Мёртвая жизнь

— Протоколирование показаний Малдера прошло по форме, затребованной директоратом, — проворчала Адриана, откинув голову на спинку кресла в машине. — И даже не потому что так надо было. Он и в самом деле помнит только вспышку, поглотившую его и других людей в лесах Орегона в мае. И следующее его воспоминание — моё лицо во время спасательной операции. Больше ничего.

— Аналогичные показания дали и остальные возвращённые, — Коннор кивнул головой, заводя мотор. — Ну, разве что лица у всех были разные, но между вспышкой и возвращением в сознание — пусто. Я переговорил с Хендриксом по поводу проведения регрессивного гипноза, но он рекомендует какое-то время подождать. Дать людям оправиться, если их шок сегодня был настолько силён, — Коннор немного помолчал, а затем добавил: — Никак не пойму, почему у Майлза остались такие яркие воспоминания о пребывании на корабле? А у всех остальных словно провалы в памяти.

— Может, Майлз тоже был посланием для Скалли? — предположила Адриана. — Её ведь ранее похищали… Она узнала от него, а мы от Аарона Кайла всё, что должны были узнать. Точнее, всё, что нам хотели сказать.

— А тех, кто побывал на НЛО, больше не хотят к себе манить «звёзды» воспоминаниями о том, что там происходило, — проговорил Коннор себе под нос. — Может, и так.

— Кто знает, решатся ли Неилэ снова на эксперименты после всего, с чем столкнулись на Земле?

Коннор пожал плечами, чувствуя, что мысли потекли крайне вяло и от привычного исследовательского азарта уже не осталось и следа. И задал вопрос, переводя тему на более насущную:

— Скалли и Доггетт будут ночевать в больнице?

— Нет, Малдер настоял, чтобы Дана хорошо отдохнула в постели, так что Джон скоро тоже отвезёт её в отель.

Остаток дороги они проехали в тишине. Приехав в отель и дойдя до порога номера, Коннор пробормотал «Спокойной ночи!» и с грохотом закрыл дверь. Адриана ещё минуту постояла, одновременно рассматривая и не замечая цифры на ней. Затем задумчиво прошептала «Спокойной ночи» и зашагала по коридору в поисках своей комнаты.

Аппер-Уотер-Стрит, Галифакс, Канада

20 августа 2000, 22.34

Мартин заглотил ртом воздух и встрепенулся всем телом. В темноте с трудом сориентировался, нашарил рукой выключатель. Тусклый свет ночника расползся по коридору. Кордуэлл рассеянно осмотрел лежавший в углу нож. Как только Дойл вышел за пределы квартиры, силы покинули Мартина. Он сполз по стене, не в силах хотя бы добраться до дивана в комнате. Долго размышлял, буравя мутным взглядом стены. И не заметил, как, сидя на холодном полу, уснул.

Мартин глянул на приоткрытую дверь, восстанавливая ровное дыхание. Скользкий страх едва коснулся нутра. Раз уже полностью стемнело, прошло не менее шести часов с момента разговора с Коннором. Шесть часов вход в его жилище оставался незапертым. Но, может, он и не нужен никому? А ожидание палача надуманное?

От этой мысли внутри разлилось сиюминутное облегчение. Однако в следующую секунду Мартин замер, подавив приступ кашля. Дверь тихонько скрипнула, приоткрываясь. И абсолютная тишина в квартире наполнилась другими скрипами, издаваемыми дорогими кожаными ботинками.

Жалкий всхлип вырвался из горла Мартина при виде оружия, зажатого в руке вошедшего. Проклятая слабость не давала и шанса на сопротивление. Выдохнув, Мартин прикрыл глаза и дрожащим голосом прошептал:

— Я же говорил… Только ты имеешь право на возмездие, Дойл…

21 августа 2000, 16.35

Следующий день для всех прямо или косвенно участвовавших в поисках Малдера проходил крайне стремительно. Команда Коннора к трём часам дня закончила анализировать полученные данные и показания, однако информация оказалась настолько скудной, что все испытывали только разочарование. Ни воспоминаний, ни чего-то необычного в анализах, словно людей сбросили не с летающего корабля, а с обычного самолёта. Директор Управления, выслушав отчёт Коннора, распорядился до конца дня закончить работу по этому толком не открытому делу и вернуться в Галифакс. Доггетт и Адриана также получили от начальства приказ прибыть завтра на работу. Указания обошли стороной только Скалли, находившуюся в законном отпуске. И Малдера, которому врачи настоятельно рекомендовали ещё несколько дней отдыха и восстанавливающих капельниц.

Джон, чувствуя себя абсолютно лишним везде, куда бы ни подался, уехал после полудня. Адриана ответила отказом на его предложение отправиться в Вашингтон вместе. Она решила дождаться, когда Коннор окончательно освободится. И вместе с ним вернуться в Галифакс. Ужасно хотелось повидать Николь, но покоя Адриане также не давало остро маячившее в мыслях желание лететь в Вашингтон завтра утром… Она всегда прислушивалась к интуиции, и та твердила не оставлять Коннора вечером одного. Но веская причина опоздания на работу для директора никак не находилась. Разве что опоздание на последний рейс.

Коннор весь день был занят с документами и протоколами, и снова не нашлось ни минутки, чтобы остаться с ним наедине. Около пяти вечера его работа наконец-то была завершена, и они вернулись в отель, чтобы забрать вещи из номеров. Адриане понадобилась всего пара минут на сборы. Застегнув походную сумку, Де Марко села на кровать и прислушалась. Стены в номерах были в лучших традициях дешёвых отелей — почти картонными. Она отлично слышала, что происходило в комнате Коннора. И его сборы не затянулись надолго. Через минуту в обоих номерах повисла тишина. И Адриана подумала, что вот она — прекрасная возможность наконец-то поговорить. Не в дороге за рулём, не при Адаме и Николь, а наедине, где им точно никто не помешает, а у Коннора уже не будет возможности сослаться на работу и уйти от неё.

Одёрнув кофту и машинально поправив причёску, Адриана направилась к номеру Коннора. Постучала и не сразу услышала разрешение войти.

Коннор сидел на кровати, глядя куда-то перед собой. И от его вида Адриану бросило в жар: влажные волосы, небрежно зачёсанные назад, белое лицо с обострившимися чертами. Но даже не абсолютно обескровленная кожа испугала Адриану больше всего. Глаза. Абсолютно безжизненные и пустые. Словно потускневшее исцарапанное серебро, от поверхности которого больше не отражалось солнце. И сердце Адрианы до нестерпимой боли сжалось, когда она припомнила те весёлые огоньки, которые плясали в серых омутах в кафе или во время игры в машине. Она никогда не видела Коннора таким весёлым… И вот таким выпитым до капли, разбитым и уничтоженным тоже.

Она не успела начать разговор сама, его шёпот разрезал тишину первым.

— Почему ты не сказала мне про папки?

Коннор по-прежнему смотрел в пол, а не на неё. Адриана давно подметила, что во время сложных разговоров, касающихся его напрямую, он редко смотрел в глаза. И никогда не смотрел в них, когда чувствовал себя плохо…

— Может, тебе сложно в это поверить, — присев на корточки и стараясь попасть в его поле зрения, начала Адриана, — но тогда я не придала им должного значения. Я действительно даже подумать не могла, что речь может идти о клонировании. А теперь… У меня только вчера сложился пазл в голове.

— В момент, когда мы обсуждали, можно ли скопировать душу? — прозвучал тихий вопрос.

— Коннор…

— Ответь мне, только честно, — перебил он её. — Ты боишься того, что я могу оказаться не тем, за кого себя выдаю?

— Господи, да нет же! — выкрикнула Адриана, беря Коннора за руки и сплетая свои пальцы с его. — Нет, нет и ещё сто раз нет! Коннор, послушай, всё, чего я боялась вчера, заключено в одну простую мысль. Когда я поняла, что в папках могла содержаться какая-то важная информацию, то решила для начала попытаться что-то узнать сама. Они сгорели в огне, но вдруг что-то могло бы обнаружиться в архиве, изъятом из «Улья». Я ведь видела только ярлыки, а внутри могло быть что угодно. И вот как раз это заставило меня промолчать, — она притянула его руки к своей груди, заставив наконец посмотреть на себя. — Пойми, я не хотела добавлять тебе сомнений и терзаний. Тебя и так постоянно будоражит прошлое. Вот я и решила вчера не шатать защитные барьеры, выстроенные вокруг больной для тебя темы. Да ещё и в госпитале, пропитанном медицинскими запахами.

Коннор сдвинул брови на последних словах. Его веки и мышцы лица вдруг задрожали, обнажая то ли оскал, то ли нервную улыбку.

— Как ты сказала? — просевшим голосом еле вымолвил он. — Шатать защитные барьеры…

Из его горла вырвался короткий нервный смешок. Коннор закинул голову назад, резким движением вырвав руки из её захвата. Провёл пальцами по вискам и сжал в ладонях голову, судорожно вздохнув. В его заблестевших глазах снова заметались эмоции. Ноздри раздулись, а губы поджались.

Увидев, как Коннор сжал челюсти и задрожал, Адриана встала и склонилась над ним.

— Коннор, что с тобой происходит? — умоляющим голосом спросила она, каменея от его реакций.

— Оставь меня, пожалуйста… — прошептал он абсолютно бесцветным голосом. — У нас ещё минут двадцать до выселения из номеров. Жди меня в машине.

— Коннор, я…

— Пожалуйста, — чётко по слогам прорычал он, ударив по коленям ладонями, — оставь меня на эти чёртовы двадцать минут одного!

От его резкого выдоха повеяло таким холодом, что Адриана задрожала. В глазах Коннора разлилась ледяная сталь, поглощая мелькающее выражение, которое она видела в июне, когда он взглядом умолял её о помощи. Но безжалостный металл заливал радужки, затапливая в них призывы и мольбы. Коннор шумно задышал, недовольно вытягивая губы в линию. Он медленно проскользил взглядом от Адрианы к двери, явно давая понять, чего хочет на самом деле.

И Адриана сделала неуверенный шаг назад, всё ещё не сводя с него глаз. Коннор сидел, не моргая и дыша ртом. И всем своим видом показывая, что хочет остаться один. Холодный безмолвный образ озвучивал его желание лучше слов. И заставлял Адриану дрожать, теряя самообладание.

Момент, когда она оказалась за дверями, потерялся во времени. Адриана, вперив взгляд в деревянную поверхность, со всхлипом втянула воздух. Но тут же обмерла и прислушалась. То ли показалось, то ли в действительности до ушей донёсся хриплый стон. Прижав ладони и ухо к деревянной поверхности, она замерла. Но в номере застыла лишь тишина…

До помутнения рассудка хотелось бегом вернуться обратно, кинуться Коннору на шею и говорить что угодно, лишь бы он оттаял. Лишь бы больше не видеть разрезающий сердце стальной блеск его глаз. Чужой. Не оставляющий ни капли надежды, что он желает сейчас разделить бремя с ней. Если бы только не тот намёк, умоляющий призыв, который он моментально уничтожил. Желание побыть одному в словах и в выражении лица, но едва уловимый флёр, будто доносящий глубоко забитую просьбу «Останься». Как понять, чего он хочет на самом деле? Чтобы не сделать сейчас больнее?

Остаться или уйти?

Адриана нервно обхватила себя за плечи. Перед глазами снова возник ледяной взгляд, пробирающий до озноба… И Адриана ощутила едва слышимую пульсацию, своими ударами желающую увести её от двери. Прикрыв ладонью заслезившиеся глаза, Де Марко всё же сделала шаг к выходу.