Скандинавский король

Глава 2

А К С Е Л Ь

— Нет, — говорю я Майе, мой голос гремит. — Нет. Нет. Нет. Абсолютно нет.

— Но Аксель, — говорит она. — Она одна из лучших кандидатур.

Я качаю головой, сцепив руки за спиной, глядя в окно на сады. Я ненавижу это. Ненавижу, что мне приходится выбирать няню, заменяющую мать для моих детей. Так не должно быть.

Это твоя вина, что всё так получилось.

Я не могу прожить и часа в день, не напоминая себе об этом.

Я прочищаю горло. — А как насчёт той, которую ты привезла из Германии? Та, у которой родинка между глаз и волосы в ушах.

Майя насмехается. — Аксель. Дети были в ужасе от неё. Они называли её ведьмой.

—

Ужас полезен для детей.

— Ты не знаешь, что говоришь. И Клара, и Фрея, кажется, просто обожают мисс Аврору.

— Она австралийка.

— И что?

— Ты сказала, что она француженка.

— Я не говорила. Я сказала, что она во Франции и уже семь лет работает там помощницей по хозяйству и няней.

— Она мне не нравится.

— Ты едва с ней познакомился, — продолжает Майя. — Ты взглянул на неё и отмахнулся от неё. Довольно грубо, я бы сказала, — добавляет она под вздохом.

— Я слышала это.

— Ну, это то, что сказала бы тебе твоя мать.

— Как будто она мисс Солнышко.

— Аксель. — Она наставляет меня в тишине.

Я поворачиваюсь к ней лицом. — Она не умерла. Я могу свободно говорить о ней. И если бы она была там, наверху, она бы первая согласилась с моей оценкой.

Она вздыхает и проводит обветренной рукой по лбу. И моя тётя Майя, и моя мать были воспитаны в духе правильности, строгости и вечной элитарности. У Майи под её ледяным фасадом скрывается золотое сердце, а у моей матери — нет. Я знаю, что не должен говорить плохо о ней, учитывая, что она постоянно в больнице и под сильными лекарствами, но это то, чему она меня научила.

— Тогда назови мне вескую причину, почему ты отказываешься.

— Я твой король. Мне не нужна причина.

Она сужает глаза. К сожалению, подобные разговоры не действуют на неё так, как на остальной народ.

— Я должна ей что-то сказать, — говорит она.

— Тогда скажи ей, что мне не нравится её лицо.

Её глаза выпучиваются. — Боже мой. Что с тобой не так? Я не могу этого сказать.

Я пожимаю плечами. — Это правда.

— Ты сошёл с ума? Ослеп? Эта женщина очень красивая.

— Я знаю. В этом-то и проблема.

Или это будет проблемой. Мне не нужны отвлекающие факторы в моей жизни, и мне точно не нужно повторение того, что я испытал в груди, когда посмотрел в её большие карие глаза. Это было чертовски больно.

— Аксель, я не видела, чтобы ты дважды смотрел на женщину с тех пор, как…

— Дело не во мне, — поспешно говорю я ей. — Такая женщина, молодая, привлекательная, долго не протянет. Какой-нибудь мужчина свалит её с ног, если уже не свалил, и она уйдёт от нас.

— Я уверена, что она одинока.

— Верно. Что делает ситуацию ещё хуже. Найди кого-нибудь, кто более…

Я поднимаю брови, ожидая, что она заполнит пробелы без моих слов.

— Ты хочешь нанять кого-то менее привлекательного, так?

— Я просто не хочу нанимать её.

— Это дискриминация.

Я выпустил сухой смешок. — Чего только не бывает в наши дни? Слушай, я уже всё решил. Такая няня, как эта, вероятно, взбалмошная и ненадёжная, и она просто встанет и уйдёт, и мы начнём этот процесс заново.

— Но сэр, она…

Я сажусь за свой стол и занимаюсь бумагами, отмахиваясь от неё рукой. — Отправь её обратно в аэропорт и в добрый путь. Это окончательно.

Я слышу, как Майя вздыхает. — Да, Ваше Величество.

Дверь за ней закрывается.

Наконец-то, можно вздохнуть.

Я опускаю голову на стол и закрываю глаза, позволяя своим мыслям разгуляться на минуту, прежде чем обуздать их.

Это было, мягко говоря, странно, и я понятия не имею, что на меня там нашло. Я взглянул на австралийку, и мне показалось, что что-то пронзило моё сердце. В ужасном смысле.

В ней не было ничего знакомого. На самом деле, всё в ней казалось совершенно уникальным, начиная с бледности её кожи на фоне волос цвета красного дерева, изгиба губ и заканчивая этими глазами. Чёрт возьми, эти глаза. Я не думаю, что когда-либо видел такие большие и карие, как будто она была из гребаного мультфильма. Они полностью застали меня врасплох.

Я не люблю, когда меня застают врасплох.

Моя бдительность повышена не просто так.

И в результате она должна уйти.

Должен сказать, я чувствую себя лучше после принятия этого решения. Я ненавижу осложнения, особенно когда они связаны с чувствами. В моём положении им нет места — можно подумать, что я достаточно усвоил это в детстве. Я, конечно, понял это с Хеленой. И после её смерти я мог бы заклеймить себя этим. Чувства не просто усложняют ситуацию, они убивают.

Боже, как они убивают.

К счастью, зазвонил телефон, отвлекая меня от моих мыслей. Это звонок из одной из различных благотворительных организаций Хелены. Это была её настоящая страсть в жизни, а не я, и её благотворительная деятельность действительно исходила из очень искреннего места. Её часто называли следующей принцессой Дианой — забавно, что это превратилось в пророчество — за её щедрость по отношению к людям, к животным, и это никогда не было натяжкой. Какими бы извращёнными ни были наши отношения и какой бы чертовски жестокой она порой ни была, публика видит её только в лучезарном свете. Несмотря ни на что, я никогда не испорчу её репутацию.

В мою дверь постучали.

— Входите, — говорю я, гадая, кто это сейчас.

Майя просовывает голову внутрь.

— Скажи мне, что у тебя есть ещё один кандидат в няни, — говорю я хрипловато.

— У меня твои дети, — говорит она, раздвигая дверь пошире, чтобы появились Клара и Фрея. — И они хотели бы поговорить с тобой.

Даже если я в плохом настроении, мои девочки всегда вызывают умиление в моём сердце и улыбку на моём лице.

— Девочки, — говорю я им. — Что вы хотите сказать? — Я быстро поднимаю взгляд на Майю. — Разве тебе некого сопровождать в аэропорт?

Майя просто кивает и закрывает дверь, оставляя меня с Кларой и Фреей.

Обе выглядят расстроенными.

— Подойдите сюда. Что случилось? — спрашиваю я.

Клара берет Фрею за руку и ведёт её к моему столу. Хотя она всего на год старше Фреи, она всегда была властной, и эта милая девочка после несчастного случая стала очень инициативной и взяла сестру под своё крыло.

— Фрея не перестаёт плакать, — говорит Клара, усаживая сестру на место.

Я смотрю на Фрею, на её красный нос и слезящиеся глаза. Она не смотрит мне в глаза, но и ничего не говорит. Я не выношу, когда кто-то из них расстраивается, и иногда мне кажется, что быть отцом сродни тому, когда тебе постоянно разбивают сердце.

— В чем дело? — спрашиваю я Фрею, наклоняясь ближе. — Почему ты плачешь?

Она ничего не говорит, только прикусывает губу. Фрея тихая и эмоциональная, поэтому я привык вытягивать из неё всё, что можно. Клара, с другой стороны, громкая и властная и, кажется, ни на что не реагирует. Иногда я беспокоюсь об этом, но, опять же, когда я не беспокоюсь о них?

Я положил руку на её тёплую щеку. — Фрея? Расскажи мне.

— Это няня, — говорит Клара, как будто это очевидно.

Я резко смотрю на неё. — Та, которая только что была здесь? А что с ней?

Ещё одна причина к тому, что мне хватило ума избавиться от неё.

— Ты отослал её, — говорит Клара с вызовом.

— Ты имеешь в виду ту, что была раньше, с акцентом и… — Этими глазами.

— Богиню, — уточняет Клара.

— Что? — Теперь я в замешательстве.

— Она богиня, — повторила она, подняв подбородок. Столько непокорности. — Мы тоже богини. Она научила нас всему о них. Не только о наших скучных, но и о греческих. Я дитя бога солнца, Гелиоса.

Я почти уверен, что это неправда, — хочу заметить я. Теперь она забивает им голову ложной информацией? Я качаю головой, садясь обратно. — С чего бы ей говорить с тобой об этом? Подожди. Это не имеет значения. Она ушла.

Фрея разрыдалась.

— О, милая, — говорю я ей, положив руки ей на плечи. — Она напугала тебя своим акцентом и рассказами о богах?

— Отец, — нетерпеливо говорит Клара. — Фрея её любит. Она первая красивая, добрая и умная женщина, которую ты привёл сюда, и мы не хотим, чтобы она уходила.

О, чёрт возьми. Так вот в чем дело?

— Мне жаль, — осторожно говорю я. — Она просто не показалась подходящей для нас. Ты понимаешь?

— Нет, — бормочет Фрея, сопли текут у неё из носа, лицо покраснело. — Она сказала нам, что хочет быть нашей няней, и мы хотим, чтобы она была нашей няней, а потом тётя Майя сказала, что она должна уйти.

— Фрея, — пытаюсь объяснить я.

— Она была как мама.

Ещё один удар в сердце, на этот раз глубже, зазубренным инструментом.

Я чувствую, как бледнеет моё лицо перед ними.

Я смотрю на Клару. — Она напомнила тебе твою мать?

Клара пожимает плечами. — Не мне. Мама была красивее. Но она нам очень, очень нравится, и мы хотим, чтобы она была нашей няней. Ты можешь пойти и послать за ней?

Всё идёт не так, как я хотел.

Совсем.

Я ненавижу ослушиваться своих дочерей.

— Клара, Фрея, послушайте меня. Няня, потенциальная няня…

— Аврора, — шепчет Фрея.

— Да.

— Богиня, — подхватывает Клара.

Я стараюсь не закатывать глаза. — Да. Она. Я действительно думаю, что она лучше для кого-то другого. Другой семье. Не нашей. Мы такие… особенные, понимаете? Нам нужен кто-то такой же особенный, чтобы заботиться о моих принцессах. Не волнуйтесь, мы найдём кого-нибудь.

Фрея снова разрыдалась. — Ты всегда так говоришь, и я их всех ненавижу.

For helvede (прим. пер. — чёрт возьми).

— Отец, — говорит Клара, — не заставляй Фрею плакать. Разве ты не думаешь, что мы уже достаточно пережили?

Я с изумлением смотрю на её маленькое личико. У неё черты матери, это точно: зелёные глаза, золотистые волосы, оливковая кожа. Унаследовала она и материнскую сообразительность. Она точно знает, как добиться своего.

Я не уверен, что у меня есть выбор в этом вопросе.

Представьте себе короля, которым управляют его принцессы.

Я испустил долгий вздох, закрыв глаза.

Не могу поверить, что мне придётся это сделать.

Майя должна будет вернуть её.

Она может даже не захотеть работать после того, как я с ней обошёлся.

Возможно, мне придётся унижаться.

Я не унижаюсь.

Когда я снова открываю глаза, обе девочки выжидающе смотрят на меня.

— О, хорошо, — бормочу я.

— Ура! — кричат они обе, прыгая вверх и вниз и возбуждённо хлопая в ладоши.

Хм-м-м. Действительно ли они были так расстроены вначале? Или это был просто ещё один пример того, как они добиваются своего? Эта карточка с "мамой", кажется, появилась из ниоткуда.

Хотя это не имеет значения. Я их отец. Из-за меня им нужна няня, из-за меня у них больше нет матери. Давать им всё, что они хотят, — это самое малое, что я могу сделать.

И я знаю, что этого никогда, никогда не будет достаточно.

Тяжело выдохнув, я беру телефон и звоню Майе.

— Сэр? — отвечает она.

— Ты всё ещё в доме?

— Я с мисс Авророй, еду в аэропорт, — отвечает она довольно резко.

— Скажи водителю, чтобы он развернул машину и привёз её обратно.