Их новенькая

Глава 13. Самое сложное: отличить правду от лжи

Это что-то невероятное, честно!

Да, тугие ремни страховки неудобно впиваются в тело, доставляют дискомфорт, но момент свободного падения… мягкий удар о сетку… и полёт вверх… у-мо-по-мро-чи-те-льны!!!

Я нахожусь в полнейшем восторге!

Все до обидного короткие десять минут, что нам выделяет знакомый Оливера.

Я хохочу от счастья, когда мне дают отмашку упасть до полной остановки прыжков. Лежу на сетке, раскинув руки и ноги в разные стороны, смеюсь и смотрю в начинающее темнеть небо без единого облачка, пока меня качают те, кто спешит помочь мне выбраться из страховки.

Оливер тоже здесь, он прыгает следующим.

Блондин, широко улыбаясь, протягивает мне руку, чтобы помочь подняться на ноги на неустойчивой поверхности и придерживает меня за талию, пока двое других парней расстёгивают на мне крепления страховки. Я держусь за его плечи и никак не могу прекратить улыбаться.

И Оливер вдруг склоняется к моему уху и выдыхает:

– Ты невероятно красивая сейчас, милая русская.

Я ощущаю, как к щекам приливает горячая кровь и цепляю взглядом в толпе за сеткой внизу что-то знакомое. Никлаус. Смотрит на нас, не отрываясь, склонив голову вбок и скрестив руки на груди. Теперь у меня горят не только щёки, но уши, а в груди нарастает тревожное чувство, которое мне совсем-совсем не нравится.

– Спасибо, Оливер, – заставляю я себя прошептать в ответ на комплимент. – И за эти невероятные десять минут тоже.

– Я рад, что тебе понравилось. Домой не торопишься? Скоро начнётся вечеринка под Пирсом, обычно они проходят очень весело.

– Не знаю, Оливер…

Я слежу взглядом за Ником, который развернулся от металлической сетки и теперь вышагивает в направлении конца пирса. Мне отчего-то хочется пойти за ним…

– Кого-то знакомого увидела? – оборачивается себе за плечо Оливер.

Я пугаюсь, что он увидит брата и вновь скажет про него что-нибудь плохое, но Никлаус уже отошёл на приличное расстояние и остался не замеченным для своего сводного брата.

– Показалось, что увидела, – зачем-то вру я, когда блондин вопросительно смотрит на меня.

– Пожалуйста, пойдём со мной? На вечеринку? Мне кажется, я заслужил сегодня твоё общество.

Он прав. Меньшее, что я могу сделать в знак благодарности за то, что он сделал для меня, это составить ему компанию на пресловутой вечеринке. Вот только я всё равно сомневаюсь. Что-то меня коробит во всей этой ситуации…

– Ладно, – выдыхаю я, принимая руку помощи одного из парней – он проводит меня к спуску. – Мне нужно найти сестру и предупредить её, хорошо? Встретимся через час у… того магазинчика с сувенирами?

– Ты не посмотришь на мои трюки? – сужает он глаза.

– Я бы с удовольствием… но, боюсь, на поиски сестры может уйти много времени…

– Ладно, – бросает парень, кажется, расстроившись, но быстро берёт себя в руки и продолжает: – Буду утешать себя тем, что мы скоро увидимся, милая русская.

– Оторвись здесь по полной, – желаю я напоследок и прибавляю шаг, насколько это возможно.

Через минут пять я спускаюсь по лесенке, выхожу за ограждение и спешу к концу пирса.

Зачем?

Кто бы знал…

И вообще получается очень забавно: сначала я бегу от Него, а теперь – к Нему. Логика у меня железная, ничего не скажешь.

Я прохожу под балконом между портовым офисом и двухэтажным рестораном Марисоль – последний рубеж деревянного пирса, протяжённостью более, чем триста метров. Замечаю, как загораются несколько ламп освещения. Когда совсем стемнеет, здесь будет невероятно красиво – одно колесо обозрения чего стоит, с его горящими огнями на внутренних балках!

Но сейчас не об этом, да…

Никлауса я вижу сразу: фигура в чёрном на фоне блестящего синего и темнеющего голубого.

Вид, конечно, поразительный, а шум волн бескрайнего океана и гомонящих людей – оглушителен. Но это приятные звуки, естественные.

Я заставляю себя преодолеть последние несколько метров и встаю сбоку от парня, тоже обхватывая пальцами металлический поручень. Я не смотрю на Никлауса, но чувствую его взгляд. Он усмехается и замечает:

– Напрыгалась, козочка?

– Где твоя сестра? – смотрю я на него, игнорируя обидный вопрос. – Её отец действительно тебе не доверят?

Ник на мгновение сужает глаза, а затем кивает:

– Ясно. Как часто я меняю трусы тоже успели обсудить?

– Что? – вспыхиваю я. – Мы… мы не сплетничали о тебе, Никлаус.

– Потому что обжимались? – разворачивается он ко мне лицом, взгляд обжигает. – Зачем ты пошла за мной, Ан-ни?

– Я… я ищу сестру.

– Они пошли домой, – дергает он одним плечом. – Можешь тоже туда валить. Или ты хочешь вернуться к ненаглядному Оливеру? Ты же к нему сбежала после колеса?

– Нет, мы случайно встретились, – поджимаю я губы.

– Плевать. Ты выяснила всё, что хотела, Новенькая? Не задерживаю.

– Ник…

Он вдруг подаётся ко мне, обхватывает своими пальцами мои скулы и плечо, а затем шипит у лица:

– Сколько ещё раз нужно сказать, что меня от тебя тошнит, Новенькая, чтобы это до тебя дошло? Проваливай.

Он отпускает меня так же резко, как схватил, и отворачивается к океану, а в моей груди разрастаются возмущение и обида. Но я снова не нахожу нужных слов. Потому что перемены его поведения сбивают с толку. Могла я обмануться? Там, на колесе?

Когда он был настоящим? Сейчас или тогда?

Господи, как же это всё раздражает!

Я скреплю зубами, разворачиваюсь от него и иду вон. Зря я вообще пошла за ним, это было ужасно глупо. Ужасно…

Чуть позже я звоню сестре и предупреждаю её о том, что немного погуляю с Оливером. Она просит меня не задерживаться допоздна, я в ответ заверяю её, что так и будет. Просто отдам должное парню, который пусть и вызывает у меня некоторые подозрения, но хотя бы не меняется десять раз на дню.

Я покупаю себе буррито и чашку капучино в одном из кафе на Пирсе и наблюдаю, как постепенно наступает поздний вечер да загорается разноцветное освещение. Всё не важно, если уметь жить в моменте. Не вчерашним или завтрашним, а здесь и сейчас. Потому что ни одна из прожитой минуты не повторится. Никогда.

Поэтому я расслабляюсь, отбрасывая все тревожные мысли, и просто наслаждаюсь красотой, что происходит вокруг. Мне повезло. Очень. Я счастлива находиться в этой стране, в этом месте, рядом с любимой сестрой, и никакие неоднозначные парни, сколько бы меня не привлекала их таинственность, этого не испортят.

С Оливером я встречаюсь ровно через час, после расставания. Он выглядит обрадованным и капельку самодовольным. Последнее, скорее всего, последствия той популярности, что он имеет у противоположного пола. Я улыбаюсь ему в ответ, и мы отправляемся в путь.

Уходим мы недалеко. Всего лишь спускаемся с пирса и возвращаемся к кромке океана по песку. Всё это время Оливер рассказывает мне о том, как он развлёкся с приятелем на сетке, да предупреждает о том, чего ждать от вечеринки.

А именно, разношёрстную компанию, музыку из портативных колонок, разные игры, веселье и выпивку на любой вкус. Последнее меня привлекает меньше всего, но, конечно же, напоминает о кое-ком.

Под пирсом у его широких столбов, где позволяет высота потолка, горят костры, разведённые в специальных бочках. Возле них находится большая часть народа – весь цвет молодежи. Некоторых я узнаю по колледжу. Оливер ведёт меня к своей компании, среди которых я вижу двух его друзей. Знаю, что они приехали в пляжный дом Оливера вместе с ним.

Возможно, дают знать те установки, что я дала себе ранее, но я чувствую себя этим вечером вполне комфортно. Да, от меня не укрываются завистливо-злые взгляды девочек, когда Оливер раз от раза склоняет к моему уху, чтобы сказать о том, о сём. Или шутит, глядя исключительно на меня. Заботливо спрашивает о том, не замёрзла ли я. Я всё это замечаю, но предпочитаю игнорировать.

Сегодня он увлечён мной, а завтра будет увлечён одной из них, я уверена. Такой у него склад характера. А я просто благодарна ему за то, что он помог мне испытать невероятные эмоции на сетке. Вот и всё.

Я ни на кого не претендую.

А затем моё внимание привлекает взрыв хохота в компании в метрах шести-семи от нас. Конечно же, там находится Никлаус. А как иначе? Я его заметила ещё тогда, когда Оливер напрягся и проводил своего сводного брата до места злым взглядом. Меня Никлаус тоже заметил, но вида не подал, что и помогло Оливеру расслабиться.

Сейчас же его компания громко хохочет, провожая Никлауса прямиком к нам…

Я не знаю, как на это реагирует Оливер или другие, не знаю заметил ли вообще кто-то, что он идёт к нам, потому что Ник смотрит прямо на меня и держит мой взгляд своим, не отпуская. Острый и насмешливый одновременно. А походка стремительная и быстрая.

Ещё один тревожный удар сердца.

Никлаус на ходу протягивает ко мне руку, дергает на себя и тут же обхватывает ладонями мои скулы. Молниеносно склоняется – глаза черны, как беззвёздная ночь – и прижимается своими губами к моим…

Влажность и тепло чужих губ на моих обескураживает, как и сам поступок в целом. Я элементарно теряюсь, пока в груди вихрем закручивается коктейль противоречивых чувств. Ещё секунда, движение нетерпеливых губ, и всё, что смущало, замораживало и тревожило, исчезает.

– Ты охренел, придурок?! – зло интересуется Оливер, выросший между нами.

Кажется, он отпихнул Никлауса от меня.

Тот поднимает руки, ладонями к нам, и усмехается:

– Ничего личного, братец, это всего лишь игра. Новенькая была моим действием.

Действием? Серьёзно?

Лицо начинает пылать ещё сильнее, особенно, когда Никлаус лениво переводит взгляд на меня и замечает, как бы, невзначай:

– Ей, кстати, понравилось, так что…

– Не льсти себе! – выплёвываю я, сгорая от стыда, на что он смеётся.

Смеётся!

Оливер делает ещё один шаг к нему и рычит:

– Вали обратно к своим недоразвитым друзьям, иначе…

Никлаус сжимает челюсти, всего на одно мгновение, а затем вновь усмехается:

– Допустим, ты меня напугал, и я уйду. Только помни, что вы с ней попрощаетесь, и она придёт в мою комнату за добавкой.

С этими словами Никлаус уходит, а Оливер сжимает кулаки, провожая его взглядом. Я же не просто сгораю от стыда и возмущения, у меня внутри всё пылает ярким пламенем!

Господи, он настоящий мерзавец! Сказать такое во всеуслышание! Ненавижу!

Оливер разворачивается ко мне и смотрит на меня смешанным взглядом. Делает шаг вперёд. Я вздрагиваю, когда слышу новый взрыв хохота и улюлюкание со стороны компании Никлауса. Смотрю на тех, кто стоит рядом: каждый из них тут же отводит глаза.

Пожалуй, это всё слишком для сегодняшнего неоднозначного дня.

– Мне пора домой, – говорю я и слабовольно сбегаю.