Их новенькая

Глава 20. О том, как удивителен мир другого человека, если тебя в него пускают

Не знаю почему в какой-то момент моей познавательной экскурсии по дорогам Санта-Моники меня тянет на Айрпорт-стрит, но именно так мне на глаза попадается машина Никлауса. Я нахожусь на встречной полосе, достаточно далеко от него, но легко догадываюсь куда именно он сворачивает.

Он снова здесь. Днём.

Развлечься? Или с другой целью? Той, о которой он тогда мне так и не сказал?

Я доезжаю до сетчатого ограждения с открытыми для въезда на территорию воротами и резко сворачиваю к ним. Мне интересно. И я не могу ничего с этим поделать.

Еду глубже, по тому же маршруту, что и в прошлый раз, а затем сворачиваю влево и снова по прямой. Впереди широкая и пустынная дорога. Ни одной встречной или попутной машины. Ни одного проходящего по своим делам человека. Словно всё вокруг вымерло.

Солнце печёт и слепит. Поэтому я удивляюсь, что машины Никлауса нет на той парковке, где мы останавливались в прошлый раз, только тогда, когда добираюсь до неё.

Я паркую машину и, удручённо покачав головой, утыкаюсь лбом в руль.

Ну что я за дура? Зачем я сюда поехала? Это было глупо. Ужасно глупо.

И тут воздух сотрясает невероятной силы гул.

Я резко распрямляюсь и смотрю по сторонам, а когда вижу чуть в стороне огромный самолёт, который набирает высоту, вовсе выхожу из машины, чтобы насладиться невероятным зрелищем.

Настолько близко взлетающие самолёты я вижу впервые. И это круто…

– Ани? Ани, верно? Ты что тут делаешь?

Я отрываю взгляд от брюха самолёта и смотрю на приближающегося ко мне шатена в грязно-оранжевом комбинезоне. Кажется, это брат Авы и друг Никлауса.

Парень приветливо мне улыбается, но глядит озадаченно.

– Я… Никлаус. Ищу Ника. Не знаешь, где он может быть? Видела, как он сюда въехал.

– А-а-а, – тянет парень, останавливаясь напротив. – Ищешь нашего наркомана…

Я не успеваю спросить, что значат его слова, потому что шатен поворачивается боком и указывает рукой в глубь территории:

– Видела откуда взлетал самолёт? Иди вон по той тропинке и тогда ты выйдешь к Нику.

– Эм… Спасибо.

– Не за что. Пойду – занятие вот-вот начнётся, а без меня самолёт не взлетит. Надеюсь, ещё увидимся, Ани.

Я неловко улыбаюсь и киваю, а когда парень уходит, пару секунд смотрю в сторону тропинки и направляюсь к ней. Если глупить, то глупить до конца, верно?

Всё то время, что я иду мимо какого-то ангара и других разнообразных построений, уговариваю своё сердце не стучать на предельной скорости. Не знаю, почему я так сильно волнуюсь. То ли, потому что предвкушаю узнать о Никлаусе что-то совершенно новое, будь это плохое или хорошее, то ли, потому что просто хочу его увидеть, но ужасно боюсь вновь сорваться при взгляде на него. Ведь он, возможно, читал мой дневник. Что именно? Я одновременно хочу это знать и не хочу. А ещё… Ещё я благодарена ему за то, что он починил мою куклу, даже несмотря на то, что он сам её и разбил…

Веселенькие ощущения, ничего не скажешь.

Я прохожу очередное построение и попадаю на пустырь со взлётной полосой. Вдалеке виднеются рейсовые самолёты, и один как раз заходит на полосу. Осматриваюсь по сторонам и испуганно втягиваю воздух: Никлаус лежит на асфальтированном краю полосы и дымит себе сигаретой.

Бросаюсь к нему, размахивая руками и вереща:

– Ник! Ник, ты с ума сошёл?! Он же сейчас будет взлетать!

Никлаус приподнимается на локтях, поворачивается ко мне и удивлённо вздёргивает брови:

– Какого хрена, Новенькая?

Я замираю на краю коротко подстриженной травы, боясь ступить на асфальт, и рычу ему:

– Уходи оттуда! Немедленно!

Ник стреляет окурком в воздух и смеётся. Смеётся! А затем вновь ложится на спину и равнодушно замечает:

– Не дрейфь, Новенькая. Лучше иди ко мне.

Он даже ладонью похлопывает по асфальту, приглашая меня лечь рядом.

Нет, он точно сумасшедший!

Я смотрю в сторону самолёта, который с каждым быстрым ударом моего сердца всё ближе, и хочу закрыть уши руками из-за нарастающего гула. Мне страшно. Кажется, я вот-вот свалюсь в обморок. А Никлаус лежит себе спокойно на месте и лукаво мне улыбается.

Поджимаю губы и ступаю на асфальт.

Не знаю, откуда во мне взялись это безрассудство, эта смелость и отчаяние, но что-то в самом Нике вынуждает меня довериться ему. Не самоубийца же он, в конце концов. Надеюсь. Очень.

Я быстро добегаю до парня и тут же опускаюсь на асфальт рядом с ним. Адреналин в крови зашкаливает, вызывая звон в ушах. Никогда раньше не боялась чего-то настолько сильно. И никогда раньше не чувствовала жизнь настолько остро…

– Открой глаза, дурочка, – перекрикивая рёв самолёта, советует Никлаус.

Я распахиваю глаза, которые с силой зажмуривала, и смотрю на него, молчаливо говоря: ты сам сошёл с ума и меня с него свёл!

Ник смеётся, поворачивает лицо к небу, находит мою дрожащую руку своей и обещает:

– Ты не пожалеешь, Ан-ни.

И вот, в тот самый момент, когда рёв двигателя становится невыносимым, когда он подчиняет себе всё пространство вокруг, когда дрожит сам воздух… я визжу от страха и цепляюсь за Никлауса, прячась у него под мышкой.

Потому что самолёт сейчас нас обязательно раздавит!

Никлаус изворачивается, обхватывает мои скулы пальцами свободной руки, чтобы повернуть моё лицо к небу, и орёт мне в ухо:

– Да смотри же ты, глупая! Смотри!

По нам бьёт волна воздуха, брюхо самолёта взмывает выше над нами, его шасси плавно исчезают внутри. Два удара сердца, самолёт проносится мимо нас, и приходится задрать голову вверх, чтобы следить за его движением всё выше.

Гул идёт на убыль и исчезает вовсе, когда некогда огромный самолёт превращается в маленькое пятнышко в небе.

Боже… Это было невероятно…

– Я же говорил, – тихо замечает Никлаус, и я вдруг понимаю, что он уже давно смотрит только на меня.

Я по-прежнему цепляюсь за него, по-прежнему лежу невыносимо близко, могу различить насыщенно-зелёные крапинки в его тёмно-карих глазах, и мне достаточно податься вперёд всего на один миллиметр, чтобы коснуться его губ своими…

Чего я, разумеется, не делаю.

Вместо этого я улыбаюсь и выдыхаю:

– Хочу ещё…

Никлаус тоже улыбается:

– А я хочу быть внутри. За штурвалом.

– Правда? – шепчу я. – Ты хочешь стать пилотом?

Никлаус хмурится и откидывается на спину, грубо убирая свою руку из-под меня:

– Это лучше, чем какой-то фотомоделью.

Его слова задевают, но мне куда интересней узнать о нём больше, чем обижаться на него.

– И ты… Ты посещаешь лётную школу? Твой инструктор брат Авы?

Школа находится через дорогу от территории аэропорта. Я заметила её ещё тогда, когда мы с Николаусом ехали домой. Те маленькие самолёты, что стоят здесь в несколько рядов, принадлежат, как раз, лётной школе.

– Нет, Зак просто пускает меня сюда, – нехотя отвечает Ник. – Отец и тем более мать не позволят мне там учиться.

– Почему?

– Первый ждёт, что я стану звездой регби. Вторая… слишком обо мне печётся, чтобы позволить что-то настолько рискованное.

Я непроизвольно тянусь рукой к его груди и укладываю ладонь на шрам под его чёрной футболкой.

– Это из-за… Сколько лет тебе было, Ник?

Он с силой сжимает пальцами мою кисть и смотрит на меня. Его взгляд обжигает, но я не отвожу свой.

– Восемь, – выдыхает он в итоге.

Восемь… Так мало… И там много нужно было понимать. Понимал ли?

– Что с тобой случилось?

– Врождённый порок сердца. Всё детство в больницах – такая себе жизнь.

– Поэтому сейчас ты уходишь в отрыв? Во все тяжкие? Но… Ник, это же… это же опасно.

Никлаус отталкивает от себя мою руку и садиться:

– Тебя-то, Новенькая, мне как раз и не хватало в роли нравоучителя.

– Но…

– У меня всё под контролем, ясно?

– Ясно, – говорю я сквозь зубы и тоже сажусь.

Наблюдаю, как Ник достаёт из пачки сигарету, вставляет её в зубы и подносит к ней зажигалку. Но я не позволяю ему её прикурить – выхватываю из его зубов эту гадость и кидаю в траву. Подальше.

Никлаус склоняет голову в бок и сужает на меня глаза. Я жму плечами. Он снова достаёт сигарету, и я вновь её выкидываю. Ник начинает улыбаться, вынимая третью, и я решаю, что нужны кардинальные меры. Так будет проще, чем опустошать по одной целую пачку сигарет. Я отбираю у него зажигалку и тут же запускаю её по воздуху.

– Ты охренела? – тут же темнеет его взгляд.

Он собирается подняться на ноги, чтобы отправится на поиски зажигалки, но я наваливаюсь боком на его бёдра и равнодушно замечаю:

– Давай, признай, что ты настолько слабый, что позволил этой отраве себя подчинить.

– На «слабо» меня вздумала брать? – усмехается он.

Я снова жму плечами и переворачиваюсь на спину, оставляя голову на его бёдрах. Улыбнувшись, предлагаю:

– Давай просто поболтаем? Вчера я узнала, что ты занимался вольной борьбой. Это правда?

Никлаус заметно напрягается и откладывает пачку с сигаретами на асфальт:

– Правда. Кто тебе сказал? Неужели сам Оливер?

– То есть это большая тайна? – озадачиваюсь я.

– Нет, просто не думал, что Оливер сам тебе об этом расскажет. Но, очевидно, вы с ним продолжаете промывать мне кости.

– Ты всегда так торопишься с выводами? – отчего-то веселюсь я. – Я узнала об этом от Лу. С Оливером я вчера не общалась. Почему ты бросил?

– Не мой вид спорта.

– И соперничество с братом здесь ни при чём? – осторожно спрашиваю я.

Ник сужает глаза, а затем усмехается:

– Без него у Гросса не получилось бы добиться таких успехов.

– То есть?

– То есть это не мой метод, Новенькая, – жёстко отрезает он.

– О чём ты? – перестаю я понимать что-либо.

– Я не буду рассказывать тебе о том, какой мой братец подлец, чтобы добиться твоего расположения. Это не мой метод.

– Значит… – медленно сажусь я, всматриваясь в лицо Никлауса. – Вы… вы оба не остановились? Я… я всё ещё ваш спор?..

Никлаус смотрит на меня долгим взглядом, а затем обхватывает мои скулы пальцами и подаётся ближе:

– И останешься им, пока один из нас тебя не добьётся.

– Боже… – выдыхаю я поражённо, вырываюсь из его пальцев и подскакиваю на ноги. – Вы… ты… Идите вы к чёрту!

Я срываюсь с места в ту сторону, из которой пришла, но меня тормозит насмешливая реплика Ника:

– Ещё скажи, что тебе это не нравится, Новенькая.

– Не нравится! – резко разворачиваюсь я к нему. И я… я ему не нравлюсь. Боже, я была дурой, если думала иначе!

Никлаус легко поднимается на ноги и вздергивает брови, направляясь ко мне:

– Не нравится популярность? Не нравится, что Оливер растекается лужицей перед тобой? Не нравится, что я устраиваю взрыв ради тебя, удаляю статью, помогаю купить желанную машину? С нами твоя жизнь стала значительно легче, разве нет?

– Боже, нет! Вы всё только усложняете! Особенно ты, чертов мерзавец!

– Бедненькая и несчастная Ан-ни, не может выбрать из лучшего и лучшего, – насмехается он.

– Я не выбираю! – кричу я. – Я просто живу! Я думала… Неважно!

Глаза печёт, а в горле собирается ком, и, чтобы не расплакаться перед Ним, я снова разворачиваюсь и быстро направляюсь к тропинке. Это невыносимо! Он невыносим! Ненавижу Его за то, что он делает со мной!