Купи меня

Глава 11

Поднявшийся ветер принес острый запах моря и гниющих водорослей, выброшенных на каменный пляж чуть дальше причала, на котором качались лодки рыбаков. Одинокий фонарь, заскрипев, покачнулся. И вместе с ним качнулись тени незнакомцев, когда они вышли вперед, ступив в круг света.

Их было шестеро. Здоровенных и явно молодых, мужчин. На лицах маски, в руках оружие, от вида которого, впрочем, Итан даже не подумал испугаться. Напротив, эти ножики его немного рассмешили и возможно, если бы он так не спешил к брату, то стоило бы проучить этих глупцов, посмевших задержать его, преградив путь.

— Господа, я спешу! Извольте дать дорогу! — решил он дать шанс бандитам разойтись с миром.

— Ну так, если спешите, то задерживать не станем! — сказал один из мужчин и, играя оружием, так, чтобы Беррингтону было заметно насколько остро заточен нож, добавил: — Снимайте ваш чудесный сюртук, сэр, и выворачивайте карманы. И тогда, возможно, мы милостиво позволим вам идти дальше.

Итан стиснул зубы, понимая, что наглость этих людей его начинает раздражать. А ведь он искренне не хотел разбираться с ними, но, видимо, придется.

— Ну, раз вы сами так настаиваете… — проговорил он, но вместо обещанного сюртука и денег, вскинул вверх руки, позволяя силе вытечь из его пальцев, но при этом сдерживая ее. Так как совсем не хотел убивать. Даже этих мерзавцев.

— Чертов маг! — прозвучало из компании бандитов, и они бросились врассыпную. Но не для того, чтобы убежать и оставить Итана в покое. Вовсе нет. Эти глупцы, видимо, решили, что раз превосходят его количеством, то смогут изменить все в свою пользу. А потому разбежались по сторонам, явно намереваясь нанести удар и отвлечь любым способом.

Но Итан видел все, что происходило даже за его спиной. Ударяя огненным хлыстом, он то и дело поворачивался лицом к очередному нападавшему, думая про себя о том, что еще никогда не тратил настолько бесполезно свое время. А затем что-то пошло не так. Он понял это за секунду до того, как чья-то сила, не менее опасная, чем его собственная, ударила в спину. И, что самое страшное, он не почувствовал нападавшего, хотя до этого прекрасно видел каждого из нападавших.

— Черт! — выругался он, ощущая, как огненная плеть обвивается вокруг ног, затем дергает его, заставляя потерять равновесие и упасть на мостовую, едва не угодив лицом в грязную лужу. Итан успел выставить руки и перекатиться, но его ноги оставались в плену хлыста.

— Черт! — повторил он и сел, пытаясь сбросить с себя обжигающие путы. А в голове пульсировала только одна мысль: «Эта магия неповторима. Наша, родовая магия. Моя и…» — он не желал думать дальше. Не желал признавать в напавшем, в ударившем в спину, родного брата.

— Вяжите его! — прозвучал в темноте знакомый голос, а затем вторая плеть вырвалась из темноты, укрывавшей Генри Беррингтона. Свистнув пламенным росчерком, хлыст обвил горло Итана не позволяя сделать вдох, а затем что-то сдавило запястья, и его сила исчезла, будто ее и не бывало.

— Попался, голубчик! — прозвучало басовито над головой. Черный башмак тяжело опустился на кисть Итана. Еще один с силой ударил по ребрам, затем еще и еще…

— Все сделано в лучшем виде, сэр! — услышал Итан отдаленный голос, который от боли в теле начал воспринимать с трудом. Его продолжали бить. А родной брат стоял там в темноте, разговаривая с главарем бандитов так спокойно, словно это было в норме вещей.

— Что нам делать дальше? — услышал Итан, после чего получил кулаком в лицо. Удар вышел такой силы, что глаз моментально заплыл, перестав видеть. Но мужчина пожалел о том, что вместе с зрением не лишился и слуха, потому как услышал следующие слова, произнесенные его братом. Тем мальчиком, которого он опекал все годы после смерти родителей. Которому желал только счастья и добра.

Но как оказалось, любящего младшего брата давно уже нет. Жаль, что он не заметил этого раньше. До того, как проявилась гнилая натура Генри. Ведь все его капризы, ошибки, он списывал на молодость. Думал, что, повзрослев, Генри измениться…

— Убейте его. Теперь, когда на нем эти браслеты, он совершенно безопасен! — раздалось в темноте, и Итан стиснув зубы, изловчился, чтобы ударить лбом очередного желающего нанести ему удар в лицо.

— Ах ты… — услышал в ответ, когда задуманное удалось. Пострадавший застонал и отскочил, видимо, передумав бить Беррингтона, или озаботившись собственным здоровьем.

«Убить!» — повторил про себя Итан, словно приговор.

И это действительно был приговор. Для него. От родного брата. А затем весь мир погас для Беррингтона, когда очередной, особо зверский удар, причинил резкую боль, следом за которой пришла благословенная тьма.

Мы покидали Порт-Руан на закате. Томас спустился на берег многим раньше, пообещав разобраться с делами как можно раньше, чтобы присоединиться к нам уже дома. Я заметила, что отец как-то странно, даже сказала бы, загадочно, поглядывал на меня, пока я провожала взглядом его управляющего, сходившего на пристань по трапу. А затем удивил меня, заявив:

— Мне кажется, дочка, ты нравишься ему!

В этот миг Грин остановился и, обернувшись, взглянул на меня. Несколько секунд стоял на месте, будто размышляя, а затем поднял руку и помахал, прощаясь. Я помахала в ответ, одновременно с этим сказав отцу:

— Даже если и нравлюсь, у него попросту нет шансов! — и пошутила, заметив, как приподнялись вопросительно брови моего мистера Дорнана. — Он ведь не лорд и не сможет обеспечить мне выход в свет. И уж тем более, не даст мне титул и имя!

— Смешно! — ответил папа, а мистер Грин, удовлетворившись нашим коротким, ничего не значащим, прощанием, отправился прочь от пристани и скоро исчез за нагромождениями ящиков, стоящих пирамидой и ожидавших погрузки на соседнее судно.

— Отец, ты же сам хотел, чтобы я стала женой лорда! — напомнила я. — Или что-то изменилось?

Он пожал плечами, предложив мне руку.

— Я подумал о том, что возможно, был неправ.

Не удержавшись, рассмеялась.

— Я рада, что ты это осознал! И уж поверь мне, постараюсь полюбить того, кто понравится тебе! Чтобы мы не расстраивали друг друга!

На это отец тихо проговорил:

— Будет просто отлично, если тебе удастся это сделать. И все же, ради памяти матери, постарайся полюбить джентльмена!

Мы немного посмеялись и отправились в свою каюту, чтобы переодеться и спуститься в город. До того, как «Селестина» отчалит, чтобы продолжить свой путь, у нас еще оставалось несколько часов и лично я хотела бы потратить их с пользой. Что и сделала.

Вместе с отцом мы вышли в город. Немного погуляли по парку, расположенному в зажиточном квартале, в нескольких милях от порта, затем пообедали в чудесном ресторане и снова отправились на прогулку, убивая в праздности время. А уже на закате вернулись на судно и спустя час времени покинули порт.

Перед сном вышла прогуляться на палубу. За бортом плескалось море. На небе, украшенном растущей луной и кудрявыми облаками, отсвеченными ее ласковым мягким светом, почти ледяным далеким холодом, мерцали звезды. Я порадовалась тому, что накинула шаль, потому как ветер, поднявшийся так неожиданно, нес с собой прохладу. Будто мы плыли не на юг, а повернули на север. Но чистый воздух пьянил ароматом моря, и я задержалась, глядя на лунную дорожку, нет-нет, да мелькавшую на волнах.

Но в какой-то миг мне стало совсем не по себе. Я даже не поняла, откуда пришло это странное чувство надвигающейся опасности. Пришло и так же неожиданно, исчезло, будто его и не бывало. Лишь оставило после себя неприятный осадок, грузом упавший на сердце.

«Наверное, я замерзла!» — подумала про себя. Стоило вернуться назад в каюту, туда, где отец, развалившись на кровати, привинченной к полу, читает газету, купленную в Порт-Руане. А меня дожидался томик романтических историй, который я купила в том же магазине, где и отец свою прессу.

Еще раз взглянув на море и подумав о том, что я просто устала и мне стоит как следует выспаться, чтобы чувство непонятной тревоги больше не находило, подобно волне, я покинула палубу и вошла в каюту.

Нам еще предстояло провести несколько дней на судне, прежде чем мы вернемся домой. И я с нетерпением ждала, когда смогу снова войти в свой дом, где надеялась обрести покой.