Крах Шейда

Глава 35

На богослужении в Рождественский сочельник, когда девушки прибыли в церковь, присутствовало не так много народу. Лили сидела на скамье между Пенни и Бет, пока пастор Дин проводил красноречивую проповедь, растрогавшую всех прихожан. После состоялась праздничная вечеря, на которой Лили приняла неожиданные поздравления от тех, кого не было на свадьбе.

Они не собирались задерживаться надолго, так как все женщины хотели провести вечер со своими мужьями. Каждый раз, когда Лили мысленно называла так Шейда, ей хотелось себя ущипнуть.

— Слышала, тебе удалось уговорить Шейда надеть кольцо на свой палец. И когда должен родиться ребенок?

Лили шокировано повернулась на резкие слова, которые вылетели изо рта Джорджии.

— Я не беременна, — потрясено выдохнула она.

— Зачем бы еще он женился на тебе? Ты отдавалась ему месяцами, живя во грехе. Тебе должно быть стыдно приходить в церковь и находиться рядом с праведными христианками, — наполненный злобой голос Джорджии разносился по всему помещению. Все присутствующие повернулись, чтобы без всякого стеснения слушать выпады Джорджии.

— Заткнись, Джорджия. Ты не можешь с ней так разговаривать, — заступилась за Лили обычно робкая Уилла.

— Я могу говорить с ней так, как захочу. Она шлюха, и все в этой церкви это знают. И она, и ее сестра. Их отец перевернулся бы в гробу, узнай, что его дочери жили во грехе до замужества.

— Говори потише, — Уилла предприняла еще одну попытку заставить эту женщину замолчать.

— Перестань затыкать мне рот. Единственная причина, по которой ты не блудишь со своими подружками, заключается в том, что ни один из этих байкеров не хочет твою жирную задницу.

Лили стояла и терпела словесные оскорбления Джорджии, но она не собиралась позволять ей порочить Уиллу:

— Джорджия, ты должна забрать своих любопытных друзей и выйти за дверь прямо сейчас.

Когда Бет и остальным женщинам из «Последних Всадников» удалось наконец-то протиснуться через переполненный зал, Лили могла сказать — они думали, что пришли на ее защиту. Однако ей не требовалась их помощь, она могла позаботиться о себе сама.

— Что ты сделаешь, если я ослушаюсь? — расставив ноги, заявила Джорджия. Эта женщина на самом деле полагала, что Лили устроит драку в этом святом для нее месте.

Девушка достаточно глубоко почитала своего Бога, чтобы опуститься до уровня той. Однако, она слишком часто подставляла другую щеку, чтобы поступить так и в этот раз. Сегодня одной из пострадавших оказалась Уилла, и все из-за того, что Лили пыталась простить все предыдущие словесные нападки Джорджии.

Лили шагнула вперед, глядя прямо в глаза Джорджии. Она понизила голос насколько было возможно, чтобы как можно меньше прихожан могли ее услышать:

— Джорджия, ты нехороший человек, и я, как добрая христианка, старалась не обращать внимания на твою неоднократную клевету в адрес меня и моей сестры. В то время, как твои комментарии — чистая ложь, и ты распространяла ее по всей общине, то, что собираюсь сказать я — является правдой. Мой отец был пастором этой церкви на протяжении многих лет, и, хотя он не распространял сплетни по церкви, он иногда обсуждал некоторых прихожан с моей матерью.

Джорджия побледнела.

— Да, Джорджия, я знаю. Бет тоже знает, и ни одна из нас не открыла рта, чтобы рассказать кому-нибудь о том, как ты год провела в реабилитационном центре, который мой отец помог найти твоим родителям, после того как они вытащили тебя с улиц, где ты продавала себя за несколько таблеток. Никогда не думай, что у тебя есть право бросать камень в таких женщин, как Бет и Уилла.

— О чем она говорит, Джорджия? — спросила одна из ее крикливых подруг.

Лили отошла в сторону, давая Джорджии возможность схватить свое пальто, избегая вопросов, которыми засыпали ее подруги, пока та покидала зал общины.

— Напомни мне, чтобы я никогда не злила тебя, — благоговейно промолвила Блисс. — Ты ведь помнишь, что я извинилась, правда?

— Вау, я впечатлена. Вижу, я тебе больше не нужна, — восхитилась Пенни.

— Жаль, что я не сняла все это на видео, чтобы Рейзер мог посмотреть, — с гордостью отметила Бет.

Лили надела пальто. Девушка не гордилась собой, но если бы Джорджия не утратила контроль над собой настолько, чтобы напасть на Бет и Уиллу, то она бы продолжала игнорировать эту женщину. Лили не могла понять, что заставило ту так поступить. Она должна была знать, что Рейзер и Шейд узнают об этом и уволят ее.

Уилла одевалась, когда Лили остановила ее перед уходом:

— Мне жаль, что из-за меня она была так жестока по отношению к тебе.

— Она была жестокой со мной не из-за тебя. Мы вместе ходили в школу, и она всегда меня ненавидела. Она сделала мое время в старшей школе невыносимым, — сказала Уилла.

— Надеюсь, с этого момента она оставит тебя в покое, — Лили пыталась сказать это ободряюще.

— Джорджия никогда не изменится, — покачала головой Уилла. — Спокойной ночи, и еще раз поздравляю.

— Спасибо, Уилла.

Лили обняла ее на прощание, желая хотя бы на секунду обладать даром Рэйчел, чтобы она почувствовала себя лучше.

***

Всю дорогу домой женщины болтали о том, как Лили заткнула Джорджию. Когда Бет подъехала к зданию клуба, то они все поднимались по уже расчищенным ступенькам.

— Это был долгий день, правда? — сказала Бет, входя в дверь.

Лили поймала ее за руку.

— Я побуду здесь несколько минут, подышу свежим воздухом. Я скоро приду.

Бет замерла, а затем кивнула:

— Не задерживайся, на улице холодно.

— Я не долго.

Лили спустилась по ступенькам и свернула на тропинку, ведущую за здание. Проходя мимо дома, она слышала голоса членов клуба. На мгновение она приостановилась, прислушиваясь к волнению и смеху внутри. Она не обращала внимания на слова, которые они произносили, только на заботу, звучащую в их голосах. Они принадлежали друг другу, даже Пенни, которая знала их уже много лет. Только Лили все еще была чужой.

Она продолжила свой путь по уже знакомой тропинке к дому Шейда. Поднявшись по ступенькам, она хотела присесть, но у нее не было желания промочить платье для церкви и возвращаться домой с мокрой задницей. Поэтому она прислонилась к столбику крыльца.

— Почему ты здесь? — спросил Шейд, подходя к подножию лестницы, глядя на нее снизу вверх.

— Ты не смог бы выбрать лучшего места для своего дома. Вид отсюда… идеальный. Когда я стою здесь, то кажется, что могу протянуть руку и коснуться неба. Это звучит глупо, но тут так высоко, что, думаю, Бог мог бы слышать меня немного лучше, — она одарила Шейда кривоватой улыбкой. — Когда я была маленькой, я очень много молилась по ночам. Моя настоящая мать не особо посещала церковь. Если бы не мои подруги, я бы даже не знала, что есть Бог. Они рассказали мне о Нем. Моя мама не верила, объяснив мне это.

— Лили, остановись. Я же говорил тебе, не сегодня. Не в день нашей свадьбы.

— Я должна рассказать тебе сегодня, Шейд. Сегодня — день, когда ты сделал меня своей женой.

Она обхватила руками столб, к которому прислонилась, пытаясь найти в себе силы рассказать ему так, чтобы он понял.

— Я не знала, что такое «папа», поэтому мои подруги пытались мне это объяснить. Когда они рассказали, я заплакала, потому что тоже хотела иметь такого. У меня не было многого, ни кукол, ни игрушек, и я никогда не плакала из-за этого. Но когда они рассказали мне, что такое «папа», я очень захотела его для себя. Мои подруги не знали, что делать, но потом одна из них побежала в свою квартиру и вышла оттуда с Библией, и они рассказали мне о Боге, о том, что Он был Отцом всех людей. Я обращалась к Нему всякий раз… всякий раз, когда Он был мне нужен. Я не знаю, слышал ли Он меня. Не думаю, что я была достаточно близка к нему. Вот почему я люблю горы. Я чувствую себя ближе к Богу. Когда я приехала в горы, Он подарил мне родителей, которые любили меня. Он подарил мне Бет, и Он дал мне тебя, Шейд. Моего мужа. Знаешь, почему я не хотела заниматься сексом со своим мужем до свадьбы? Потому что мне хотелось, чтобы этот момент был чистым и новым, потому что я грязная, нечистая…

— Не смей, блядь, больше так говорить о себе! — Шейд встал на первую ступеньку.

— Это правда, Шейд. Я переспала с большим количеством мужчин, чем любая другая женщина в этом доме, и ты заслуживаешь знать об этом. Я не могу отдать тебе свою девственность, ее я потеряла давным-давно, как и все остальное из той жизни, о которой я забыла до ночи Хэллоуина.

— Лучше бы ты никогда не вспоминала, — тихий тон Шейда не скрывал страдания в его голосе.

— Не лучше, это разрушало меня, Шейд.

— Там не было ничего, что стоило бы вспоминать, — его резкие слова заставили ее выпрямиться у столба.

— О нет, было. Там было три маленьких девочки, которые были, как сестры. Когда моя мать в очередной раз отходила от наркотиков и впадала в спячку, она отводила меня к няне. Я знаю, что мама ей не платила, она тратила свои деньги на все что угодно, кроме меня. Я росла с двумя прекрасными маленькими девочками. Они любили меня настолько, что заботились о том, чтобы у меня была еда, чтобы у меня были игрушки, с которыми я могла поиграть, чтобы я знала нормальные прикосновения. Они постоянно держали меня за руку, когда мы выходили на улицу. Все время они боялись, что потеряют меня. Мы сидели на детской площадке и воображали, как убежим, когда вырастем достаточно взрослыми. Вида была милой и сентиментальной. Она любила животных. Она хотела жить на ферме. Сойер была более авантюрной. Она хотела веселиться. Она выбрала Диснейленд, а я хотела увидеть Северное сияние.

— Вот почему ты хотела поехать на Аляску, — мягкий голос Шейда отвлек ее внимание от прошлого.

— Мне нужно было убежать, как можно дальше, — тихо сказала она. — В ту ночь, когда мы просматривали книги, должно быть, это вызвало воспоминания. Должно быть, мой разум пытался напомнить мне о моем прошлом. Прошлое, к которому я принадлежу не больше, чем к настоящему.

Она выпрямилась, стоя на верхней ступеньке, глядя на него сверху вниз.

— Ты думал, что я молодая, невинная девушка, которая никогда не прикасалась к алкоголю. Ты не знаешь, что меня продавали за копейки. Я делала вещи, от которых меня тошнит. Как я могу кому-нибудь принадлежать, когда знаю, насколько я отвратительна?

— Лили, посмотри на дом позади себя. В этом доме каждую комнату я построил для тебя, это крыльцо, эти ступеньки — для тебя, для нас и детей, которые у нас будут, — в его наполненном страстью голосе было достаточно силы, чтобы помочь ей нести бремя ее прошлого. — Я люблю тебя. Когда я это произношу, то не говорю это легкомысленно. Я говорю это, потому что когда смотрю на тебя, то вижу ангела, которому Бог позволил проскользнуть сквозь свои пальцы, чтобы оставить его только для меня. Лили, ты принадлежишь. Ты принадлежишь мне. Ты всегда будешь принадлежать мне. — Шейд поднялся по ступенькам и подхватил ее на руки. — Навсегда.

Он поднялся с ней к входной двери их дома, занес внутрь и захлопнул за ними дверь. Потянувшись к месту рядом с дверью, удерживая ее на руках, он включил свет.

Лили оглядела гостиную, заставленную мебелью.