А. З.

16

Запрещённый во всех видах боевых искусств удар в затылок, называемый в боксе «ударом кролика», казалось, не имел последствий. Но Максим знал, что болезнетворный процесс в мозгу уже запущен и симптомы травмы обязательно проявятся — это лишь вопрос времени и степени везения. Бешеная гонка по лесу и удар в переносицу довершили начатое. Голову разрывало от боли, в ушах звенело, нос заложило. Перед глазами кружили чёрные точки. Ладони приклеились к липкой коже. Втянув воздух сквозь зубы, Максим оторвал руки от лица и напряг зрение, пытаясь разглядеть того, кто его уложил. Тёплая кровь хлынула в рот, потекла по подбородку и шее.

— Нежданчик, — протянул Жила насмешливым тоном и со знанием дела начал обыскивать Максима. — Спортсмен? Я тоже. Чем занимаешься?.. Бегом? А я боями без правил. Вот такие дела, чемпион.

Превозмогая боль, Максим повернул голову набок, сплюнул вязкую слюну с привкусом металла. Онемевшими пальцами поскрёб по лесной подстилке в поисках сучка или камня. Лишь хвоя, листва и земля.

Обнаружив пачку «Мальборо», Жила довольно хмыкнул:

— Сегодня охрененский день. — Сунул сигареты себе в карман и продолжил обшаривать каждую деталь, каждую складку одежды Максима.

Из зарослей выбежал Сява.

— Белка в клетке! Все сюда! — Проорал он и, тяжело дыша, уселся на замшелую корягу. — Вот это гонка! Аж жопа вспотела.

Уголовники появлялись на поляне один за другим.

Отмахиваясь веткой от гнуса, Хрипатый расположился на коряге рядом с Сявой. Хирург подпёр плечом сосну и уставился в небо, истыканное колючими кронами.

Гвоздь прошёлся вокруг беглеца. По-дружески похлопал Жилу по спине:

— Лихо ты его уделал! — Посмотрел по сторонам. — А где Бузук?.. Бузук! Ты где?

— Иду, — донеслось из чащи.

— Не могу найти мобильник, — посетовал Жила, ощупывая спортивные ботинки с высоким голенищем. — Куда телефон спрятал? Я тебя спрашиваю, ублюдок!

Максим молчал и только щурился от дневного света, который вдруг стал нестерпимо ярким.

— Наверное, в рюкзаке, — предположил Гвоздь.

— Ты бы стал таскать мобильник за спиной? — Жила расстегнул пятнистую куртку Максима и потрогал прикреплённый к жилету футляр из шорной кожи. — Это для чего?

— Для телефона, нет? — озадачился Гвоздь.

— Совсем тупой? Не видишь, что карман перевёрнут?

Из-за куста возник Шнобель. Глядя на распростёртого пленника, забормотал:

— В снег упал Серёжка, а за ним Алёшка. А за ним Иринка…

— Закрой пасть, носочлен! — рявкнул Жила и склонился над Максимом. — Для чего этот карман? Отвечай, упырь!

Сплюнув кровь, Максим сжал виски ладонями и закрыл глаза.

Хрипатый слез с коряги и подошёл к Жиле. Взглянув на приделанный к жилету кожаный футляр, щёлкнул пальцами, привлекая к себе внимание. Занёс кулак и обозначил удар сверху вниз.

— Перо? — догадался Жила. — А это типа чехол?

Хрипатый кивнул.

— Та не-е-е. Перо меньше… — Жила умолк на полуслове. В глазах запрыгали дьявольские огоньки. — Кабан!

— Охотничий нож? — переспросил Гвоздь.

— Сам посмотри. Ложе для длинного и широкого клинка. Явно не для пёрышка. — Жила заглянул Максиму в лицо и произнёс вкрадчивым тоном: — Ты куда его дел? А? Только не говори, что потерял. Развязывать языки — моё любимое занятие. — Со всей силы заехал ботинком по рёбрам. — Где нож?

Не издав ни звука, Максим скрутился улиткой.

— Жила! — крикнул Бузук, ступив на прогалину.

— Вышел месяц из тумана, вынул ножик из кармана, — забормотал Шнобель, покачиваясь взад-вперёд. — Буду резать, буду бить…

— Твою мать! — проорал Жила и, трясясь от злости, ударил ногой Максима в спину. — Где нож?

Застонав, Максим выгнулся.

— Баста! — рявкнул Бузук.

— Погодь, Бузук, лаяться, — протараторил Гвоздь. — Жила нашёл у него чехол для охотничьего ножа. Видишь? Перо выскользнет, а кабан сядет плотно. А ножа-то нет.

— Ну нет, и нет. В чём проблема-то?

— Он точно его где-то скинул.

Бузук исподлобья посмотрел на Гвоздя:

— И что ты предлагаешь? Снова рыскать по лесу — нож искать?

— Так пусть скажет, куда его заныкал! — взорвался Жила.

Бузук оттянул от шеи лоснящийся от грязи воротник рубашки, дунул себе на грудь и вымолвил вполголоса:

— Огонёк притуши. И хватит брызгать слюной, как капризный малолетка.

Жила достал из кармана коробок спичек и пачку «Мальборо». Вытащил сигарету:

— Вот же урод! Перевернул папироски зачем-то. — Прикусив фильтр, закурил и на выдохе выругался: — Курёха как у бабы!

Сява принюхался по-собачьи:

— А пахнет вкусно. Курнуть оставь.

Жила поставил ногу на Максима, будто это был не человек, а убитый зверь:

— Ну что, братки. Как допросим партизана? Быстро или повеселимся? Обожаю ломать кости. Звук прикольный.

— Он пойдёт с нами, — произнёс Бузук.

Жила затянулся сигаретой:

— Брось, Бузук. Ты вор, я мокрушник. Нам делить нечего.

Бузук забрал у него сигарету. Отломал фильтр. Сделав несколько коротких затяжек, выпустил струю дыма в нахальное лицо:

— Это не просьба. — И протянул руку.

Ухмылка сползла с губ Жилы. Он убрал ногу с пленника и вложил свои трофеи в ладонь, напоминающую формой лопату:

— Хочешь взять его в заложники и потом обменять?

— На что? На дополнительную пулю?

— Тогда зачем он тебе?

Пряча сигареты и спички в карман, Бузук вскинул бровь:

— Ты ничего не попутал?

Зыркнув на корешей, Жила отступил на шаг:

— Не заводись. Я просто спросил.

Прищурив один глаз, Бузук затянулся сигаретой и отдал её Гвоздю.

— Дай пыхнуть разок, — прошептал Сява.

Гвоздь сделал пару глубоких затяжек, и сигарета перекочевала к Хрипатому.

Сява скроил рожицу:

— Про меня не забудь.

Поглядывая на Максима, Бузук снял рюкзак и полез во внутреннее отделение:

— Ты как, дружок?

Собравшись с силами, Максим сел. Согнув ноги, опёрся руками на колени и опустил голову. С подбородка сорвались тягучие капли крови. Так хреново он себя ещё никогда не чувствовал.

Бузук бросил Хирургу аптечку:

— Займись дружком.

— Опять двадцать пять! — вымолвил Жила с досадой.

Выудив из рюкзака пластиковую бутылку, Бузук щёлкнул крышкой, приложился к горлышку. Не спуская с него глаз, Хрипатый посмоктал сигарету, словно соску, и отдал Сяве.

Утолив жажду, Бузук кинул бутылку Гвоздю:

— Хирургу оставьте. И дружку.

Братки расположились на краю поляны, попили воды, передавая бутылку по кругу. Шнобелю плеснули в пригоршню. Он вылакал воду как собака, подобрал выброшенный Сявой окурок и отполз в сторону.

Бузук жестом попросил Хрипатого сесть рядом:

— Мы с тобой так и не поговорили после твоего дозора. Ты больше никого там не видел?

Хрипатый отрицательно покачал головой.

— С ним всё понятно, — проговорил Бузук, наблюдая, как Хирург вытирает салфетками окровавленное лицо «дружка». — Он, похоже, на самом деле проводник. А вот мальчишка… Откуда он взялся? Ну не мог же он в одиночку по тайге шастать. Без жратвы, зато в моднявом прикиде и с ружьём без патронов. Может, поблизости был загородный дом или спортивный лагерь, а мы прозевали?

Хрипатый вновь мотнул головой.

— Может, видел палатку или машину? Понимаю, вопрос глупый. Ты бы обязательно мне сказал. Но согласись, странно всё это. — Бузук кивком указал на Максима. — Думаешь, пацан был с ним?

Хрипатый пожал плечами.

— У него сотрясение мозга, — сообщил Хирург, возвращая Бузуку аптечку. — Я остановил кровотечение и дал обезболивающее. Кости носа целы, но травма серьёзная. Зрачки сильно расширены. Это свидетельствует…

— Идти сможет?

Хирург замялся.

— Сможет или не сможет? — допытывался Бузук.

— У него есть выбор?

— Соображаешь.

Хирург присел на корточки и прошептал:

— Если тебе нужен этот человек, запрети Жиле махать кулаками. Следующий удар закончится летальным исходом. Это я тебе как врач говорю.

— Тогда, как врач, позаботься, чтобы он жил, пока я не решу, что ему пора умереть, — произнёс Бузук еле слышно. Порывистым жестом велел Хирургу отойти и с угрюмым видом подпёр щёку кулаком. — Слышь, дружок! Я тут всё думаю… Куда ты бежал?

— Подальше от вас, — прогундосил Максим и нажал на уши; голоса зэков звучали троекратным эхом. Прикоснулся ко лбу. Переносица отекла, веки налились и потяжелели. Окружающий мир тонул в полумраке, фигуры людей казались размытыми, а лица размазанными. Уж лучше так, чем резь в глазах от нестерпимо яркого света.

— Видать, ты и впрямь хорошо знаешь лес.

— Ни хрена он не знает, — вставил Жила.

Бузук изобразил на физиономии искреннее удивление:

— Ну как же не знает? Шпарил без компаса и карты. Такие круги наворачивал, что сам чёрт заплутал бы. Как же ты, дружок, находишь дорогу?

— Я уже говорил, что по знакомому маршруту хожу без компаса, — ответил Максим и притронулся к опухшему затылку. Опустить бы голову в таз с ледяной водой, чтобы вернуть мыслям ясность, а зрению чёткость.

— Как интересно… — Бузук достал из аптечки «Но-шпу», проглотил две таблетки. — Ты же понимаешь, что тебе хана…

— Понимаю.

— …если мы тебя оставим. Но мы в беде тебя не бросим, возьмём с собой…

Максим выдавил улыбку:

— Так я и поверил.

— …если скажешь, куда ведёт твой знакомый маршрут. — Бузук помолчал, разглядывая Максима. — Есть в лесу укромное место, где нас никто не найдёт?

Беззвучно смеясь, Максим вытащил из носа ватные тампоны.

— Вот сука! — прошипел Жила. — Он ещё рыгочет.

Бузук посмотрел на него с укором:

— Остынь. — Перевёл взгляд на Максима. — Что смешного в моей просьбе?

— Вы в дремучем лесу. Я не знаю более укромного места.

— Нам надо передохнуть. Нужна вода и пожрать бы чего. Есть такое место?

Максим подкинул на ладони окровавленные ватные шарики, хотел поймать их в воздухе, но непослушная рука подвела.

— Что мне за это будет?

— Умрёшь быстро, — оскалился Жила.

— Остынь, говорю! — прикрикнул Бузук. — Ты его не слушай, дружок. Это он с голодухи такой злобный. Я отпущу тебя. Даю слово.

Пытаясь собраться с мыслями, Максим глубоко вздохнул:

— Есть такое место. Я бежал как раз туда.

— Куда, дружок? — спросил Бузук елейным голосом.

— Чую, сейчас мы получим порцию брехни, — буркнул Жила.

— На охотничью заимку.

— Это что получается? — пробормотал Гвоздь. — Он заманивал нас на убой, а мы, как последние остолопы, повелись?

Жила расхохотался с завыванием:

— Бля… — Откинулся на спину, засучил ногами по земле. — Я уссусь от смеха!

Взирая на Максима, Бузук помрачнел:

— Ты стебёшься?

— На заимке никого нет. Сейчас запрет на охоту. В охотничьем домике всегда хранится провизия: консервы, сухари, крупы. Есть баня. Рядом река. Можно порыбачить.

— Нехило поёт, словно по нотам, — отозвался Гвоздь.

Хрипатый поднялся и исчез в зарослях. Не понимая, почему он ушёл, уголовники переглянулись.

— Куда это он? — прошептал Сява.

Бузук отмахнулся от него, как от надоедливой собачонки, и вновь обратился к Максиму:

— Далеко эта заимка?

— Через пять часов будем на месте.

— Далековато.

— Ближняя деревня ещё дальше. Но там вас наверняка ждут. — Максим сглотнул ком в горле. — И я не дойду.