Скандинавский король

— Ballongyngen.

— Den Flyvende Kuffert!

Я не понимаю, что это такое, но уверена, что скоро узнаю.

Мы платим за наши билеты — девушка в будке сразу узнает принцесс — и входим в хаос парка. На самом деле, всё не так уж плохо. Может быть, потому что уже поздно, но здесь определённо не так много народу, как в парижском Диснейленде.

Девочки сразу же начинают тащить меня в разные стороны, мимо подставок с петлями и японских пагод, арабских дворцов и гигантских пиратских кораблей. Мой желудок урчит от вида и запаха всех этих лакомств, но мне удаётся съесть свою булочку, чтобы сдержать его.

Сначала мы отправились на «Ballongyngen», что является просто причудливым словом для колеса обозрения. Обычно я ненавижу колеса обозрения, потому что они клаустрофобные и скучные, но это колесо находится в открытом воздушном шаре, и оно не поднимается очень высоко. После этого мы отправляемся на «Караваны», небольшие американские горки, которые доставляют удивительное удовольствие. Девочки сидят вместе в купе передо мной, а обслуживающий персонал, поняв, кто я такая, разрешает мне сесть одной позади них.

Но это начало проблемы, которой я не ожидала.

Пойти в парк развлечений с нечётным количеством людей сложно, когда на большинстве аттракционов можно сидеть только вдвоём. Мы идём к «Dragebådene» — это лодки-драконы, которые управляются самостоятельно, и я не могу управлять одной из них, оставив второго ребёнка на берегу, а они обе не могут сделать это сами. То же самое касается некоторых больших аттракционов и американских горок. Единственные аттракционы, на которых они могут кататься вдвоём, — это детские, и это начинает злить Клару с каждой минутой всё больше и больше.

— Но я же не маленький ребёнок, — кричит она мне, притопывая ногой, пока мы смотрим, как люди заходят на её любимые американские горки. — Когда мы были здесь в прошлый раз, мы могли кататься на всех аттракционах!

Фрея что-то говорит ей по-датски низким голосом, её нижняя губа надувается.

— Что она сказала? — спрашиваю я, наклоняясь.

— Она сказала, что это потому, что папа и мама были здесь с нами! — Клара практически кричит, её лицо становится красным. — А теперь она ушла, а он не приходит, и у нас ничего нет!

Боже мой. У неё сейчас будет публичный срыв?

Я положила руки на плечи Клары. — Послушай, мы всё ещё хорошо проводим время. Мы всё ещё катались на летающем сундуке, и на шахте, которая тебе нравится, и на карусели викингов, и…

— Нет! — кричит она, вырывается от меня и бежит в начало очереди, начиная кричать на оператора аттракциона. — Jeg er prinsessen, jeg skal med på turen! (пер. дат. — Я принцесса, я отправляюсь в путешествие!)

Все в очереди смотрят на неё широко раскрытыми глазами и покорно, немедленно отступая назад и уходя с дороги, чтобы пропустить её вперёд.

Я хватаю Клару за руку так нежно, как только могу, и пытаюсь оттащить её. — Ты видишь знак, ты не можешь идти одна, а я не могу оставить Фрею. — Я умоляю её не устраивать сцену, но понимаю, что уже слишком поздно. Она её устраивает. Все слышат, что она говорит, и, что ещё хуже, я вижу камеры и телефоны, которые снимают её, возможно, даже записывают.

— Вы не возражаете? — Я поворачиваюсь и кричу в толпу. — Эта маленькая девочка может быть принцессой, но она всё ещё маленькая девочка, которая потеряла свою мать. Если вы опубликуете что-нибудь из этого, мы подадим на вас в суд!

— Да, подадим на вас в суд, — вмешивается Фрея, указывая на них пальцем.

Наконец, Клара сдаётся и позволяет мне утащить её. Мне удаётся отвести её за угол от толпы, а затем опуститься на колени, чтобы посмотреть на неё, мои руки на её плечах удерживают её на месте. — Клара, пожалуйста, ты же знаешь, что не можешь так себя вести.

— Я могу делать всё, что захочу, — фыркает она, вытирая одинокую слезу, упавшую с её глаза. — Я принцесса и когда-нибудь стану королевой.

С этим я не могу поспорить.

— Тогда ты должна научиться тому, как ведут себя королевы. Ты — королева в процессе обучения, Клара.

— И богиня, — говорит Фрея.

Я благодарно улыбаюсь Фрейе. — Да, и богиня. — Я притягиваю Клару к себе, чтобы слегка обнять. Я люблю обниматься, но понимаю тех, кто этого не делает, а с Кларой она либо любит это, либо суетится.

Клара отстраняется и кивает, отводя взгляд. Кажется, ей стыдно, и она вдруг осознает, какую сцену она устроила. — Я просто скучаю по маме, — признается она.

— Милая, я знаю, что скучаешь. Все скучают. Все её любили.

— Но она была только нашей мамой, ничьей больше. А теперь её нет. И мы даже не можем приходить сюда, как раньше.

Моё сердце залито водой. Я вздыхаю и расчёсываю её волосы по плечам. — Я бы хотела, чтобы у меня была магия, чтобы вернуть твою маму, и чтобы всё было как прежде. Я бы хотела, чтобы жизнь работала именно так.

— Когда я стану королевой, я найду это волшебство. Я смогу повернуть время вспять.

— Ну, дай мне знать, когда ты это сделаешь, потому что у меня есть несколько ошибок в моём прошлом, которые я не прочь исправить.

Это привлекло её внимание, отвлекая от собственной грусти. — Правда? Например?

Я улыбаюсь. — Это разговор для другого раза. Но сейчас у нас есть только настоящее, так что лучше использовать его по максимуму. Разве не так?

— Верно, — говорит Фрея, подходя и прислоняясь к сестре в знак поддержки.

— Мы можем пойти на осеннюю ярмарку сейчас? — тихо спрашивает Клара, глядя на свои туфли.

— Да, конечно, — говорю я им. — Пойдёмте. — Я беру их за руки, мы все трое поднимаем подбородки, высоко держим головы и выходим из парка.

* * *

Осенняя ярмарка проходит за городом, и это приятная небольшая поездка по дорожкам, усаженными красными и золотисто-лиственными деревьями и туманными полями пшеницы. Я опускаю окно и делаю глубокий вдох, медленно чувствуя, как голова начинает проясняться. Большую часть поездки я провела в тумане и истощении после срыва Клары в Тиволи.

Я не виню её — нисколько. Это первый раз, когда я вижу, что Клара подаёт признаки травмы, что что-то не так. Обычно спокойная Фрея — чувствительная, носящая своё сердце на рукаве, а Клара просто такая счастливая и везучая по жизни. На самом деле, она очень напоминает мне меня. То, что она так эмоциональна, это здорово и давно назревало.

Но я боюсь того, что может быть напечатано в таблоидах или размещено в интернете. То, что они могут сказать о ней. Мне плевать, что они скажут обо мне, потому что я уверена, что то, что я кричу на людей, представит меня не в лучшем свете "Мэри Поппинс", и они, вероятно, опубликуют нелестные фотографии меня в юбке, назовут меня шлюхой или ещё как-нибудь, а потом скажут, что я была абсолютно некомпетентна. Но я хочу защитить Клару и Фрею от всего этого, насколько смогу.

К счастью, ярмарка не такая оживлённая, как Тиволи, и, насколько я могу судить, здесь нет ни одного папарацци. В основном это яблоневые сады, загоны с ценными сельскохозяйственными животными и бесконечные прилавки с овощами, поделками и продуктами питания, расположенные на обширной живописной ферме.

На этот раз Фрея настаивает на том, чтобы нести большой рюкзак Клары, и я не хочу ещё одной суматохи, поэтому разрешаю ей, несмотря на то, что он уступает её крошечному телу. Мы посещаем ферму животных, которые нравятся девочкам, особенно овцы и маленькие свиньи, а затем я беру пакет яблок и немного корнеплодов для Карлы, поскольку датчане просто без ума от них и добавляют их в каждое блюдо (вместе с ругбордом, вкусным темным ржаным хлебом, который я никогда не могу правильно произнести).

Мы расположились за столиком для пикника и ели поздний обед из вскрытых сэндвичей (без мяса, естественно), когда мимо проходит пара и садится за столик напротив нас. Они оба примерно моего возраста, после двадцати лет, и в отличие от некоторых других людей здесь, они не обращают на нас никакого внимания. На самом деле, они настолько поглощены друг другом, что я даже не уверена, что они понимают, где находятся.

Фрея наблюдает за ними со сморщенным носом, который становится всё более утрированным по мере того, как пара продолжает целоваться и называть друг друга ласковыми именами, а Клара с любопытством смотрит на них.

Затем Клара смотрит на меня, поджав губы в задумчивости.

— Что? — спрашиваю я. — Ты хочешь эту свою горчичную пасту?

— Да, — говорит она, протягивая руку.

— Да, пожалуйста, — говорю я, роюсь в сумке и протягиваю ей.

— Да, пожалуйста, и спасибо, — говорит она, берет пасту и намазывает немного на свой хлеб, а затем любезно делает то же самое с хлебом Фреи. — Почему у тебя нет парня?

Салат чуть не выпадает у меня изо рта. — Что?

— У тебя нет парня, — повторяет она. Я не уверена, что это должно быть оскорблением, но мне кажется, что это именно так.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что ты всегда с нами.

Это правда. — У меня мог бы быть парень. — С которым я бы встречалась в течение часа или двух свободного времени по вечерам. Господь свидетель, у меня ещё не было выходного в воскресенье. Я должна была, но, как намекнула Амели, всегда что-то случается.

— Но ты не хочешь. Почему? Нет парня. Нет мужа.

— Боже, Клара, — говорю я ей, нахмурившись, когда грызу свой огурец. — Разве ты никогда раньше не слышала о независимой женщине?

— Нет, не слышала, — серьёзно отвечает она. — Но у няни, которая была до тебя, был парень. Мы видели его однажды. У него были конфеты в карманах, но он был старым.

— Ну, у меня в сумочке есть горчица, так что вот. И я уверена, что по сравнению с тобой все старые.

— Я не старая, — говорит Фрея.

— Все остальные, Фрея, — говорю я.

— У тебя когда-нибудь был парень? — Клара действительно нагнетает тему. Если бы моя мама всё ещё была рядом, я бы сказала, что она на неё похожа.

— Да, ты целовалась с ним? — Фрея спрашивает низким голосом, как будто осмеливаясь, чтобы я сказала "да".

— У меня был парень во Франции, — говорю я им. — И да, я целовалась с ним. — Фрея смотрит с отвращением. — Я целовалась с ним много раз, — добавляю я для эффекта. Она чуть не зеленеет.

— Как его звали? — спрашивает Клара. — Он был хороший?

— Его звали Люк, и он был очень милым, — говорю я ей. И очень французский. Он был не единственным моим парнем. У меня их было несколько, но ни один из них не был чем-то особенным, просто парни, с которыми можно повеселиться. Когда ты живёшь в определённом месте всего год или два, ты не связываешь себя какими-то обязательствами с людьми. И это мне нравится.

— А как насчёт Австралии?

Я сглатываю, уставившись на остатки своего сэндвича. Я решаю, что соврать будет проще. — Нет. Никаких парней. Я ждала, пока стану достаточно взрослой для мальчиков, ждала, пока перееду в Европу.

Клара обдумывает это, откусывает бутерброд, а потом говорит: — Может быть, ты выйдешь замуж. Когда-нибудь. За принца.

— Или за короля, — взволнованно говорит Фрея. — О, может быть, ты выйдешь замуж за папу!

Я как раз пью яблочный сок, когда она это говорит, и я полностью выплёвываю его, разбрызгивая по столу, едва не задев девочек.

— Вау, это было круто, — говорит Клара, вытирая со стола часть моей слюны. — Ты как статуя в фонтане сока.