Невольница императора

* * *

Лерной не двигался. Замер в ожидании. А я принялась медленно развязывать ленты на плаще, готовясь к танцу. Интересно, какую музыку будут здесь играть?

И звуки не заставили себя долго ждать. Хотя я ожидала, что музыканты придут прямо сюда, музыка полилась со стороны темных резных панелей. Интересно придумано. Мы их не видим. А они нас?

Сперва раздались нежнейшие трели флейты, к ней присоединились гусли, а позже всех подключился барабан. Все это время я стояла, медленно раскачиваясь, а руки, поднятые к солнцу, извивались змеями. Пыталась уловить ритм, но как только включился барабан, тело все сделало за меня. Нужно было понравиться этому человеку! Нужно во что бы то ни стало! Это вертелось единственным желанием в голове.

Бедра двигались то резко, то плавно, вырисовывая в воздухе круги, спирали и знаки бесконечности. Грудь то вдруг вздымалась, подчиняясь музыке, то опускалась, то шла вперед, то назад, то тоже выделывала круги, как и бедра.

Мой «хозяин» наконец улыбался, а это значит, что справлялась я неплохо. Да что там Лерной, на меня поглядывали даже стражи! Никогда не думала, что смогу так двигаться при чужих людях, при мужчинах (!), но цель оправдывала любые средства! И я танцевала, выворачивая себя наизнанку. Огонь, что полыхал внутри, вся ненависть к императору, все сожаление о том, что я больше не увижу Касия, вся боль, которую пришлось пережить за столь недолгое время, вдруг нашла выход.

Мелодия взлетала выше и выше, барабаны били быстрее и быстрее, а я двигалась все стремительнее, пока не закружилась насколько быстро, что мне казалось, еще немного — и взлечу. Музыка резко оборвалась и я, не удержав равновесия, упала прямо к ногам советника, снова оказавшись перед ним на коленях.

В комнате повисла тишина. Только мое шумное дыхание нарушало ее. Я медленно подняла взгляд от пола, и снова встретилась с серыми глазами советника, пытаясь определить по ним, как сложится моя дальнейшая судьба.

И то, что я в них увидела, мне должно было понравиться, но не понравилось. Могут ли пылать серые глаза? У Ремхайна они горели. Он смотрел на меня, но почему-то мне казалось, что видит он перед собой гораздо больше, чем просто женщину. Я не понимала его эмоции, а потому это меня страшило.

— Это достойный подарок, — советник поднялся, на этот раз не подав мне руку. — Господин Пильшхайн запишет твой адрес, и в течение седмицы ты получишь приглашение на пир в честь именин его императорского величества.

— Благодарю тебя, мой господин! — Лерной склонился очень низко.

— А теперь ты свободен.

Пока они говорили, я тихонько поднялась и отошла к резному окну, чтобы разглядеть его лучше.

Лерной поторопился покинуть зал, как будто чувствовал себя здесь очень неуютно. Сказать по правде, я его понимала, но только лишь потому, что рядом находился этот чернокосый советник. А вот сам кабинет выглядел очень даже уютным. Мне чрезвычайно понравились резные панели на окнах.

— Вы все — вон, — обратился мужчина к стражникам.

Четверо беспрекословно подчинились. И очень скоро мы остались с Ремхайном одни. Ну, если не считать музыкантов в потайной комнатке, я не сомневалась, что они все еще находятся там. Тот хлопнул в ладони два раза, и они снова заиграли. На этот раз мелодия звучала медленная, а барабана слышно не было. Пока мы ждали очереди, солнце стало клониться к горизонту. По моим подсчетам, шла уже первая вечерняя стража, но в комнате все еще оставалось светло, хотя очень скоро здесь наступят сумерки.

Он устало вздохнул и снова сел в кресло.

— Подойди ко мне, — сказал тихо, но я прекрасно расслышала и сделала, как он велел. А кто бы на моем месте не сделал?

— Расплети мои волосы.

Я замерла. Просьба прозвучала до того странно, что я не была уверена, правильно ли ее расслышала.

— Прости, господин советник, что?..

— Я хочу, чтобы ты расплела мои волосы, — повторил он.

Это было необычно, но вполне невинно, поэтому подошла без особой боязни. Пришлось снова опуститься на колени, потому что когда он сидел, его коса почти дотрагивалась до пола.

Медленно стянула ленту, которая обхватывала кончик косы, и принялась очень осторожно расплетать тяжелые и блестящие, пахнущие цветами полыни, локоны. Пока я неторопливо дошла до его головы, в комнате стемнело. Музыканты продолжали тихо наигрывать мелодию, и, судя по всему, они тоже сидели совсем без света, иначе отсюда мы его видели бы.

Не знала, что делать дальше, но пальцы сами двигались: они поползли по коже на его затылке, к макушке, расползаясь по вискам. Ремхайн глубоко удовлетворенно вздохнул. Одно резкое движение с его стороны, и я оказалась на его коленях.

— Поцелуй меня, — шепнул он прямо в губы.

Этот человек совсем сбил меня с толку. Я ведь подарок императору! Но как быть в такой ситуации? Не буду же я ему об этом напоминать?

Приближалась к его лицу, понимая, что должна это сделать. От него вкусно пахло, он действительно был привлекательным мужчиной, а эти волшебные волосы вообще могли свести с ума. Но я совсем не хотела его целовать!