Мы просили у вечности рай

Глава 41

Клео.

Хотим мы этого или нет, но каждый из нас хоть раз живет в той реальности, которую создала судьба. В полной безвыходности. Не имея возможности выкарабкаться, чтобы изменить свою жизнь. Спастись, находясь на крючке у смерти. Одиночество сжирать начинает. Ты пытаешься разбередить свой разум, чтобы отыскать виноватых. Истинные причины происходящего, но в конечном итоге ничего не находишь. Утопаешь, запутываясь в собственном сознании, проявляя больше слабости, чем есть на самом деле. В конце концов, кто-то обязательно будет наказан за все, что случилось. Ответит сполна за каждый совершенный поступок. Расплата будет жестокой, но какого мне начать все с чистого листа, после пройденных испытаний. Кое-как раскрываю глаза, даже не понимая какое сейчас время суток. Мир, словно замер, и сузил свои границы до этой маленькой грязной комнаты, с небольшим окном почти у самого потолка. Не могу пошевелиться, ощущая, как все мышцы на моем теле затекли. Жгущая боль в пояснице не давала мне выпрямить ноги, и уж тем более подняться с этой жесткой койки, на которой приходилось спать. Ерзаю, пытаясь хоть немного размяться, чтобы прийти в себя. Но даже несмотря на эту ненавистную боль, вспоминаю моментально о том ужасе, который мне пришлось пережить. О тех словах, вынужденно сказанных на камеру. На автомате. Отключив все эмоции, чтобы каждая буква была озвучена правдоподобно. Собственноручно я подписывала себе смертный приговор, уже четко осознавая, что сгнию в этом месте, или любом другом подобном. Уверена, что Зураб выполнит свои угрозы, отправив меня подальше. Туда, где не сможет никто найти. Ни Эмир, ни даже мой брат. Тлеющая надежда угасала. Убивая весь свет, который я отчаянно пыталась отыскать в этой темноте. Дернулась, поднимаясь на кровати. Ужасно пить хотелось, но оглядевшись, поняла, что в комнате нет ничего. Я даже не помню, как здесь очутилась. Отключилась от бессилия и замотанности сразу же после того, как записала это чертового видеообращение. Последнее, что я ясно помню, это властвующий и довольный взгляд Зураб. Победный и презренный. Она добилась, чего хотела. Сломала и уничтожила. Растоптала, окончательно загубив что-то доброе и светлое, что я бережно сохраняла в своем сердце, продолжая бороться. Оттолкнувшись руками от жесткого матраса, спустила ноги на пол, и резко встала, ощущая сильную слабость. В сторону повело, от чего дыхание участилось и сердце глухо, но быстро застучало за грудиной. Страх сковал все тело от осознания того, что я достаточно долгое время не ощущала ни единого движения своего малыша. Вообще ничего. Заметалась по комнате, собирая все силы в кулак. Понимая, что если не смогу собраться, превращусь в живой труп. От сырости и холода этой комнаты, съежилась. Дрожащие руки самопроизвольно прикоснулись к животу. Начала гладить, в надежде, что сынок отзовется и даст знать, что с ним все хорошо. Но совершенно ничего не происходило. Мертвая тишина.

— Мальчик мой, — начала плакать, не сдерживая переживаний. Захлебываясь страхом, я готова была молить кого угодно, чтобы с ребенком все было хорошо, — пожалуйста, дай маме знать, что ты все еще жив. Умоляю, отзовись. — Судорожно глажу по всему животу, облизывая соленые губы. Глотая слезы, которые нескончаемым потоком продолжают литься из глаз. Трясти начинает. Головокружение усиливается, но я, стараясь не обращать на него никакого внимания, пытаюсь разговаривать со своим сыночком. Не шевелиться. Не единого движения или знака. — Наверно ты слышал слова, которые я о тебе говорила. Все это было ради твоего спасения, мой маленький. Прошу, прости свою маму. Пошевелись. — Обнимаю живот руками, оседая на пол. Начинаю плакать навзрыд, осознавая, что я сама виновата во многом, что с нами произошло. Самая первая и непростительная ошибка, путешествие по Европе. Если бы я не была такой ветряной, не позволила бы, что меня похитили. Оставалась бы в семье, продолжая размеренно и привычно жизнь. Но судьба распорядилась иначе. Бросила в самое пекло, наблюдая со стороны, как я сгораю живьем, не имея возможности выбраться. В ловушке. Без шансов на спасения. За что? Скорчилась, ощущая, как сильно начинает ныть низ живота, при этом малыш продолжал бездействовать. Состояние подобно трансу. Качаюсь из стороны в сторону, не в силах унять льющиеся слезы. Все словно в бреду. В лихорадке, которая растворяет реальный мир, погружая в замутненное состояние. В котором не то, что не понимаешь, где находишься, напрочь забываешь свое собственное имя. Если я не смогу с ним справиться, сдохну вместе со своим ребенком в этой грязной комнате, похожей на клетку. Начинаю дышать часто и глубоко, вытирая слезы с лица. Переворачиваюсь, и, упираясь руками в пол, поднимаюсь на ноги. Пошатываясь, добираюсь до железной двери, упираясь в нее рукой. Царапаю по металлу ногтями, ощущая, что не могу сжать в кулак оцепеневшие пальцы. Ноги подкашиваются, но я борюсь со своим телом, думая лишь о своем мальчике.

— Откройте. — Произношу сипло и тихо. Начинаю неловко стучать ладонью по двери, даже понимая, что мой тихий голос и эти ничтожные звуки вообще никто не услышит. Но усердно продолжаю, снова начиная плакать. Зубы сцепляю, понимая, что, будучи такой слабой, ничего не добьюсь. Провожу ногтями по поверхности двери, все же сжимаю пальцы в кулак. Отшатываюсь назад и со всей дури ударяю в двери, начиная молотить по ним. Ору во весь голос, не понимая, откуда берется столько силы. Словно открывается второе дыхание. Маленькая ниточка, за которую я неистово хватаюсь, чтобы спасти жизнь хотя бы своему малышу. — Откройте эту чертову дверь! Мне нужен врач! Позовите врача! Вы слышите меня! — Кричу голосом, который даже не узнаю. Продолжаю с силой стучать в двери, зная, что по ту сторону явно кто-то находится. Но прислушиваясь, понимаю, что никого нет. Возможно, Зураб нарочно продолжает глумиться, ведь она получила желаемое. И я заперта в этой клетки без всякого надзора. — Пожалуйста, откройте. — Слезами захлебываясь. Последний удар и я бессильно шагаю назад, и едва не падая на пол, успеваю схватиться за деревянную спинку койки. Приземляюсь на кровать, ощущая, что еще немного и попросту потеряю сознание. В глаза рябит. От безысходности внутри все переворачивается. Мне не выбраться отсюда. Никогда. Прикрываю глаза, чувствуя пульсацию в висках. Которая расползается вместе с кровью по артериям головы. Дрожу, ощущая, как мерзкий холодок пробегает по коже, заставляя каждый волосок на теле дыбом подняться. Тошнота подступает к горлу, вынуждая меня закашлять. Замираю, слыша за дверями тихие шаги и гремящие звуки. Не шевелюсь, прислушиваясь к ним. Спустя пару мгновений, в замочной скважине поворачивается ключ, и тяжелая дверь открывается настежь. Зураб входит в комнату, одаряя меня омерзительным взглядом. Словно я нарушила ее покой, но ведь исключительно ее стараниями я оказалась в этом поганом месте. Останавливается на пороге и не спешит заходить дальше. Безмолвно издевается даже тогда, когда замечает что мне плохо и больно. Скорее всего, этой мерзкой девушке нравится видеть то, что она сотворила. Зураб наслаждается происходящим, растягивая и без того замершее время.