Все — не то

Глава 1. Центральный

Косая аллея и Лютный переулок — самые популярные улочки, известные не только в магической Британии, но и прославившиеся на весь мир. Они не уступали в известности даже Хогвартсу или тем же Дурмстрангу с Шармбаттоном. С Косой аллеей все предельно ясно и понятно — в магическом Лондоне это такая же достопримечательность, как Биг-Бен на магловской части; первое и единственное место, куда тащат грязнокровок и их родителей. И никто не торопился открыть им главную интригу о том, что на других улочках, что не контролировались министерством, может быть банально опасно. Поэтому грязнокровки редко доходили до Лютного, который известен с совершенно другой стороны и имел репутацию, диаметрально противоположную Косой аллее. Лютный переулок был известен во всем мире как место, где можно найти буквально все: от ингредиентов для зелья до раба — были бы деньги.

Все об этом знали, но молчали, потому что даже министр имел определенный доход от этой омерзительной свалки.

И было еще несколько улиц, соединенных небольшими переулочками, спрятанными меж домов, с Косой аллеей. Те, где простые чистокровные семьи не были диковинными зверушками для маглорожденных. Они, прогуливаясь вдоль торговых рядов, выбирали овощи, одежду, веселились, сидели в кафе. Вокруг сновали дети, подростки тестировали метлы в пространстве перед магазином, женщины хихикали и переговаривались. В отличие от Косой аллеи, здесь кипела реальная жизнь.

Слева и справа располагалось несколько заводиков и предприятий, крыши которых было видно и из «Дырявого котла», но никто никогда не интересовался, что же это за здания.

И тем не менее рабочий класс трудился на этих заводах. Что примечательно, маглорожденные попадали туда крайне редко. Если после окончания школы им не удавалось устроиться в министерство, они сбегали в другие страны. Такие, например, как Франция. Французы с руками и ногами выдирали англичан из Британии, а те с удовольствием убирались подальше от недружелюбных чистокровок.

[image_20863|center]

В пять часов вечера, когда до Лондона дотягивались последние золотистые лучи, а небо расчерчивалось багровыми штрихами, Центральный район оживал заново — в него вдыхали новую жизнь. Мужчины и женщины после окончания рабочего дня, щурясь от закатного солнца и улыбаясь, разбредались по кафе и ресторанам, которыми были утыканы все первые этажи.

Том же предпочитал этот очаровательный момент наблюдать со стороны. Он сидел в мягком кресле книжного магазина, потягивая чай с молоком, услужливо прилевитированный ему, как только он сел. Перед ним парила книга, страницы которой изредка переворачивались. Риддл любил это место. Он приходил сюда, наверное, уже пару лет. Выбирал дальний читательский столик, оплачивал какую-нибудь книгу и просто читал, изредка поглядывая в панорамное окно, наслаждаясь суетой. А с тех пор, как здесь стали подавать чай, он и вовсе не хотел покидать это место.

Конечно, все дело было в чае.

А не в девчонке, которая здесь работала. Он даже себе не мог признаться в том, что заинтересован в ней. Где это видано, чтобы пятидесятилетний мужчина интересовался двадцатилетней девчонкой? Впрочем, она могла быть и младше — ее возраста он не знал.

Зато знал цвет ее глаз — коричневые, как молочный шоколад. Знал, что ей тяжело привести свои волосы в порядок. Знал наверняка, что она морщит нос, когда раздражается, и прикусывает нижнюю губу, когда волнуется. А еще знал, что она иногда смотрит на него, когда думает, что он не видит. Он бы мог прочитать ее мысли, но по какой-то причине ему не хотелось этого делать. Наверное, в первый раз в жизни он испытывал если не страх, то опасение — перед собой, своими мыслями.

Они ни разу не разговаривали за те полгода, что она здесь работала, но Том сложил в своей голове образ, которому девчонка, кажется, полностью соответствовала. Образ, который отпечатался на обратной стороне век. Образ, который хотелось выдрать к чертям. Она будто осквернила его собой, пускай ничего для этого и не делала.

Он любил наблюдать за ней. За тем, как она обслуживала клиентов — она всегда была терпелива. За тем, как трепетно относилась к книгам — как к живым людям. За тем, что она читала — всегда что-то, что его удивляло: от дешевого романа до сложнейших теорий по созданию заклинаний, причем и то, и другое одинаково вдумчиво. Девушка казалась ему настолько чистой и непорочной, что перехватывало дыхание то ли от злости, то ли от желания взять и сломать ее, как игрушку. Вытрясти из нее эту нежность, чтобы не осталось даже налета той мягкости, которую она демонстрировала.

Ломать вещи и людей у Тома получалось лучше всего.

— «Теория заклинаний» Линевского — не самый лучший выбор, — проговорил Том, когда его взгляд в сотый раз остановился на девчонке.

Она стояла, опершись на один из стеллажей, а книга парила перед ней на уровне глаз. Взгляд ее переместился на фигуру Риддла.

— Да? Почему? — поинтересовалась она, ни капли не удивленная, что он с ней заговорил.

От внимания Тома не ушло, что книга, повинуясь настроению девушки, слегка прикрылась и отплыла в сторону, открывая обзор на фигуру Риддла.

Он лениво пожал плечами, отворачиваясь, и флегматично вздохнул. Взгляд зацепился за алые как закат капли крови на краешке рукава рубашки, и Том поправил рукав мантии, надетой сверху.

— Слишком сухой текст, практически без примеров. Сомневаюсь, что сам Линевский создал хотя бы пару новых заклятий. И его «Теория» — действительно всего лишь теория, — отстраненно проговорил он.

Девчонка насупилась и немного сморщила носик — он увидел это в отражении и мысленно усмехнулся.

— Ну, по крайней мере, это может стать неплохой основой для моего собственного исследования, — справедливо заметила она.

Книга, парившая чуть в стороне, раскрылась и вернулась к уровню глаз, знаменуя окончание разговора.

Клиентов, кроме него самого, здесь не было. До основного наплыва посетителей оставалось почти два месяца, а в обычные дни сюда заходили лишь постоянные клиенты вроде Тома. Правда, те предпочитали забегать сюда на выходных или в обеденный перерыв.

Впервые за все время Риддл сдержал сильнейшее желание забраться в голову девчонки. Почему-то именно сейчас ему захотелось прочесть ее. Узнать, что она думает о нем.

Но больше всего ему хотелось понять, почему он этого хочет. Том не понимал, чем она так заинтриговала его. И это раздражало.

Вздохнув, он захлопнул книгу, витавшую перед ним, сухо поблагодарил девчонку за чай и стремительным шагом вышел из магазина, испытывая сильнейшее разочарование от того, что она даже не вздрогнула от резкого звука, когда толстый фолиант закрылся.

-

Том трансгрессировал к небольшому уютному ресторанчику Центрального района, принадлежащему Абраксасу. Тот уже ждал его, с самым невозмутимым видом стряхивая невидимые соринки с рукава. Женщины, сидящие за столиками, стреляли в сторону Малфоя глазками и улыбались, стоило тому мазнуть по ним взглядом.

Удержавшись от того, чтобы закатить глаза, Том дружелюбно улыбнулся, пожимая протянутую ладонь.

— Идем, — позвал его Абраксас за собой.

Они заняли столик у стены и обвешались заглушающими заклинаниями, как только сделали заказ.

— Как настроение? — поинтересовался Том, расстегивая застежку на мантии и левитируя тяжелую ткань на стоящую рядом вешалку.

Одеваясь утром, он уделил особое внимание рукавам белых рубашек — подставляться с каплями крови он больше не хотел.

Абраксас пожал плечами, отводя взгляд куда-то вглубь заведения.

— Нормально, — сухо ответил он. — Пока нормально.

— Пока? — уточнил Риддл. — Что ты имеешь в виду под этим идиотским определением «пока», Абраксас?

Малфой откинулся на спинку стула, пожимая плечами.

— Ничего конкретного, Том. Но люди ждут действий, понимаешь? — протянул он. — И мои, и Долохова, и Эйвери. Мы, конечно, объясняем им, что терпение будет вознаграждено, но…

— Неужели так жаждут крови? — ехидно усмехнулся Риддл. Абраксас повел плечом. — Что, даже Снейп? Который всего год назад закончил школу? Неужели резко стал таким кровожадным? Или, может быть, Блэк?

Малфой лениво отмахнулся.

Они замолчали на время, позволяя официанту выставить перед ними блюда и чайный набор.

А Том в это время невольно вспоминал искаженные страхом лица мальчишек, принимавших метку. Как те протягивали дрожащую руку, сцепив зубы, храбрились. И как от удивления взметнулись брови, когда они поняли, что ритуал не приносит боли.

Они нравились ему. Снейп — особенно. Отчасти он напоминал самого Тома — тоже сирота, тоже умен, имеет способности к ментальной магии. Но, в отличие от него, был слишком слаб, если не сказать, что труслив. Впрочем, это могло быть и напускное. Наверное. В любом случае, Том не сомневался, что, находясь под крылом Малфоев, мальчишка начнет больше ценить себя и станет действительно достойным членом команды. Абраксас и Люциус не привели бы к нему никого, в ком хоть на мгновение сомневались бы, а относительно этого юноши они высказались единогласно, что было редкостью. И в мыслях Снейпа Том не увидел ничего такого, что его смутило бы.

— Ты понимаешь, что я не имею в виду молодняк, — улыбнулся Абраксас, вырывая Тома из воспоминаний. — Те спокойно могут…

— На детях и строится наш успех, — прервал Риддл, сжимая ладонь, лежащую на столе, в кулак.

Абраксас запустил пятерню в волосы, разрушая идеальную укладку, которая не менялась со времен школы. В отличие от Люциуса, который по какой-то невероятной причине носил длинные волосы, собранные в низкий хвост, Абраксас свои густые короткие волосы укладывал назад. Том склонялся к тому, что Малфой-младший таким способом демонстрирует свое отличие от отца, потому что они были просто невероятно похожи.

Судя по томному вздоху откуда-то справа, девушки жест Малфоя оценили.

— Я с тобой полностью согласен. И мне не нравится, что я — тот, кто должен говорить от лица остальных, ладно? — произнес Малфой, посылая улыбку источнику томного вздоха. — Я просто доношу информацию, которую слышу сам. Некоторые недовольны, — пожал плечами он. — Они ждут, когда наши обещания начнут сбываться…

— Назови их имена, — снова прервал Том. — И я лично с ними обсужу все вопросы.

— Я разберусь, — проговорил Абраксас, закатив глаза, — у тебя и без того полно дел. На какое число зарегистрирован порт-ключ до Швеции?

Это была открытая попытка сменить тему, но Риддл позволил Малфою сделать это.

Это действительно был не самый приятный разговор, и Том понимал, что не имеет права высказывать все в лицо одному лишь Абраксасу. Просто как-то так сложилось, что он был негласным передатчиком информации, ибо Риддл физически не имел возможности выслушать все жалобы и стенания последователей. Долохов, Малфой и Эйвери следили за порядком в рядах, но только Абраксасу хватало смелости выразить недовольство Риддлу в лицо.

Перемешивая чай с молоком и тремя ложками сахара, Том скользнул ленивым взглядом по немногочисленным посетителям и замер, заметив знакомую фигурку. Она так же, как и он, размешивала чай, только глаза ее бегали по строчкам книги. Той же самой «Теории заклинаний», что она читала вечером. И сегодня толщина прочитанного была гораздо внушительнее, чем вчера. Было ощущение, что девчонка и вовсе не спала — чтобы прочесть столько, требовалось действительно много времени.