Рассветы новой Земли: Синхронизация

— Прошу прощения, — важно сказала она, — мне нужно допросить женщину… Эмилию Фармер. В какой она камере?

Охранники переглянулись.

— Раз вы из управления… — произнёс один, — названного заключённого уже увезли.

— Куда? — Нина поперхнулась и закашлялась, скрывая за этим шок от полученной информации.

— Так ведь из управления приказ-то, — почесал затылок второй.

Нина сделала три глубоких вдоха.

— Мой корабль попал в космическую бурю, я опоздала. Какие ещё приказы вам поступили?

— Передать следующим рейсом второго заключённого.

— Он здесь? Где он?

— В восьмой камере. Пойдёмте, — офицеры прошли вперёд, в сторону самой тёмной части коридора, Нина пошла за ними.

Электронный замок распознал золотую карту, мигнул зелёным, и тяжёлая дверь щёлкнула, с шорохом приоткрываясь на четверть. Нина посмотрела на часы и обернулась к охране.

— Пожалуйста, найдите способ сообщить, что у меня очень мало времени, пусть подготовят шаттл к отлёту.

Офицеры отсалютовали ей и удалились.

Камера Кристофера Нейтана оказалась очень светлой: койка, стол и стул с кителем на спинке — всё в белых тонах, мягкое, исключающее любую возможность навредить себе. Сам Кристофер стоял спиной к двери и о чём-то невнятно рассуждал. Нина плотно закрыла дверь, прислушалась — на той стороне отчётливо зафиксировался в прежнее положение электронный замок.

— Сэр? — осторожно обратилась Нина. Она понятия не имела, о чём говорить с отцом Ричарда, и на самом деле испытывала перед ним благоговейный трепет, в глубине души до сих пор воспринимая его как Командующего и не иначе. Он стоял как призрак. Взгляд Нины ещё раз упал на китель, и она с сожалением отметила места оторванных знаков отличия и принадлежности к высшему кругу лиц, — Сэр… — снова позвала Нина.

Кристофер медленно обернулся. Нину поразило, что он совсем не изменился, что его мудрый и глубокий взгляд остался прежним, только тень невообразимой печали говорила о его пребывании здесь. Рана на плече кровоточила, и Нина теперь с негодованием вспомнила спокойное лицо Ричарда, когда он рассуждал о событиях в заброшенной лаборатории.

— Я знаю тебя, — неожиданно произнёс Кристофер. В его чертах мелькнуло недоверие, он словно надеялся найти доказательство, что Нина не мираж, — ты же Леоновенс…

— Позвольте, я перевяжу вашу рану, — вместо ответа сказала Нина, — эти бинты уже никуда не годятся, — она осмотрела каюту. — Компьютер, здесь есть аптечка?

— Извините, доступ для заключённых запрещён.

— Мой номер LO3500N18G24, — сообщила Нина. — Я не заключённая. Аптечку!

— Личный номер и голос соответствуют лицу без судимостей. Аптечка доступна.

В стене с хрустом сдвинулась панель и открыла шкафчик с медикаментами первой необходимости. Нина взяла обезболивающий антибактериальный спрей и бинты и усадила Кристофера Нейтана на койку. Он не сопротивлялся, только смотрел на неё во все глаза. Когда Нина стала снимать старые бинты, он спросил снова.

— Ты дочь Лео? Нина Леоновенс? — его взгляд вдруг упал на грудь Нины и задержался на выпавшем из-под одежды рассечённом кулоне. — Ты Нина Леоновенс, — утвердительно сказал он.

— Да, — со вздохом подтвердила она после завершения процедуры.

Кристофер посмотрел ей в глаза и вдруг взял здоровой рукой за руку, по-отцовски сжал её маленькую ладонь.

— Прости меня.

— За что? — Нина хоть и опасалась его, всё равно почему-то интуитивно испытывала к нему доверие и руку не отняла.

— За Эмилию. Я должен был предпринять действия по защите, я должен был…

— Расскажите мне, — попросила Нина. — Что случилось?

Губы его скривились в вымученной улыбке.

— Всё началось задолго до того, как ты приняла чип. Я… всегда любил Эмилию, а она любила меня, но так сложилось, что судьбы наши разошлись. Я никогда не имел претензий к Джону, Эмилия с ним была счастлива, потому что он тоже… тоже её любил. Когда «Гаусс» потерпел крушение, а твои родители погибли, я остался единственным, кому было известно о планах Лео Леоновенса… Отдать тебя в семью была его идея, не наша. Эмилия очень хотела детей, и я дал ей это… дал ей тебя. Ей следовало проявлять твёрдость, она должна была быть строгой и неприступной, чтобы планы тех, кто пытался тебя использовать, не сработали или перенеслись на неопределённое время. Но ты выросла…

— О чём вы говорите? — на глазах Нины выступили слёзы.

— Мой сын… Ричард с детства был заражён смертельным вирусом… Я знал, что ему удастся обмануть компьютер лояльности, и знал, что деинициация так повлияет на него, но ничего… ничего не сделал. Я не уследил… Я виноват.

— Значит, это правда? Ричард обошёл систему лояльности? Но он выглядит вполне здоровым, и он… — у Нины сжалось сердце… она и сама не поняла, что именно это было. Жалость? Сочувствие? Сожаление?

— Мой сын не здоров. Лекарство, которое давала Елена, было экспериментальным и опасным… оно не помогало… Совсем. — Кристофер, словно вынырнул из трагических воспоминаний и почти воскликнул. — Ты должна немедленно вернуться!

— А как же вы? И мама… Куда забрали маму? Куда хотят забрать вас, если вы невиновны?

— Я виновен. Причиной смертей тех людей стал я… в день, когда тебя похитили, это с моей подачи были высланы те тесты на подтверждение квалификации, чтобы задержать нужных людей на месте. Против твоего отца и Томпсона я ничего не имел, поэтому выманил их из кабинетов, приказав Джону доставить форму. Я знал, что они с Томпсоном любят посидеть в свободное время, и был уверен, что пойдут они вместе. Так и вышло. Остальные пять Наблюдателей моих рук дело, но у меня… у меня были причины, Нина.

— Вы приказали их убить?

— Я должен был. Моя личная разведка нашла документы, и я по старой привычке и глупости попросил Эмилию помочь мне. Знаешь, ведь она тоже окончила факультет разведки и даже дослужилась до лейтенанта, но осталась из-за меня и Джона, не пошла работать по профессии…

Нина удивлённо охнула.

— Да-да, Эмилия закончила тот же факультет, что и ты, поэтому ей так легко удаётся быть той, кем она не является. Надеюсь, ты простишь её выходки… однажды. — Кристофер Нейтан задумчиво покусал нижнюю губу. — Мы выяснили, что все эти люди ведут масштабный заговор против Совета, но идти к Советникам напрямую было нельзя, поскольку каждый из них Советникам и служил. И тогда я принял решение устранить заговорщиков, чтобы вывести их глав в открытый диалог, но они переиграли меня. Взрывы шлюзов стали прикрытием для твоего похищения, а меня Совет, ожидаемо, не допустил к прямому расследованию дела. Тогда я ещё надеялся, что Ричард не имеет никаких намерений навредить кому бы то ни было, и самовольно освободил его из под домашнего ареста, чтобы он нашёл Чехова и пришёл мне на помощь. Я и подумать не мог, что он донесёт на меня, поэтому, не заботясь о скрытности, отправился за Эмилией и оказался в заброшенной лаборатории на четверть часа раньше остальных. Эмилия и Елена повздорили… Елена решила защищать сына и помогать ему в том, что он планировал сделать. По итогу я снова совершил ошибку, позволив Елене притворится жертвой как раз в тот момент, когда пришли Ричард и Чехов. Они застали конец нашего разговора, Ричард увидел Эмилию, направляющую бластер в лицо Елены, а потом…

— Он в вас выстрелил.

Кристофер опустил глаза.

— Почему вы не оправдались сразу? — спросила Нина. — Почему молчали? К чему было его защищать?

— Сына? Это не из-за него. Документы, которые доказывали бы мои слова, кто-то выкрал. Я не мог заявлять голословно, но и желал спасти Эмилию, и я… не смог уговорить её дать показания…

— Она жива? Скажите!

— Да. Я уверен, что да, — он вдруг откровенно прямо посмотрел Нине в глаза, — если хочешь помочь Эмилии, помоги нам выбраться. Я спасу её, а ты… — взгляд Кристофера будто прояснился, — Нина! Что ты здесь делаешь? Ты должна немедленно сообщить Чехову о том, что я сказал тебе. Лети на «Аврору», ты должна быть там.

— Почему? Что ещё вы знаете?

— Мы все в опасности. Твоя миссия очень важна… возвращайся! — он встал, отпуская её руку.

— Сэр, скажите мне…

Завершение её фразы и его ответ потонули в гуле сирены. Свет в камере из белого стал красным. Нина подскочила, Кристофер выхватил торчащую у неё из нагрудного кармана золотую карточку и поднёс к двери. Замок среагировал, и дверь открылась за долю секунды до блокировки дверей других камер.

— Уходим! — Кристофер подхватил китель и с небывалой для раненого ловкостью, надел его, сразу за этим вырубая с кулака вошедшего охранника. Следующего нейтрализатором приложила Нина.

Они промчались по коридору к закрытым дверям выхода из отсека и именно тут наткнулись на непреодолимое препятствие — монолитная дверь и её замок отказывались подчиняться золотой карте. Кристофер полез копаться в замке, Нина активировала панель чипа. Она наблюдала за Кристофером, и хотя он казался вполне здоровым, его бледность пугала, и ему явно было хуже, чем выглядело со стороны.

— Мари, запрашиваю доступ к замку первой двери камер следственного изолятора. Мари, ты меня слышишь? — в панике она забыла, что связь с МАРИ должна отсутствовать в этом месте, но ответ на удивление прозвучал.

— Да, лейтенант. Разблокировка завершена.

Замок щёлкнул, и Кристофер ошарашенно повернулся к Нине, но никаких вопросов задать не успел. Они попали прямо в толпу охранников, порядка десяти человек, и, к счастью, оказались слишком близко. Стрелять по ним прицельно не получилось бы, и они сразу вступили в рукопашный бой. Нина действовала нейтрализатором, Кристофер добыл в бою бластер и, выкрутив его в безопасный режим, наносил им точные и безошибочные удары. Так им удалось добраться до взлётной площадки, они выбежали к шаттлам — к этому моменту рана Кристофера снова открылась, и кровь пропитала китель. Надежда улететь имела все шансы, шаттлы стояли пустые и некоторые из них даже готовились к вылету — Нину должно было бы насторожить отсутствие охраны и пилотов, но она за радостью предстоящего освобождения этого не заметила, и даже с иронией восприняла то, что стрелять по ним начали сзади. Так их подгоняли к кораблям, но зачем? Это был вопрос, ответ на который она узнала позже. Кристофер отстреливался, у неё не было оружия дальнего действия и не было возможности под плотным огнём взять хоть что-то. Они отступали к защитному полю, сохраняющему гравитацию и атмосферу на взлётной площадке, охрана изолятора теснила их… Всё слилось в одну сплошную волну бесконечных, разрывающих перепонки выстрелов, в какой-то момент стали взрываться шаттлы, но и это оказалось ещё не самое страшное. Когда не осталось ни одного шаттла, пункт управления запустил разгерметизацию шлюза. Начался обратный отсчёт. Единственная дверь к спасению стала закрываться.

— Что нам делать? — крикнула Нина и активировала шлем защитного костюма.

Кристофер посмотрел на неё.

— Разберёмся, — он сказал это так, будто был уверен в положительном исходе. В его голосе читалась выдержка многих лет самодисциплины, он действительно был командующим, лидером, способным в самой опасной ситуации поддержать и успокоить тех, кто рядом.