Дополнительное расследование (т.2)

28

Курашов смотрел сквозь прутья металлической изгороди. Во взгляде его было что-то печальное и жалкое, словно не первые сутки провел он у этой самой изгороди и отчаялся уже дождаться прибытия самолета.

Из длинных, низко посаженных аэрофлотовских прицепов высыпали пассажиры. Курашов кидался к выходу с летного поля, спрашивал с надеждой услышать нужный ответ, откуда рейс.

Отвечали. Рейсы были из Магадана, из Адлера, из Свердловска... И, как побитая хозяином собака, Курашов возвращался на место.

Когда с замедленным шипением распахнулись широкие створки очередного прицепа и на землю одним из первых спрыгнул Стасик, Курашов обрадовался и взволновался так, словно увидел невесту, благополучно вернувшуюся из длительной командировки в районы Крайнего Севера.

Стасик рыскнул взглядом, заметил в толпе встречающих расплывшуюся в улыбке физиономию Курашова, криво усмехнулся:

— А цветы где? — ответив на рукопожатие, хмыкнул он.

Курашов, показывая, что оценил шутку, еще шире растянул губы. Повертев по сторонам головой, Стасик поправил ремень спортивной сумки, перекинутой через плечо:

— Вперед?

— А багаж?

— Все мое ношу с собой... Тачку взял?

Курашов виновато и огорченно развел руками:

— Какая здесь тачка? Кое-как двадцать четыре копейки на автобус наскреб!

Стасик скривился:

— Тоже мне... мафиози...

Южный загар, «фирмовая» экипировка и требовательно-ленивый жест мгновенно привлекли внимание таксиста. Высунувшись из окна, он спросил, куда ехать. Не отвечая, Стасик плюхнулся на переднее сиденье, дождался, пока усядется Курашов, только после этого неопределенно сообщил:

— Вперед!

Слегка завалившись на повороте, машина вырулила с площади. Стасик обернулся к Курашову:

— С местом в гостинице решил?

— Вчера еще.

— Тогда рванем на станцию.

— А вещи?

— В машине полежат, — ответил Стасик и поинтересовался у водителя: — Ты ведь, шеф, не торопишься, подождешь нас?

— Смена через час кончается, — глядя перед собой, буркнул тот.

— За сверхурочные плачу вдвое, — прозрачно намекнул Стасик.

Водитель, выражая согласие работать на таких условиях, пожал плечами. Стасик взглянул на табличку «Не курить», вынул из защелкнутого на кнопку накладного кармана батника пачку сигарет, закурил. Заметив на себе косой взгляд таксиста, бросил лениво:

— За вредность тоже.

«Волга» остановилась возле ворот станции, рядом с грузовыми автомашинами. Стасик вместе с Курашовым выбрались из салона. Потянувшись, Стасик сказал:

— Ну, пошли искать твоих жлобов.

Курашов опасливо потер щеку ладонью:

— Может, не торопиться?.. Они, по-моему, судимые... Я же говорил Махмуду, как меня зажали... С ножами ходят...

Стасик глянул с нескрываемым презрением:

— Тебя соваться никто не просит. Покажешь и топай. Там моя забота настанет.

Долго бродили они по товарному двору, прежде чем наткнулись на заброшенный тупичок, где на солнышке грелись несколько мужчин с помятыми лицами. Курашов замер, побледнел. Это лучше всяких слов натолкнуло Стасика на мысль, что они у цели:

— Которые?

— Те двое... В плетенках... И другой, в спортивных штанах...

— Всего пятеро, — прикидывая соотношение сил, негромко констатировал Стасик.

— Может, не стоит? — хрипло шепнул Курашов.

Дохлый тоже заметил их, узнал Курашова, а узнав, толкнул локтем Авдея. Стасик не оставил этот жест без внимания, не поворачиваясь, бросил Курашову:

— Вали отсюда, не путайся под ногами!

Курашова долго упрашивать не понадобилось. Сообразив, что если разговор окончится не в пользу Стасика, то сложится ситуация, в которой никто не сможет ему гарантировать сохранение здоровья, он поспешил ретироваться.

Перебитый нос и крепкая поджарая фигура незнакомца не оставляли сомнений в цели его визита. Авдей и Дохлый медленно поднялись на ноги, хмуро ждали.

Сидевший рядом Родик затравленно глянул по сторонам и тихо, чуть ли не на цыпочках, юркнул за тупичок. Двое других «бичей», не зная, в чем дело, но по воцарившемуся молчанию догадываясь, что присутствуют при начале нелицеприятного разговора, озадаченно переглянулись. Один из них на всякий случай нащупал на траве проржавленный костыль, с помощью которого крепят к рельсам шпалы.

Стасик, глядя в глаза Авдею, замечал все. Заметил он и то, что Дохлый, приближавшийся сбоку, сунул руку в карман брюк.

Стараясь продемонстрировать дружелюбие, он проговорил:

— Слышь, мужики... Нехорошо так... К вам с деловым предложением, а вы с шилом... Может, разберемся?

— Пацан еще! Разборки наводить пришел, — с улыбкой прошипел Авдей.

В это мгновение Стасик прыжком оказался возле Дохлого, не давая возможности выдернуть из кармана руку, опрокинул его на землю коротким ударом в челюсть. Отскочив в сторону, с холодной яростью процедил:

— Нокаут.

Авдей выхватил из-за спины кусок арматуры, кинулся на Стасика. Сорвались с места и двое других мужиков. На их лицах было злобное отупение и желание крови.

Нырком Стасик ушел от просвистевшего в воздухе прута арматуры. В удар по корпусу нападавшего он вложил всю силу. Переломившись пополам, Авдей молча ткнулся головой в землю, а Стасик уже был на недосягаемом расстоянии.

— Нокаут, — вновь констатировал он и двинулся на опешивших дружков Авдея: — Чего приуныли, ханурики?.. Ну?.. Куда же вы?!.

Мужики, пятясь, скрылись за ближайшим составом. Стасик пожал плечами, пружинисто подошел к Дохлому, который подавал легкие признаки жизни. Быстро обшарив его карманы, Стасик вынул оттуда курашовский бумажник и заточенную явно не для работы по электрической части отвертку. В то время простонал, перевернулся на спину Авдей. Оставив Дохлого, Стасик подошел к его напарнику. Тот с трудом приподнял веки.

— Деньги где? — поднеся острие отвертки к горлу и царапая в кровь, оскалился Стасик.

Кадык Авдея дрогнул. Стараясь не делать лишнего движения, Авдей запустил ставшие вялыми пальцы в карман брюк, вытащил две замусоленные купюры по пятьдесят рублей.

— Остальные пропили, — морщась, просипел он.

— Сколько? — намеренно расцарапывая кожу под кадыком, спросил Стасик.

— Триста...

— Врешь, козел! — почти ласково проговорил Стасик. — Врешь!

Услышав подобное оскорбление, Авдей покраснел, дернулся, но, ощутив непреклонность заточенного жала отвертки и теплую струйку крови, ползущую по ложбинке между ключицами, уронил голову на землю:

— Взаправду триста...

— Триста?! — с угрозой удивился Стасик, заметил, что Дохлый уже поднялся на ноги, предостерег: — Не рыпайся, придурок! Враз твоему корешу лишнее дыхало сделаю!

Дохлый споткнулся на полушаге.

— Так сколько было денег? — снова уставился на Авдея Стасик.

— Да западло! — обиженно выкатил глаза Авдей. — Четыреста всего.

Стасик с видимым сожалением убрал лезвие отвертки от его подрагивающей и пульсирующей шеи, распрямился, посмотрел на Дохлого, потом снова на Авдея:

— Вот что, тубики... Триста, что вы уже просадили, прощаю... Учтите, что за те сведения, которые вы мне сообщите, я бы больше четвертного билета не отвалил. Ну да ладно...

— Спасибо, благодетель, — юродствуя, притронулся к распухшей челюсти Дохлый.

— Прикрой пасть, а то сделаю, что всю жизнь только кашку манную будешь цедить, — осадил Стасик, продолжил: — Короче, кому вы грузили лук?

— Какой лук? — попробовал сделать недоуменное лицо Авдей.

Стасик лениво поднял ногу, явно намереваясь пнуть ему под ребро:

— Продолжить?

— Не надо, — зло крикнул Авдей.

А Дохлый, покосившись на поверженного приятеля, взмолился:

— Кончай! Серега был, водила с «КамАЗа», и какой-то снабженец.

— Какой? — с ухмылкой уточнил Стасик.

— Не знаем, — поспешил заверить Дохлый. — Верткий такой, молодой относительно...

— Здесь кто-нибудь из них бывает?

— Серега чуть не каждый день, а фрайера того чего-то не видать, — приподнявшись на руках, проговорил Авдей, морщась от боли.

Стасик на секунду задумался, сказал веско:

— Завтра утром подойдет ваш знакомый, у которого вы лопатник дернули, покажете ему водилу... И не дай бог, еще раз обидите мужика... Под землей найду... Усекли?

Авдей уже сидел на земле, качал гудевшей головой. Подняв глаза на приятеля, сказал:

— Дохлый покажет...

— Тогда привет семье! — бросил Стасик и направился в сторону выхода со станции.

— Слышь, парень?! — окликнул Дохлый. — Зубы-то подлечить надо, занял бы...

Стасик с трудом засунул руку в карман тесных джинсов, подал десятку:

— Думаю, коньяк вы не любите?

— Не уважаем, — заискивающе ухмыльнулся Дохлый. — От него, говорят, клопами воняет...

Стасик насмешливо шевельнул перебитым носом:

— В точности как от тебя... Ну, поправляйся, а завтра на работу... Гудок зовет!

Курашов нервно дожидался на площадке перед воротами. Завидев целого и невредимого Стасика, кинулся навстречу:

— Ну как?

Тот подошел вплотную:

— Значит, на последние двадцать четыре копейки в порт добрался?!

Курашов отвел взгляд, промолчал. Стасик произвел в уме нехитрые вычисления и уведомил:

— Приедем в гостиницу, половину отдашь мне... Четыреста рублей, как с куста, понял?

— У них денег не осталось? — расстроенно спросил Курашов.

— Сотня, — сказал Стасик и пояснил: — Махмуд дал тебе кусок. Делим пополам, выходит по пятьсот. Вот я и говорю, отдашь четыреста...

— Я же на дорогу тратился, на гостиницу, две сотни юристу одному отдал...

Стасик глянул насмешливо, но жестко:

— Ох и жадный ты... Ладно, с тебя три сотни. Остальные — твои проблемы! Завтра найдешь этих жлобов, они покажут водилу, что лук вывозил. Побеседуешь с ним.

Курашов испуганно отпрянул:

— Да ты что?! Они же меня на нож посадят!

Стасик немного подумал, успокоил:

— Не должны.

Хотя от такого предложения на душе у Курашова стало тоскливо и пусто, перечить он не решился, понимая, что с деньгами вышла промашка. Теперь этот бывший спортсмен непременно будет напоминать про обман, допущенный в отношении Махмуда, тыкать этим. Курашов подавил вздох, зашагал к машине.