Дополнительное расследование (т.2)

37

После жестокого избиения Сергей решил больше никогда не встречаться с Землянским, но наутро не выдержал, поехал к нему на службу. Собственно, интересовало его одно — добрались ли те типы до дражайшего Бориса Игоревича. Хотя Сергей и не признался себе в этом, очень хотелось, чтобы добрались. Почему он один должен отдуваться? Его спица — самая последняя в этой чертовой колеснице.

Относительно свежий вид Землянского разочаровал Сергея. Вызвав бывшего работодателя в коридор, он описал и без того мрачное происшествие на загородном шоссе в еще более траурных тонах.

Землянский побледнел, прыгающими пальцами ослабил узел галстука:

— Ты... ты что-нибудь сказал?

Смакуя страх и растерянность собеседника, Сергей выдержал паузу, не без обиды произнес:

— Мы же договаривались, Игоревич...

— Это хорошо, — проговорил Землянский и механически повторил: — Это хорошо...

— Я же понимаю, — протянул водитель.

Взгляд Землянского перестал бегать, налился подозрительностью:

— Ты ведь признался ему, что вывозил лук? Да?!

— И без меня знали, — резковато ответил Сергей.

— А как ты объяснил, куда возил лук? — продолжал допытываться Землянский.

Этот вопрос Сергей предвидел, поэтому ответил без заминки:

— Лапши на уши навешал... Будто вывез со станции, а за городом в другую машину перегрузил...

— А он что?

— Слушай, Игоревич, мое дело предупредить тебя, — рассердился Сергей. — А ты взялся меня колоть, как орех какой... Хватит, без тебя натерпелся!

— Извини, извини, — проглатывая окончания слов, поспешил заверить Землянский. — Не подумай чего... Верю я, верю... Спасибо... Знаю, что ничего ты не сказал, знаю... Спасибо, Сергей...

Вернувшись в кабинет, Землянский тупо уставился в пространство, но поскольку свободного места в кабинете было не так уж много, а напротив его стола стоял стол Тонечки, получилось так, будто Борис Игоревич в упор разглядывает свою подчиненную.

Тонечка невольно покрылась краской и, придерживая рукой вырез кофточки, еще ниже склонилась над бумагами. Раечка же во все глаза смотрела на начальника отдела, ставшего в последнее время каким-то встревоженно-удрученным.

Облучков, приняв за основу версию Шелехова о том, что вагон ошибочно поступил другому адресату, проштудировал телефонный справочник и обнаружил, что существуют две сходные по аббревиатурам организации — его родное МНУ Сибспецмонтаж и УПТК Союзпроммонтаж. Самое замечательное было что буквы «УПТК» соответствовали оттиску на пломбе.

Облучков уверил себя, что напал на верный след и именно в УПТК сидит человек, прибравший к рукам лук. Однако убежденность была не настолько тверда, чтобы идти в милицию и выкладывать свои доводы. Если бы на месте был Шелехов, тогда иное дело, а так... Выглядеть в глазах незнакомых людей наивным «частным детективом» ему совсем не хотелось. Зная свою нерешительность, Евгений Юрьевич долго прикидывал, удастся ли без посторонней помощи и так, чтобы не наломать дров, выяснить все необходимое. По всему выходило, что вряд ли, не тот у него характер. И тут пришла спасительная мысль. Он вспомнил, как наседал в беседах Курашов, который тоже был всего-навсего юрисконсультом, да и действовал по весьма сомнительному поручению.

В душе посмеиваясь над собой, Облучков решил попробовать, насколько пойдет ему чужая и чуждая личина. Он представил себя человеком, крайне заинтересованным в отыскании вагона, человеком, действующим из корыстных побуждений. Что-то получалось...

Отпросившись у начальника под благовидным предлогом посещения арбитража, он направился в УПТК.

Не обнаружив на дверях таблички «Отдел снабжения», Облучков вошел в «Отдел комплектации», здраво рассудив, что различие в наименовании никогда еще не меняло сути вещей.

— Здравствуйте, я из Таджикистана, — без лишних предисловий сказал он, задерживая взгляд на единственном в отделе мужчине, так как, по его разумению, женщина никак не могла прибрать вагон к рукам. — Мы отправили вагон с возвратной тарой из-под кабеля в адрес МНУ Сибспецмонтаж, а вагон ошибочно поступил к вам. Вот и приехал разбираться.

Облучков слишком долго собирался с духом, чтобы произнести все это с надлежащей интонацией, внушительно и с долей угрозы. Поэтому выпалил свой монолог скороговоркой, даже с некоторым испугом. Он не любил, да и не умел врать, разве что ради невинного розыгрыша. Впрочем, как заранее размышлял Облучков, если снабженцы из УПТК не причастны к умыканию лука, для них его слова должны прозвучать как отъявленная нелепость. Ни обидеть, ни возмутить они просто не могут.

Не зная, что еще добавить, Облучков замолчал и невольно потупился, затылком ощущая тягостность наступившей паузы.

Удача часто сопутствует несмелым и дилетантам.

Раечка, мгновенно вспомнив перепалку, вспыхнувшую из-за вагона с возвратной тарой, мило улыбнулась:

— Этим вагоном занимался Борис Игоревич.

Облучков опешил, вскинул на Землянского очумелый взгляд:

— Вы?!

Но Землянский не замечал ни его скованности, ни прямо-таки вопиющей робости в глазах за толстыми линзами очков. Едва Облучков сообщил, откуда он, в мозгу Бориса Игоревича закрутилась бешеная разноцветная карусель. Он еще не отошел после визита Сергея, еще не утихли подозрения в его правдивости, как появляется человек из Таджикистана и заявляет, что пришел разбираться. Эти события сплелись для Землянского в одну нить, и он с ужасом подумал, что водитель наврал ему с три короба, а сам взял и привел сюда одного из тех, кто разыскивает лук. Потрясение было слишком велико, чтобы Землянский отметил расхождение по внешности и отсутствие даже намеков на загар в лице Облучкова.

Шок, испытанный Облучковым, был куда менее значителен, поэтому первым в себя пришел он.

— Значит, это вы, — нагнав на себя суровость, констатировал Евгений Юрьевич.

Впрочем, при виде жалких бегающих глазок, бесспорно, свидетельствующих о том, каков их хозяин, он и в самом деле пришел в негодование. Людей, которые совершают пакости и не умеют за них ответить, Облучков презирал всегда.

— Я-я... — пролепетал Землянский.

Видя, что какой-то приезжий вдруг расхорохорился и начал строжиться, Раечка воспылала обидой не столько за Землянского, сколько за родное предприятие:

— Почему, собственно, вы позволяете себе такой тон?!

Облучков смутился. Он не умел обращаться с женщинами, а тем более ругаться с ними. Тут же перед ним стояла весьма миловидная особа с длинными ногами и горящими от гнева глазами. Таких Евгений Юрьевич даже опасался. Полагая, что между ним и женщинами такого рода лежит огромная и непреодолимая пропасть, он прятался за щит иронии, целью которой было дать понять, что он совсем из другого мира и в мыслях не имеет на что-то претендовать.

— Вы знаете, вам очень к лицу, когда вы сердитесь, — сказал Облучков с мягкой улыбкой.

— Вы не видели меня в хорошем настроении, — парировала Раечка.

— Надеюсь, мне это еще предстоит...

С деланной задумчивостью Раечка закусила губу:

— А что?.. Не исключено... Только у нас, похоже, разные вкусы... Я люблю бывать на пляже, а вы из Средней Азии и такой... незагорелый.

Облучков сообразил, что не учел именно этого обстоятельства, бросил быстрый взгляд на Землянского. Однако тот продолжал сидеть с пришибленным видом. Успокоившись, Евгений Юрьевич посмотрел Раечке в глаза:

— Я готов вас сопровождать... У меня зонтик есть.

— Мужчина с зонтиком? — поморщилась Раечка.

— Вспомните кинофильм но Чехову...

— Ну что ж... убедили, — согласилась Раечка. — Поклонников с зонтиками у меня еще не было... В этом что-то есть...

Облучков изобразил улыбку, а когда Раечка вернулась за свой стол, посмотрел на Землянского:

— Пойдемте покурим, Борис Игоревич...

— Пойдемте, — вздохнул тот и покорно поднялся.

В коридоре они закурили. Облучков обратил внимание, что пальцы Землянского ходят ходуном, и, скрывая за насмешкой нетерпение, спросил:

— И что же, Борис Игоревич, вы обнаружили в вагоне?

Землянский воспринял вопрос как издевку, зыркнул исподлобья:

— Лук... Словно не знаете.

— Реализовали уже?

Землянский покаянно кивнул. Когда Облучков поинтересовался, на какую сумму, Борис Игоревич испытующе посмотрел на него, решил, что уж этого-то никто, кроме них с Еленой, знать не может, и немного занизил барыш.

— Не кажется ли вам, что для вас это слишком много? — глуховато произнес Облучков.

— Вы понимаете... Я все время ждал, когда появятся хозяева, чтобы рассчитаться... Сами понимаете... — заюлил Землянский.

— Считайте, что дождались, — язвительно произнес Облучков, помолчал и спросил: — Через кого сбывали?

Чувствуя, как тяжело дается каждое слово, Землянский все-таки ответил:

— Подруга у меня есть... на рынке работает... в «Бюро добрых услуг»... через нее.

— Имя, фамилия?

— Я бы не хотел впутывать... — попытался возразить Землянский.

Облучков многозначительно посмотрел на него, пригладил волосы:

— Имя, фамилия?

— С-ситникова.... Елена... Николаевна, — сдался Землянский.

— Молодец, — похвалил Евгений Юрьевич. — Рассчитываться думаете?

— Конечно, конечно, — заторопился Землянский. — Мы же с вами честные люди...

— Когда? — оборвал готовые излиться откровения Облучков.

Нести все убытки один Землянский не собирался. Он решил вечером переговорить с Ситниковой. Поэтому предложил гостю из Таджикистана:

— Давайте завтра, а?

— Только не пытайтесь меня обмануть, — погрозил пальцем Облучков. — Не выйдет.

— Что вы? — опустошенно отозвался Борис Игоревич. — Подъезжайте ко мне утром.

— Постараюсь не забыть, — серьезно и, как ему казалось, весомо проговорил Облучков.

В свой рабочий кабинет он вернулся донельзя довольный. Мурлыкая под нос незатейливый мотивчик «Саша, ты помнишь наши встречи...», Евгений Юрьевич с головой погрузился в текущие дела.