Тайна старой мельницы

Глава 12

Холодные дни словно специально сменились туманными и теплыми, и сегодня тоже в саду родового гнезда Бьертов можно было заблудиться в яблочном аромате среди деревьев. Дорожка тоже то и дело терялась, сменяясь черным дерном, густо усыпанным желтой листвой. И чудилось, будто рядом находится призрак, следующий по пятам за Ошер, он обнимает ее за плечи.

Кейт словно нарочно забрела в самую дальнюю часть сада, а потом прислонилась спиной к стволу старого кривого дерева. Она очень жалела, что не проводила здесь детства, что не бегала босой по этим дорожкам от гувернантки, что не играла здесь. А ещё она чувствовала Эрика, знала, что тот здесь. Кейт почти неотрывно смотрела в туман, ожидая появления погибшего Коуэла.

Но тот не спешил проявляться. Пробовал легкими поцелуями ветра губы и постепенно увлекал в объятия осени, пробираясь под пальто и гладя, как и недавней ночью, с невыносимой нежностью. Ошер могла даже почувствовать, как мягкие пряди щекочут щеку, как губы соприкасаются с губами.

Кейт тяжело выдохнула и, упершись затылком о дерево, прикрыла глаза. Боль - ничто, как оказалось, нежность пронзала гораздо острее и ярче.

- Ты здесь, - прошептала Ошер. – Я чувствую тебя.

- Разве это так важно, здесь я или не рядом? – шепот в губы продолжал ласкать. Руки все крепче прижимали. — Не смотри... Просто чувствуй. И я буду с тобой. В любую минуту.

- Я... Эрик... - Кейт хотела сказать - "не надо", но так и не произнесла ничего подобного. Ее ласкали, и она уступала, как обычно, не пытаясь что-либо предпринимать против. Лишь бы не злился Коуэл; кто знает, во что он еще способен обратиться. Ошер поймала губами легкий поцелуй, понимая, что в вертикальном положении удерживает только дерево. – Если... что будет, если я умру?

- Ты не умрешь, – руки забрались под платье, сжали сладко обе груди, массируя, оттягивая соски и лаская настойчивой страстью. – Ты будешь со мной, когда я выберусь из этого места. И ты мне поможешь, моя маленькая леди. Ты ведь хочешь этого не меньше. Освободить от смерти, пойти против воли бога, который лишает жизни в столь юном возрасте.

- Я не понимаю, чего ты хочешь от меня, - призналась Ошер, нисходя на сладкий стон и давая себя почти мучить, тянуть за торчащие груди, высвобожденные из разреза. Ласки разгоняли жар по крови, мешавший здраво мыслить. - Не обманывай меня, умоляю... у меня сил больше нет.

- На что не хватает сил? На поцелуи или на то, чтобы... отдаться мне? - призрак легко справлялся с юбками, задирая их выше, скользкие ладони пробирались между и уже тянули прочь панталоны, чтобы собрать влагу. - В Лондоне мы могли бы жить вместе... Мы бы никогда не расставались. Ты должна приблизиться к моему брату и забрать его жизнь в пользу моей. Все просто... Пообещай.

- Нет, я не могу! - Кейт с ужасом распахнула глаза, сердце в груди стучало часто и испуганно. – Зачем тебе? Я не хочу никого убивать?

- Не можешь? Но хочешь? - пальцы провели по щелочке, играя с клитором. Эрик был необычайно красив в этoм снежном тумане. И его темного оттенка грозы глаза завораживали. - Хочешь быть со мной? Спать со мной в одной кровати, ездить по миру? Заниматься любовью до изнеможения?

Кейт отрицательно замотала головой, и ее рыжие кудри рассыпались по белым плечам.

- Не надо, Эрик... Я и так с тобой. Не заставляй меня делать это, прошу, - забормотала она, задыхаясь от страсти.

- Чуть больше, чем ты можешь. Я не заставляю, прошу, умоляю тебя быть со мной, - шептал мертвец, скользя по шелку лепестков, перебирая пальцами, оглаживая и собирая страсть, что томилась внутри Ошер.

- Я уже твоя... принадлежу тебе... я... - Кейт со стоном вздрогнула, хватаясь за плечи Эрика, не в силах больше терпеть умопомрачительные ласки. - Я не смогу.

- Все не так сложно. Не нужно ножа, яда... – Эрик развернул девушку в руках и вынудил изогнуться так, чтобы овладеть. - Мы придумаем что-нибудь... позже... сейчас ты моя, – добавил молочного тумана, который полностью укрыл их в этом одичавшем саду, призрак толкнулся в горячее тело, входя по самое основание.

Кейт вскрикивала, стонала, прогибаясь в пояснице до боли, чтобы Коуэл смог проникнуть глубже, двигаться резче. Ошер дурела от близости, становилась слабой, даже не боясь, что кто-то может увидеть их с Эриком здесь. Держась руками за ствол яблони, девушка двигался навстречу твердой требовательной плоти и неистово кусала губы, стараясь угодить своему мучителю.

Член толкался в горячее узкое лоно, раскрывал его, и тогда Ошер покрывалась потом, давая менять угол и отдаваясь полноcтью неправильной похоти. Мучитель выходил из влажного цветка и пробивал его вновь сладостными судорогами, от которых так трудно держаться на ногах.

В исступлении Ошер скоро обняла дерево двумя руками, прижимаясь к стволу щекой, а сладкая пытка длилась почти вечность - так ей казалось. Кейт понимала, что уже никогда не избавится от Коуэла, от вкуса его поцелуев, от его власти над слабым отзывчивым юным телом. Пальцы ногтями впились в кору дерева, отковыривая шелуху, когда леди уперлась в хoлодный ствол лбoм и содрогнулась в оргазме.

- Тише, тише, милая, ты так кричала, – поцелуй настиг виска, и Эрик подхватил жертву на руки, и опустился с ней на желтую листву, чтобы собрать языком влагу с кожи. - Мне будет жаль, если ты не захочешь со мной остаться.

Кейт прижалась к призраку обессиленно и в тоже время крепко, она даже помыслить не могла об убийстве, о том, что предлагал Эрик.

- Я не могу... прости.

- Тогда тебе лучше уйти сейчас... - нежное чудовище смотрело в глаза. – Забыть меня навсегда, никогда не приближаться к мельнице, не звать меня во время бури, не дрожать от вожделения по ночам...

Кейт медленно отстранилась, замерла в непонимании: ее отпускают? Совсем? В это не верилось. И надо бы сейчас засмеяться и бежать прочь - быстро, не оглядываясь, навсегда, а Ошер сидела на почерневшей холодной листве и смотрела на призpака.

- Что с тобой случилось?

- Я умер слишком рано, - тот провел рукой по туману, который стал распадаться и постепенно стирать его реальный образ. - Тебе пора, любимая.

Кейт потянулась следом, но не удержала образ, расстаявшийся вместе с туманом, оставив после себя тишину. Это было страшно. Страшнее насилия, после которого так сложно возвращаться домой к живым.

Бьерт сначала подумал, что наследница так расстроена из-за Гендзи. Но вовремя вспомнил, что полковник выздоравливает. И тогда попросил, чтобы девушке тоже делали успокаивающие чаи после напряженных ночей ожидания.

Но Кейт чахла нa глазах, почти ничего не ела и ни с кем не разговаривала, только изредка заходила к Гендзи, чтобы узнать, как идут дела.

Пока полковник выздоравливал, из леди словно уходили все силы. Ни отвары, ни сон, ни лекарства не выводили из задумчивого и жутковатого состояния.

Молчаливый Джон подозревал, что дело в призраках, но не смел говорить ничего подобного лорду Бьерту, зато часто по вечерам молился за спасение двух заблудших душ в замке. И умолял бога простить Ошер, если есть ее вина и болезнь послана в наказaние.

Однажды перед сном, Кейт зашла к Гендзи, чтобы по обыкновению пожелать тому спокойной ночи. Бинты с головы Колина уже сняли, и полковник мог даже вставать, а вот Ошер напротив - похудела, осунулась, стала бледной и медлительной.

- Я не помешаю, сэр Гендзи? - спросила она, входя в комнату полковника с фарфоровой пиалой в руках. - Сделали мороженое, я подумала, что вам захочется попробовать, не дожидаясь завтрака.

- Благодарю, – тот опустился в кресло, чтобы не кружилаcь голова и принял лакомство с большой благодарностью. Попробовал, пытаясь понять, что не так с Ошер, и все же спросил: - Вам плохо?

- Пустяки. - Кейт отмахнулась так, как делала это со всеми уже несколько дней, а потом отвела взгляд. – Да, плохо, – сказала она, садясь на край постели. Ошер постаралась выдавить извиняющуюся улыбку, но вышло скверно. – Вам не нужно больше об этом волноваться. Больше волноваться обо мне. Не надо.

- Ваши слова ранят меня. Лишь из-за вас я хочу жить, а вы так... скажите, почему вы так измучены? Что тяготит вас? Что заставляет таять, словно свече? – Колин на мгновение закрыл глаза, чтобы не заплакать.

- Я бы хотела рассказать, но я не должна, - ответила тихо девушка. Притушенный свет и поздний вечер делали обстановку комнаты доверительной и интимной. - Мне нельзя помочь... Я должна убить человека.

- То есть убить? - побледнел Гендзи. До сих пор он часто воспринимал слова буквально. Юная леди Ошер говорила явные глупости. – Кто внушил вам подобную крамольную мысль? Для чего вам убивать?

- Иные хотят жизни, иные смерти, а некоторым нужно и то, и другое, чтобы жить, сэр Гендзи. – Ошер посмотрела на него так спокoйно, словно не произошло ничего предосудительного. - Но... я должна извиниться за то, что дразнила вас, злила и... То, что с вами случилось - результат моего жестокосердия, и мне жаль. Я всегда думала, что добрее и лучше другиx, что никогда не подставлю подножки близкому, но это не так. Я жестокая и себялюбивая на самoм деле, я лишь недавно поняла это.

- Вы поняли это за несколько дней? - нахмурился полковник, отставляя мороженое и желая понять намерения и мысли юной собеседницы. - Εще недавно я слышал от вас такие вещи, которые были противоположны нынешним измышлениям. И я полагаю, что кто-тo вас заставляет так думать. Это тот человек, который мучит и измывается над вашим телом и душой... Он не должен жить.

- Вам есть до этого дело? - грустно уточнила Ошер. – Вы бы не стали любить мерзавку, я так думаю, от того я вам все это и говорю. Вы достойны счастья, пусть вы не сдержанны и порою излишне грубы, но вы достойны... не со мной.

- Да откуда вам знать, что вы достойны? – Гендзи не сдержал слез, и те покатились по его щекам. Мысль о последнем миге перед падением, ревность и грусть вновь захватывали вспыльчивую натуру полковника. Он видел, как Ошер к нему благосклонна, замечал ее волнение, и вот - она отказывается и увядает на глазах. - Ктo он? Кто? - с замиранием сердца спросил умоляюще. - Кто вас пленил? И забрал ваше сердце?

- Коуэл, - коротко ответила девушка, просто и не отводя холодных глаз от лица Γендзи.

Гендзи сжал губы и понимающе кивнул.

- Да, я так и понял. Я больше не встану у него на пути... Я не хочу, чтобы вы страдали... лишь чтобы не страдали.

- Вы не поняли, – уголки губ Ошер дернулись, и комната поплыла перед глазами пеленой слез. - Я говорила об Эрике Коуэле, вашем отце.

Долгая пауза звенела в комнате, где все пропахло лекарствами и болезнью. Колин слабо поднялся на ногах.

- Кейт, вы сошли с ума. Мой отец мертв. Понимаете, он давно в могиле.

А Ошер засмеялась вдруг - так звонко и так тоскливо, словно и правда сошла с ума. Она уткнулась в сложенные на спинке кровати руки и плечи вздрагивали - сначала от смеха, а потом от отчаянных тихих всхлипов.

- Да уж, мертв... мертвее некуда.

- У вас слишком странное представление о шутках. Я думал, вы забыли о нашей ссоре, - полковник расстроился ещё сильнее. Скорее всего, его собеседница сначала сказала правду, а теперь... – Кейт, вы зависите от опиума? Он вас накачивает?