Их новенькая
- Автор: Наталья Семенова
- Жанр: Любовные романы
- Дата выхода: 2022
- Цикл: Новенькая
- Номер в цикле 1
Читать книгу "Их новенькая"
Глава 25. О том, как больно осознавать, что всё вокруг обман
Когда на Никлауса обрушивается следующий удар, я отмираю и бросаюсь к Оливеру, но передо мной вырастает Лу и крепко обхватывает руками за плечи:
– Боже, ты с ума сошла? Кейси, какого хрена ты пялишься? – кричит она здоровяку. – Разними их!
Кейси? На вечеринке Оливера?
Я ошарашено смотрю, как парень кидается к дерущимся братьям и обхватывает своими ручищами Оливера поперёк корпуса, тут же дергая его вверх. На мой немой вопрос он пожимает плечами:
– Я здесь с Лу.
Смотрю на девчонку, которая меня, наконец, отпускает, она морщится:
– Долгая история. – Келли делает шаг к Никлаусу: – Ты в порядке, Ник?
Тот садится, опираясь одной ладонью в пол, а второй вытирая кровь из-под носа, и смотрит на меня. В тёмных глазах столько ярости, презрения и ненависти, что меня бросает в холодный пот.
– Довольна? – выплёвывает он.
– Довольна?.. – на выдохе повторяю я. Как он смеет так думать?! Весь ужас вечера, обиды и злость выливаются в крик: – Довольна?! Если ты всерьёз думаешь, что я могу быть довольна этим, то ты плохо меня знаешь! Я
Я перевожу дыхание и проглатываю слёзы, которые ручьём льются из глаз. Мне больно. Невыносимо больно осознавать, что так оно и есть. Что ради их внимания люди идут по головам, делают гадости и не понаслышке знают, что такое подлость. И ради чего? Ради того, чтобы эти двое использовали их в своей бессмысленной войнушке?
– У вас всё есть! – вновь кричу я. – Любящие родители, друзья, обеспеченная жизнь! И, должно быть, так жить ужасно скучно! Но рано или поздно придётся повзрослеть, слышите? Повзрослеть и научиться брать на себя ответственность за свои действия. Советую, сделать это раньше, чем позже.
Звенящая тишина вновь давит на уши, множество взглядов, направленных на меня – душат. Я встречаюсь глазами с Авой и морщусь от новой стрелы, болезненно пронзившей сердце насквозь. Очередное предательство в моей жизни. Словно она, жизнь, ничему меня не учит. Но довольно. Я устала быть сподручным средством к достижению чужих целей.
– Да убери ты свои чёртовы руки! – вдруг ревёт Оливер, что приводит меня в себя.
Я бросаю на обоих братьев прощальные взгляды и срываюсь к выходу. Рыдания, которые я не в силах остановить, застают меня, когда я сижу в своей машине и завожу двигатель.
Никлаус никогда не проигрывает, но Оливер в этот раз считает, что он проиграл.
Я же пришла.
Убийственный коктейль знаний, чувств и воспоминаний.
Ничто в этот месяц не было настоящим. Лишь игры, уловки и сплошной обман.
Внутри всё буквально пылает от нестерпимой боли, слёзы душат, а рыдания сотрясают тело. Но я лишь сильнее давлю на газ, желая убраться отсюда как можно дальше. Куда? Да плевать! Хоть обратно в Россию!
Вся моя жизнь вдруг кажется беспробудным кошмаром, окрашенным исключительно в мрачные тона. И виной этому я сама. Потому что позволила этому случится.
Позволила Никлаусу забраться глубоко в сердце… Позволила Оливеру залезть в душу… Позволила себе довериться Аве…
Кто меня предаст следующим?!
Кейси? Лу? Бэлл???
А ведь эти двое даже не осознают, как влияют на других! Им важнее другое. Обмануть, унизить… выиграть.
Господи, я просто умру от этой боли!
Но, похоже, не раньше, чем получу штраф за превышение скорости…
Я пытаюсь успокоится, одной рукой стирая слёзы с щёк, и понижаю скорость, поглядывая в зеркало заднего вида, в котором пляшут огни патрульной машины. Затылок ломит, глаза опухли. Как я в таком состоянии вообще разбирала дорогу – не представляю. Беру себя в руки, съезжаю на обочину, останавливаюсь и осматриваюсь по сторонам, пытаясь сообразить, где я.
Не знаю.
Я, чёрт возьми, ничего не знаю! Кроме того, что моя жизнь гремит в тартарары.
Но я всё ещё способна удивляться, потому что меньше всего ожидаю узнать в лице подошедшего к моей машине молодого человека офицера Коллинза. Того самого, с которым ранее сталкивалась дважды: когда рядом били Ник или Оливер.
– Мисс… – начинает он, но тоже узнаёт меня и коротко улыбается: – Анна. На этот раз вы ехали слишком быстро. Буквально из крайности в крайность.
Шутит, я знаю, но я не в силах смеяться. Точно не сегодня.
Парень, наконец, замечает моё состояние и взволнованно спрашивает:
– У тебя что-то случилось, Анна?
Рыдания вновь вырываются из моего горла, и я спешу спрятать лицо в ладонях.
Случилось. Я больше не могу никому верить…
– Та-а-к, – тянет офицер, открывая дверцу, и аккуратно касается пальцами моих плеч. – Давай-ка выйдем из машины. Вот так.
Он провожает меня до бордюра и просит:
– Присядь. Вот так. Я сейчас.
Я обнимаю свои ноги руками, утыкаюсь лбом в колени и молю небеса о том, чтобы эти мучения прекратились. Нужно просто перестать об этом думать. Настоящая боль длится, кажется, не более двенадцати секунд, всё остальное время мы сами пытаем себя, прокручивая в голове события снова и снова.
Да, мне просто необходимо отвлечься.
Вот только на что?
Я слышу шаги офицера и, глотая слёзы, поднимаю голову, тут же вытирая щёки рукавом кофты.
– Простите, – хриплю я следом, поднимая на молодого мужчину виноватый взгляд.
Он протягивает мне открытую бутылку воды и пачку бумажных салфеток:
– Вот, выпей. Станет легче. А уж, когда высморкаешься – вообще красота!
Я усмехаюсь, что уже хорошо, беру сначала воду, а затем и салфетки:
– Спасибо. Мне стыдно, что вам приходится со мной возиться. Ещё раз извините.
– Не думай ни о чём. Пей, – усаживается он рядом.
Я послушно делаю пару глотков, отчего мне действительно становится легче, ставлю бутылку на асфальт между наших ног и вынимаю из пачки салфетку.
– И ещё раз… – виновато замечаю я, прежде чем высморкаться.
Офицер вежливо улыбается, слушая характерные звуки, с которыми я использую одну салфетку за другой. Господи, да сколько в моём носу соплей?!
Наконец, я сминаю в кулаке последнюю и возвращаю офицеру заметно исхудавшую пачку. Он забирает её с условием:
– Только, если они тебе больше не пригодятся.
– Не в ближайшие несколько минут, – с грустной улыбкой обещаю я, пряча пальцы в рукава кофты и вновь обнимая колени. – Значит, мне положен штраф? Нужно предъявить права?
– Твои права я уже видел, а штраф… Не думай о нём.
– Но…
– Всё в порядке. Машин на дороге не было, никто не пострадал. Да, я в первую очередь на службе, но и в полицейских есть человечность, как бы удивительно это не звучало.
Снова шутит. И на этот раз я способна улыбнуться. Офицер Коллинз хороший человек. Приятный.
– Спасибо, – выдыхаю я. – Человечность редкая штука в моей жизни в последнее время.
– Вот мы и вернулись к вопросу о том, что у тебя случилось.
– Вопрос был другим, – мягко, но возражаю я.
– Суть та же, – тихо смеётся он, отчего кажется моложе своих лет.
Да, интересно, сколько ему лет? Двадцать пять? Меньше?
Пока я задаюсь глупыми вопросами, офицер снимает с головы фуражку, кладёт её рядом с собой и взлохмачивает пальцами тёмные волосы. Вновь смотрит на меня:
– Хорошо, я понял, что ты не из тех, кто вываливает свои проблемы на первых встречных полицейских. Поступим по-другому. Просто успокой меня, что не случилось что-то совсем ужасное, по твоему мнению, отчего ты решила сесть за руль и гнать на всей скорости до какого-нибудь тупика.
Он выразительно поднимает брови, и до меня доходит о чём он.
– Нет-нет! – быстро качаю я головой. – Я никогда не поступила бы так со своей любимой машинкой! Ну и с собой, заодно. Мне… Мне нужно было как можно скорей убраться от одного места, и я не то, чтобы соображала, стремясь это сделать. Я раскаиваюсь в этом, честно.
– Если честно раскаиваешься, значит, я хорошо сделал свою работу, – поднимает он с тротуара свою фуражку. – Ты как? Готова отправится в путь по всем правилам дорожного движения?
– Да, – спохватываюсь я, цепляясь пальцами за бордюр, чтобы подняться. – Вам нужно работать. Извините.
Офицер встаёт следом за мной и тихо замечает:
– Сегодня да. – Затем произносит громче: – Анна… Будь… будь осторожна, ладно? И пусть ты не просила у меня советов, но… помни, что чёрная полоса всегда сменяется белой. И наоборот, да, но такова жизнь.
– И почему зебры не разноцветные? – усмехаюсь я и прощаюсь: – Спасибо ещё раз, и всего доброго, офицер Коллинз.
– Хьюго. Моё имя.
– До следующей неожиданной встречи, Хьюго.
– До неё, Анна, – кивает он, тихо посмеиваясь.
Я неловко улыбаюсь ему в ответ и, развернувшись, иду к водительской дверце. Ещё до того, как завожу двигатель, я понимаю, что должна принять кардинальные меры, чтобы больше не быть заложницей обстоятельств.
И только стоит мне прийти к такому выводу, как я понимаю, где нахожусь. Линкольн бульвар. Вон вывеска Санта-Моника мотель. Далеко я, однако, забралась.
Проезжаю немного вперёд и на первом же перекрёстке сворачиваю направо, чтобы добраться до 14-ой, а с неё и до дома.
Я много размышляю по пути. О прошлом и будущем – обо всём. И по приезду на Робсон-авеню, у меня уже имеются некоторые соображения.
Осталось поговорить с сестрой.
Свет в окне в их с Робом спальне не горит, как, впрочем, и в остальных окнах дома. Спят. Вот только мне нужно поговорить сестрой сегодня. Сейчас. Пока у меня есть настрой. Пока та боль, что меня терзала, преобразовалась в решительность и правильные выводы. А ещё… Ещё мне просто нужна поддержка сестры, её тёплые объятия и добрая улыбка.
Я захожу в дом, направляюсь прямиком в их спальню, открываю дверь и, как в старые-добрые времена, когда меня что-то беспокоило, забираюсь к сестре под одеяло. Конечно же, предварительно, скинув с ног кеды.
Я давно так не делала, потому сначала Вики пугается, подскакивает и включает ночник на тумбочке:
– Боже, Ань!
Я молча прижимаюсь к ней, она всё понимает, теребит Роберта за плечо и обнимает меня в ответ:
– Роб! Роберт! Сходи, пожалуйста, вниз за водичкой.
Я не вижу реакции её мужа на моё наглое вторжение, но слышу, как он протяжно зевает, а затем поднимается с кровати:
– Я могу сходить за водой в комнату сына?
Сообразительный.