Мы просили у вечности рай

Глава 37

Клео.

Между вдохом и выдохом. Среди света, ощущая, что тьма рядом. Мы пытаемся направляться по следам своих мечтаний, надеясь на самое лучшее. Даже то, что совсем недавно казалось адом, становится новым смыслом жизни. Странно, но порой все меняется настолько кардинально, что человек не успевает следить за всеми переменами. Делая несколько медленных шагов, присаживаюсь рядом с кроваткой, которую мы приобрели с Эмиром в детском торговом центре. Где-то в глубине души не хотелось спешить, приобретая нашему сыну что-то до его рождения. Но настойчивости Кинга было сложно устоять. Довольно улыбаясь, разворачиваюсь, заглядывая внутрь. Представляя нашего малыша, лежащего в ней. Трепет на сердце. И такое необъятное ощущение счастья, что легкие сводит. Поднимаю руку, раскручивая карусель из звездочек. Моментально слыша успокаивающую мелодию. Словно колыбельная песня. Вздрагиваю, ощущая, что малыш начинает настырно толкаться, напоминая о себе. Кладу руки на живот, не спеша поглаживая.

— Тебе нравится подарок папочки, да? — Улыбка с лица не сходит. Осознание, что наш мальчик слышит все, что мы ему говорим, до трепета доводит. Облокачиваюсь на кроватку, думая о том, что будет, когда он появится на свет. Хочется надеяться на благоразумие Эмира. Попросить его разрешения сообщить своей семье о том, что произошло в моей жизни. Ведь даже если бы я и захотела, уже не смогу покинуть этот дом. Оставить мужчину, которого очень люблю. Бессмысленно отрицать чувства. Эмир Кинг моя судьба. Жизнь, отказываться от которой не намерена. Возможно, мы преодолели еще не все трудности. Но разве это уже имеет значение, когда я точно уверена в том, что Эмир не предаст. Не оставит. Защитит меня и своего сына. Ведь дороже нет никого. Он это доказывал изо дня в день, не давая не единого повода усомниться. Опуская руку, трогаю шелковую вуаль, которой укрыта детская кроватка. Перебираю пальцами ткань, на миг, прикрывая глаза. Невозможно описать никакими словами тех ощущений, которые красочно меняются одно за другим. Все еще ощущая толчки своего сына, представляю, как возьму его на руки. Поцелую в первый раз. Никогда бы не подумала, что в таком юном возрасте стану матерью. Замираю, слыша тихие всхлипы позади. Совершенно забыла о том, что Зураб находится со мной в комнате. Разворачиваюсь, видя, как она судорожно стирает дрожащими руками слезы со своего лица. Взгляд отводит, боясь посмотреть на меня. Отталкиваясь от кресла, поднимаюсь, направляясь в ее сторону. Должно быть объяснение резкой смены ее настроения, которое еще пятнадцать минут назад было возвышенное. Девушка видя мое приближение назад отшатывается, словно пытается сократить расстояние. Не хочет, чтобы я подходила и вмешивалась в ее жизнь.

— Зураб, посмотри на меня?! — Прошу тихим голосом, не усугубляя. Пара шагов, и я подхожу вплотную, скрещиваю руки на груди. Не пытаюсь давить или командовать. — Скажи, почему ты плачешь? — Уже более настойчиво. Она была единственной девушкой в этом доме, с которой я могла о чем-то поговорить.

— Госпожа, — начинает говорить, но тут же замолкает. Сглатывает, облизывая губы, которые мокрые от слез, — не хочу тревожить вас своими бедами. — Еще ничего не рассказав, я начинаю чувствовать боль этой девушки. Она настолько пронзительная, что сердце, словно в тисках сжимается.

— Глупости. — Еще шаг, и я, обнимая девушку, прижимаю к себе. Понимая, что в ее жизни абсолютно нет никого, кто бы поддержал и выслушал. Иногда достаточно просто откровенно выговориться, чтобы стало легче. Но люди добровольно закрываются в себе, считая, что вокруг лишь предатели и циники. — Поделись со мной. Станет легче. — Медленно глаже по спине рукой, чуть успокаивая.

— Когда-то я тоже была беременна. — Отстраняется, вытирая остатки слез с покрасневших щек. — Но у меня отняли сына, сразу же после его рождения. — Зубы стискивает, изо всех сил удерживая годами скопившуюся боль. Старается снова не заплакать, но слезы медленно бегут по щекам. Шоковое состояние выводит из равновесия. Знала, что у этой девушки непростая судьба, но не думала, что настолько печальная.

— Почему же ты не рядом с ним? — Не понимая, спрашиваю, возможно делая ей еще больнее. Но порой надо дать толчок человеку, который все переживает в себе.

— Мне не позволять быть рядом. — С сожалением. С неимоверной горечью в голосе. — Моего мальчика воспитывает старшая жена моего бывшего мужа. — Снова начинает плакать навзрыд, видимо вспоминая все, что произошло в ее жизни. — Если бы я родила дочь, мне позволили бы остаться кормилицей. Быть рядом, не выдавая, кем я являюсь на самом деле. Наверно тогда было бы легче. — Понимаю, что с каждым произнесенным словом, девушка избавляется от тяжелого груза, который тащила на своих хрупких плечах продолжительное время.

— Надо было бороться за своего ребенка. — Наверно я сама не понимала, что говорю. Но видя удрученное и разбитое состояние Зураб, хотелось хоть как-то ее поддержать.

— Госпожа, это бессмысленно. — Тяжело вздыхает, смотря заплаканными глазами. — Если женщина рожает сына, он принадлежит только отцу. К сожалению, законы в нашей стране очень не справедливы. — Всхлипывает, начиная успокаиваться. Двигается ближе, осмеливаясь, беря меня за руки. Сильно сжимает, словно благодарит за поддержку и понимание. — Клео, прошу вас, не гневите Эмира. Убегайте в Америку, пока не поздно. — Смело в глаза смотрит, будто пытаясь от чего-то предостеречь. Создается впечатление, что Зураб чего-то недоговаривает. Не решается.

— Эмир и сын моя семья. — Прикладываю руку к животу, раздумывая над ее словами.

— Отнимут. Вас вышвырнут на улицу. Лишат сердца не раздумывая. Не живите в заблуждении. — Настырно. Со слезами на глазах. Опасаясь того, что я могу повторить ее судьбу.

— Не переживай из-за меня. Эмир никогда не сделает этого. — Говорю, ощущая абсолютную неуверенность в голосе. Боясь представить, что это может произойти.

— Посмотрите на меня, Клео. — Еще сильнее сжимает мои руки, слегка их встряхивая. — Я женщина, которая давно живет с пустотой в душе. Мне никогда и никто не позволит увидеть ребенка. Сын всю свою жизнь будет называть матерью постороннего человека. Это невыносимо, — делает паузу, громко сглатывая. В очередной раз, сдерживая слезы, — каждый день осознавать, что я не смогу обнять своего мальчика. Наблюдать за тем, как он растет, становясь мужчиной. Остались всего лишь десять минут в памяти после его рождения, когда у меня была возможность подержать его на руках. Не допустите, чтобы с вами произошло тоже самое. — Резко отпускает мои руки, и я, не выдерживая, снова обнимаю Зураб. Ощущаю ее боль, как свою собственную. Невыносимо даже представлять, что Эмир способен на то, чтобы отнять моего мальчика. Лучше пусть убьет. Моментально избавит от мучений, которые превратят сердце в кровавую рану. Зураб отстраняется, поднимаясь на ноги. Встаю следом, ощущая растерянность и шоковое состояние.