Скандинавский король
- Автор: Карина Хелле
- Жанр: Любовные романы
Читать книгу "Скандинавский король"
Глава 7
А В Р О Р А
ОКТЯБРЬ
— Тиволи! Тивооооооооооли!
Звук крика Клары прорывается сквозь мои сны.
Что происходит и что это за Тиволи? Я быстро пытаюсь вспомнить свой сон и почти уверена, что в нем снова был Джейсон Момоа в короне, и что бы это ни было, лучше бы
Я переворачиваюсь в кровати и вслепую тянусь к телефону, чтобы проверить время. Потом я вспоминаю, что сегодня суббота и нет никаких причин, по которым Клара должна вставать в 8 утра и кричать о, кем или чем бы ни было, Тиволи.
Моя дверь практически слетает с петель благодаря тому, что кто-то беспрестанно колотит в неё. Если подумать, похоже, что в неё колотят двое. Маленьких людей.
— Что такое? — кричу я, и даже в своём раздражении по поводу пробуждения, мне удаётся перейти на датский. —
Несмотря на то, что я живу в Дании всего три недели, я успела выучить несколько фраз, большинство из них — благодаря девочкам. Я также могу сказать "
— Тиволи! — кричат они в унисон, и вот я уже на ногах, в одной лишь футболке и трусах, иду через тускло освещённую комнату, чтобы открыть дверь.
Обе девочки как-то одеты, хотя платье Фреи, по-моему, вывернуто наизнанку.
— Что вы делаете, девочки? — спрашиваю я, озираясь, а затем повторяю своё —
—
Я едва могу вспомнить вчерашний день. Каждый день становится всё более насыщенным, чем больше я вхожу в привычный ритм. Моё расписание довольно плотное, и, хотя я часто просматриваю его, из-за иностранного языка половина материала не проникает в мой мозг.
Моргнув на них, я киваю. — Конечно. Тиволи.
— И осенняя ярмарка, — тихо говорит Фрея. — Я хочу посмотреть на животных.
— Хорошо, — говорю я. — Но ты же знаешь, что сначала я должна выпить кофе, прежде чем мы сделаем что-нибудь из этого.
— Ты и твой кофе, — говорит Клара. — Иногда я думаю, может быть, ты названа в честь богини кофейных зёрен.
— Возможно, ты права, — говорю я ей. — Дайте мне тридцать минут, и мы отправимся в путь.
Это радует девочек настолько, что они вприпрыжку бегут в свою комнату. Я кричу им вслед: — Фрея, твоё платье надето задом наперёд!
— Я знаю! — кричит она в ответ.
Дети.
Я быстро одеваюсь. Поскольку сейчас начало октября, погода резко изменилась по сравнению с Францией. Хотя дни всё ещё тёплые и немного сухие, мне больше всего не хватает света. Хотя я уверена, что смогу справиться с холодом, тем более что, как говорят, в Копенгагене не так холодно, как люди думают, я не знаю, как я буду себя вести, когда в 3 часа дня наступит кромешная тьма. Мои солнечные австралийские корни померкнут.
Но поскольку утро холодное и я не знаю, чего ожидать от Тиволи или ярмарки, я надеваю толстые леггинсы, носки, ботинки и, конечно, свою униформу — серую мини-юбку и темно-синюю блузку. У этой блузки рукава длиной 3⁄4 и воротник «Питер Пен», что, на мой взгляд, довольно причудливо.
Честно говоря, я не думала, что так будет, но мне действительно нравится иметь униформу. С ней очень легко собираться по утрам, когда есть всего несколько вариантов на выбор, к тому же я думаю, что Акселя сводит с ума то, что я ношу эти юбки. Я знаю, что когда он просил меня о униформе, он, вероятно, думал о чем-то более стильном и скромном, но я думаю, что и сама выгляжу неплохо.
Не то чтобы я видела его так уж часто. Он сдержал своё слово перед девочками и появлялся на ужине в большинстве случаев. Он даже ничего не говорит, когда Карла приносит два разных блюда для основного блюда, хотя я чувствую, как недовольство накатывает на него, как набегающие волны. Но в остальном он держится от меня подальше.
Что меня, в общем-то, не смущает.
Я имею в виду, я бы хотела, чтобы у нас были отношения другого рода. Не такие, как у меня были с моим последним "отцом дома", потому что они испортились из-за неуместных прикосновений и приставаний. Думаю, одна из причин, почему мне нравится Аксель, в том, что он полная противоположность этому, ему противно даже находиться рядом со мной. Он вечно отходит от меня на шаг, как от больной чумой, и всё же приятно, когда на тебя не пялятся.
Но я была бы не против, если бы почувствовала, что могу подойти к нему, поговорить с ним о девочках, поговорить по душам без всех этих чопорных формальностей. Узнать его настоящего.
Если он вообще существует. Иногда он такой большой, как жизнь, даже когда он прямо перед моим лицом. В других случаях он почти обманывает меня, заставляя думать, что он вовсе не король процветающей страны. Что он обычный отец-одиночка, который пытается заботиться о своих дочерях в большом, пустом, одиноком доме.
Мне кажется, они этого не понимают. Как здесь одиноко. Даже когда здесь живёт персонал, коридоры, кажется, отдаются эхом воспоминаний. Возможно, я не знала Хелену, когда она была жива, но я чувствую её рядом с нами. Ничего мстительного или траурного, просто она постоянно присутствует в сознании каждого. Её потеря, отсутствие материнской фигуры, делает всё вокруг более пустым.
Поэтому я делаю всё возможное, чтобы заполнить эту пустоту. Слова Акселя до сих пор время от времени звучат в моей голове, когда он говорит мне, что я не мать девочек, они не мои друзья и что я не член семьи. То есть, я всё это знаю. Я только начала работать здесь, только начала проникать под позолоченный фасад этой семьи. Я очень хорошо знаю своё место или, по крайней мере, пытаюсь это сделать.
Но моё место не должно быть застойным. Я не должна вписываться в то место, которое было вырезано для меня предыдущей няней. Я не хочу быть просто пластырем для этой семьи — я хочу помочь им исцелиться. Может быть, это наивно с моей стороны, и, возможно, мне следует быть немного более приземлённой в своих целях, но это не меняет ощущения того, почему я здесь.
До того, как я получила эту работу, я чувствовала, что застряла в своей жизни. Я так много бежала и спасалась, пережила так много трагедий и ужасов, что мне просто хотелось чего-то простого и стабильного. Это тоже сработало. Я работала няней, потому что это давало мне безопасность и структуру, которой у меня не было в Австралии. Но ты можешь только бежать, только притворяться, так долго.
Однако теперь, когда у меня есть эта работа, я чувствую, что она надолго. Конечно, это может быть всего лишь год. Может быть, меньше, в зависимости от того, как долго Аксель сможет меня терпеть. Может быть, и больше. Но пока я здесь, я не хочу быть
— Ну, можно начать с того, чтобы отвезти этих девочек в Тиволи, — говорю я себе в зеркало, пока чищу зубы. Я уже давно перестала думать, что разговаривать с собой — это странно.
После того, как я заплетаю свои безумные волосы назад, зная, что они будут пушиться, я наношу тушь и румяна, а затем отправляюсь на кухню. У Карлы выходные — везучая, поэтому за завтрак отвечает Бьорн, второй повар, и он уже знает, сколько кофе мне нужно.
Я быстро беру булочку и укладываю её в свою кожаную сумку на потом (она присоединяется к моему блокноту, пачке евро, нескольким датским кронам, миллиону резинок для волос, косметичке, нюдовой помаде, жвачке, этим солёным лакричным конфетам, на которые я сейчас подсела, пластыри, антибактериальный крем, жевательные детские витамины и тюбик этой странной горчичной пасты, которой Клара настаивает мазать всё подряд), затем сажусь за стол с огромной (по европейским меркам) кружкой кофе и жду девочек.
Естественно, едва я допиваю свой, как они уже бегут ко мне, Клара с рюкзаком, словно собирается в школу, кричит: — Тиволи! — и кучу других датских слов, и я знаю, что сегодня они будут не прочь пошалить.
Оказывается, Тиволи — это Сады Тиволи, знаменитый парк развлечений, второй по возрасту в мире, расположенный в Копенгагене. И, о боже, это как Диснейленд. К тому времени, когда Хенрик высаживает нас у главного входа, я так же взволнована и возбуждена, как и девочки.
— С вами всё будет в порядке, мисс Аврора? — тепло спрашивает Хенрик, когда мы с шумом вылезаем из машины.
Я просовываю голову обратно через открытую дверь. — Должно быть. Верно?
Он кивает. — Я могу зайти с тобой, если хочешь. Проблем быть не должно, но если возникнут, я всегда могу выглядеть устрашающе. — Он делает фальшивое сердитое лицо и притворяется, что напрягает мускулы.
— Какие проблемы? — спрашиваю я, чувствуя, что начинаю нервничать. — О боже. Например, похищение? Я ещё не зашла так далеко в справочнике!
Он одаривает меня слабой улыбкой. — Тебе не стоит об этом беспокоиться.
— Почему?
— Ну, во-первых, вы не будете совсем одни в парке.
Я оглядываю оживлённую парковку. Это правда, но…
— То есть, — продолжает он, — за тобой будут наблюдать люди, королевский персонал. Телохранители.
Я снова оглядываюсь вокруг, брови приподняты. — О. Где они?
— Они будут поблизости, — говорит он. — Когда дело касается девочек, король Аксель хочет, чтобы они чувствовали себя как можно более нормально. Это означает, что стражники и сопровождающие будут держаться на расстоянии. Но не волнуйся, они всегда будут начеку.
Я вовсе не беспокоюсь, но это немного нервирует. — Так какие проблемы ты имел в виду?
— Папарацци, — говорит он. — Ну, знаешь, фотографируют. Аксель хочет, чтобы это было по минимуму. Но если это слишком большая проблема, ты всегда можешь предупредить персонал, и они могут выгнать их и сопровождать вас.
О. Это. Мне ещё не приходилось иметь дело с папарацци. То есть, я несколько раз брала девочек на прогулки вдоль воды и в парки (в сопровождении телохранителей, как я теперь понимаю), и, возможно, там был человек или два, снимавших нас на большую камеру, но они всегда были так далеко, что меня это никогда не беспокоило.
Но, опять же, я не читаю датские таблоиды, так что понятия не имею, есть ли в них информация о нас или нет. Не могу представить, зачем. Нет ничего захватывающего в двух маленьких девочках и их няне, принцессы они или нет.
Вот если бы Аксель был здесь, тогда другое дело. На самом деле, это одна из причин, почему я не беру в руки таблоиды, если о нем пишут. Может быть, я не понимаю датский язык, но я не думаю, что то, что они говорят, всегда приятно. Должно быть, так тяжело не только стать королём в таком молодом (относительно) возрасте, но и потерять свою любимую королеву. Аксель, похоже, стал для них кормом, и его никогда не уважают так, как Хелену.
Тем не менее, я заверяю Хенрика, что со мной всё будет в порядке, беру обеих девочек за руки и веду их в парк.
— А какие у вас любимые аттракционы? — спрашиваю я их, когда мы подходим к билетной кассе.
— Dragebådene, — говорит Фрея.
— Minen! — кричит Клара.