, но не знала, как должно было быть. Моё тело пропускало свет, но разве оно могло не пропускать? Голову наполняло беспамятство. Я чувствовала, что раньше находилась не здесь, но где пребывала мгновением ранее и как попала сюда — не помнила. Я никогда не видела ни этого неба, ни этого луга и всё же знала, что они существовали всегда.

И я всегда была в них.

Опустив руки, я снова устремила взгляд вдаль, а потом просто пошла к туманному горизонту, будто что-то поманило меня туда. Каждый шаг приносил странные, но знакомые ощущения, а каждое движение наполняло лёгкостью и невесомостью. Я не замечала, как босые подошвы касались густой травы, и казалось, если оттолкнусь чуть сильнее — смогу воспарить над поляной и полететь, соединившись с бескрайней серостью неба. Это виделось таким простым и естественным, словно не могло быть иначе. Словно я умела это всегда, но просто забыла, что такое было возможно. И я уже хотела нырнуть обратно ввысь, как вдруг уловила новые и неясные ноты, заставившие остановиться и прислушаться. Звук тут же усилился, превратившись в мелодичное журчание, а сама земля придвинулась навстречу, развернув перед глазами совершенно другой вид.

Река.

Синей, извилистой лентой она укладывалась на узорчатый ковёр и размерено несла свои воды в неведомую даль. Лёгкий ветер создавал на её поверхности причудливую рябь и нагонял небольшие волны, которые радостно плескались возле поросших травами берегов — именно их я слышала и именно к ним потянулась. А над рекой, едва выделяясь на фоне неба, сквозь пелену тумана проступали очертания призрачных гор.

У ближнего берега я увидела лодку — сизо-коричневую, немного потёртую и мирно качавшуюся на волнах. Привязи не было, однако я знала, что, несмотря на течение и ветер, она не сдвинется с места, поскольку дожидалась меня. Без раздумий я сделала шаг и встала на середину. И лодка тут же скользнула по водной глади, не потревожив её поверхности. Медленно и неторопливо, но она всё дальше уносила меня от места, где я появилась, аккуратно повторяя причудливые изгибы русла и держась по центру водного потока, словно невидимый штурман направлял её движение. Я не знала, будет ли так всегда, или когда-нибудь лодка остановится, не знала, сколько прошло времени — вечность или одно мгновение. Только туман, стелившийся над землёй, понемногу начал таять и исчезать, воздух стал прозрачнее, а серый свет сменился бледно-розовым, окрасив пространство новыми красками: горные вершины засветились тёплыми бликами, зелёный ковёр обрёл насыщенность и яркость, цветы на нём увеличились и засияли.

И вскоре, после очередного изгиба русла, лодка осторожно уткнулась носом в отмель.

Я ступила на берег и окинула взглядом новое место.

Луг по-прежнему растворялся вдали, зато сизые горы приблизились, поменяли форму и стали темнее, проявившись во всём великолепии. Холодные и безмолвные, они выросли над мирным пейзажем и отразились в неспокойной воде, будто залюбовавшись своим отражением. А над ними длинными, тонкими хлыстами взмыли ввысь две сильноизогнутые скалы, склонившиеся в вечном стремлении встретиться и обрести друг друга. И их причудливые контуры показались мне смутно знакомыми, словно когда-то я уже видела и эти скалы, и эти горы, и эту реку. Однако, сколько бы ни старалась, вспомнить так и не смогла.

Но разве мне было что вспоминать?..

Возле их далёкого, растворявшегося в серой дымке подножия я заметила какое-то движение и, опустив взгляд, увидела неясную, призрачную фигуру, словно бы двигавшуюся навстречу. Это вновь не удивило и не обрадовало, поскольку я не знала, находилась ли здесь одна или вокруг могли быть другие люди и другие существа. И потому я просто наблюдала, как фигура медленно приближалась, постепенно выплывая из мутной серости, обретая цвет, плотность и превращаясь в человека. Когда же человек немного приблизился, я смогла различить рубаху и штаны, в которые он был одет, отметила высокий рост, широкие плечи и тёмные волосы. А затем разглядела заострённые черты лица, сведённые к переносице густые брови и чёрные глаза, загадочно и тоскливо блестевшие под ними. И по моему невесомому телу вдруг пробежала дрожь. Что-то в этих глазах показалось мне очень тревожным, вызвав неясное беспокойство и нарушив безмятежность расслабленного разума.

Мужчина.

Кажется, так он назывался.

И кажется, я его знала.

Только откуда?..

— Кто ты? — спросила я, но голоса своего не услышала.

Как не услышал и он.

Мужчина остановился совсем рядом, на расстоянии пары шагов, и выжидательно на меня посмотрел, словно тоже пытался вспомнить и осознать. И от его будто бы знакомого и будто бы родного взгляда потянулась цепочка воспоминаний. Из тугого оцепенения, сковавшего разум и память, постепенно начали проступать мрачные видения, от которых хотелось спрятаться и которые хотелось как можно скорее забыть снова. Но не знать ничего было намного мучительнее. Потому я позволила им течь, и призраки давно минувшего прошлого разом ожили, переполнив душу смятением.

Я увидела беспокойное небо, извергавшее молнии и гром, гладкую землю, порождавшую клубы пара, и два острых пика, склонившихся друг к другу. И невольно вскинула голову, сравнивая пробудившиеся воспоминания с подёрнутыми дымкой скалами на горизонте. Да, они были похожи, как близнецы, смотревшиеся в воду на своё отражение…

Потом я вспомнила людей в доспехах, сражавшихся возле их подножия, вспомнила кровь, наполнявшую горячий воздух резким, сладким запахом, и вспомнила, как сама орудовала мечом, отнимая чужие жизни. Сознание тут же затопило чувство вины, а где-то внутри всколыхнулись боль и страх, будто я вновь оказалась в том пространстве и в том кошмаре.

Неужели всё это было правдой?

Неужели всё это происходило со мной?

Нет, я не могла делать подобные вещи!

Но я делала…

Мужчина мирно улыбнулся, словно успокаивая и поддерживая меня. И я поняла, что когда-то он тоже находился в тёмном мире, но смог найти спокойствие среди сизых скал.

А значит, и я смогу.

Я заставила себя вновь нырнуть в чёрный омут, чтобы в его глубине отыскать образ незнакомца, но мне оказались доступны лишь сменявшие друг друга вспышки. Я увидела руки, крепко сжимавшие меня в объятиях, почувствовала на ладони щетину, впившуюся в кожу тысячей иголок, вспомнила суровые глаза, наполненные яростным светом. А также вновь ощутила тепло, нежность, тоску и отчаянье, которые рождались где-то внутри от его чарующего и немного пугающего взгляда. Кажется, я улыбнулась. И даже страшные картины, теперь неуправляемым потоком проносившиеся в памяти, не могли унять моей радости: ни его испачканное кровью лицо, ни бездыханное и неподвижное тело, ни разлетевшийся в раскалённом воздухе пепел — всё это стало неважным.

Я вспомнила, поняла и осознала…

Что была мертва.

«Давид…» — беззвучно позвала я.

«Иона…» — пронеслась в голове ответная мысль.

«Мы умерли?..»

«Да…»

«Где мы?..»

Он не ответил.

«Это Рай?..»

Тишина.

«Это Ад?..»

«Это покой…» — наконец, отозвался мужчина.

И от него повеяло невероятной уверенностью и лёгкостью, которые, словно переливаясь из одного сосуда в другой, наполнили и меня. Они растворили в себе страхи, погасили волнения и вновь окутали беспокойный разум тишиной и забвением. Давид протянул мне руку. Я шагнула навстречу и вложила ладонь в его светлые, прозрачные пальцы. А вдали, за изогнутыми силуэтами склонившихся друг к другу скал небо окрасилось золотыми и розовыми всполохами.

Начинался рассвет.