Откровение

Глава 17

В первые секунды Шасгат ещё как-то старался выкарабкаться, однако сила притяжения исполинской вращающейся воронки оказалась непреодолимой, и все его жалкие попытки не принесли успеха. Окончательно смирившись с фактом своего ничтожества перед лицом безжалостной стихии, в один миг кардинально изменившей виртуальный ландшафт искусственного разума, отчаявшийся эзотерик прекратил безнадёжное сопротивление, втянул ментальные щупальца-крюки, с помощью которых ему посчастливилось вцепиться в край бездны и до этой минуты удерживаться от падения, и рухнул в глубокую пропасть. Почти все мысли исчезли, осталось лишь сожаление о том, что уже не получится выполнить вторую задачу, впрочем, он уже и на первом этапе своих действий сомневался, что вообще хоть каким-то образом способен повлиять на данную проблему. Некоторое время спустя даже эти размышления потеряли для него важность и былое значение. Экипажу и братьям придётся теперь рассчитывать только на самих себя. Может быть, навигаторам всё-таки посчастливится найти выход из положения и запустить двигатели ковчега. В любом случае Шасгат им больше не помощник. Он уже никогда не вернётся…

Поначалу всё шло достаточно хорошо: посвятив Талгата в свой план, эзотерик вновь предпринял акт Слияния и принялся за работу. Первым делом следовало соединить переходным каналом рулевую рубку с Землёй с Горой у Озера. Чтобы осуществить это грандиозное предприятие, ему пришлось расщепить своё духовное тело на две половины. Одна из них, разместившаяся в непосредственной близости от корабельного реактора и припочковавшаяся к крупному энергопроводу, впитывала струившуюся внутри него энергию своими присосками и, выполняя роль временного накопителя, конденсировала её в плотный сгусток, а затем передавала посредством ментальной псевдоподии, соединившей обе части сознания, второй половине, занятой трансформацией тупиковой артерии в переход между полостями. Приложив титанические усилия, Шасгату удалось совершить задуманное, и он, сам ещё до конца не веря неслыханной удаче и одновременно испытывая приятное чувство облегчения, увидел внутренним взором, как в рубке недалеко от жилых кают внезапно образовалось большое круглое отверстие. Изумлённые мужчины и женщины собрались в этом месте и с опаской всматривались в прямой тёмный туннель, ведущий куда-то вдаль. Все они пока не имели понятия, что ожидает их в будущем, — им только предстояло это узнать, а эзотерик, чей план уже начал претворяться в жизнь, с чувством выполненного долга покинул объект наблюдения и быстро восстановил свою ментальную целостность. А вслед за этим последовал сокрушительный удар.

Квантовый шквал опрокинул Шасгата и завертел словно песчинку в разгар бури в пустыне. После того как он полностью потерял всякое представление о направлении, ориентации и параметрах окружающего виртуального пространства, его стало неудержимо затягивать во внезапно появившуюся гигантскую вихревую воронку, дно которой скрывалось в кромешной тьме где-то далеко внизу. Ему уже приходилось бывать в похожей ситуации, когда во время одного из сеансов Слияния, приведшего впоследствии к обнаружению навигационной рубки и полости экипажа, он неожиданно очутился внутри сумрачного омута и сумел выбраться из него лишь благодаря счастливой случайности. Но сейчас внутреннее чувство настойчиво подсказывало эзотерику, что второй раз это уже не получится сделать. Из последних сил он изверг протуберанцы мысленной энергии в форме крючьев и вонзил их в клубившееся окаймление кратера, озаряемое частыми грозовыми всполохами. Ментальные жилы натянулись, как струны, под воздействием невидимой чудовищной силы, исходившей из жерла смерча. Духовное тело истончилось и растянулось до нитеобразного состояния; Шасгата засасывало всё глубже и глубже, и в итоге он сдался, боясь, что его просто-напросто разорвёт на молекулы. Крепко зажмурив глаза и сжавшись в тугой комок, Предсказатель Братства Божественной Истины падал на встречу своей смерти. У него не осталось ни надежды, ни веры. Он ждал только одного — избавления…

Вдруг головокружительное падение плавно замедлилось, а потом окончательно сошло на нет, и неумолимая сила, до этого момента тянувшая его вниз, мгновенно исчезла. Эзотерик завис в невесомости и осторожно раскрыл веки, страшась опять увидеть стены полого турбулентного конуса, состоящие из плотных серых слоёв тумана и периодически разрываемые на долю секунды проблесками нестерпимо ярких молний в отдельных местах этого виртуального торнадо, однако поразительное зрелище, представшее сейчас его изумлённому взору, опровергло все мрачные теории и заставило напрочь забыть о пережитом ужасе. Каким-то невероятным образом он обрёл плоть и, раскинув руки в стороны на манер крыльев, парил в воздухе подобно птице. Сверху, в голубой дали, плыли белоснежные кустистые облака, освящённые золотистыми лучами солнца, а внизу насколько хватало глаз расстилалась зелёная травянистая равнина с извилистыми нитями рек и вкраплениями холмов, лесов и озёр. Шасгат завис в вышине и, наслаждаясь покоем и приятным теплом, излучаемым небесным светилом, внимательно рассматривал пасторальный пейзаж. Вскоре взгляд его привлёк один небольшой участок, отличавшийся от остальной местности своими необычными очертаниями в виде вытянутого прямоугольника. Сложив руки-крылья, эзотерик камнем ринулся вниз, причём свободное падение не вызывало у него чувства паники, напротив, он знал, что в любой момент может изменить траекторию полёта и вновь взмыть в облака. Откуда пришло это знание, ему было непонятно и почему-то совсем неважно.

Как ни странно, приближение к заинтересовавшему его объекту заняло довольно много времени, и данный факт наглядно продемонстрировал, насколько велик был этот дивный край. Оказалось, что зелёный прямоугольник состоит из множества кустов, растущих ровными длинными рядами. С побегов каждого из них в изобилии свисали конические ягодные гроздья, внешне напоминавшие кисти винограда. Шасгат выбрал первый куст в ближнем из рядов и устремился туда, чтобы разглядеть его получше. По мере уменьшения расстояния до цели, ствол и ветви растения стали необъяснимым образом увеличиваться в размерах, и удивительный эффект непрерывно продолжался до тех пор, пока — в порядке очереди — сначала куст, затем одна из гроздей, а после уже и круглая ягода, на которой он сосредоточил своё внимание, не заняли практически всё обозримое пространство. Эзотерик, ощущая себя ничтожной, микроскопической частицей, прильнул к наружному слою ягоды, принявшей к этому моменту форму громадного прозрачного пузыря, и с восхищением взирал внутрь сферы, где, как выяснилось, размещался целый мир.

Заинтригованный взгляд его скользил по высоким горам и широким долинам, крутым утёсам и глубоким ущельям, дремучим лесам и диким степям, бурным морям и знойным пустыням. Неподалёку от места, выбранного им в качестве пункта наблюдения, раскинулась горная гряда, и в самом её центре, на плоскогорье, среди водопадов, озёр и цветущих деревьев, в окружении дворцов, замков и многочисленных добротных кирпичных домов возвышались стройные белокаменные башни и величественные шпили соборов, щедро усыпанные радужными самоцветами, а также купола храмов, ярко сверкающие блеском драгоценных металлов. Между крупными строениями виднелось несколько выложенных брусчаткой площадей, а здания поменьше разделялись узкими уютными улочками. Окраины города утопали в цветах и зелени. Рукотворные каналы, фонтаны и небольшие природные водоёмы не только украшали территорию, но и придавали ей ещё больше свежести. Горожане гуляли по улицам или отдыхали на зелёных лужайках в тени раскидистых деревьев. Одна из площадей являлась, судя по всему, рыночной: в пёстрых шатрах, лавках и ларьках шла оживлённая торговля, и люди не спеша прохаживались между ними и рассматривали предлагаемые товары.

На другой площади тоже толпилось немалое количество народа, привлечённого увеселительными мероприятиями — концертами, театральными и цирковыми представлениями. Восторженные слушатели и зрители периодически вознаграждали бурными аплодисментами, монетами и букетами цветов как музыкантов с флейтами, лютнями, волынками, лирами и бубнами, так и уличных артистов, изящных танцоров, искусных жонглёров, бесстрашных акробатов и забавных шутов. Все они — и женщины, и мужчины, и их дети — имели открытые и по большей части красивые лица, опрятные причёски и выглядели здоровыми и счастливыми, а одеты были в основном в нарядные одежды. Особенно женские платья, юбки, накидки и блузки отличались яркой раскраской и роскошным покроем… Но этот мир всё же не был совершенно идеальным и лишь на первый взгляд казался беспечным: город окружала массивная каменная крепостная стена с бойницами для лучников и оборонительными башнями, на плоских крышах которых находились катапульты и баллисты. Между зубцов стены виднелись фигуры рослых воинов, закованных в броню и вооружённых большими луками и короткими копьями. Впрочем, несмотря на явную готовность поселения к отражению нападения потенциального врага, это обстоятельство никак не отражалось на настроении его жителей, из чего можно было заключить, что в данный период времени не велось никаких активных военных действий.

От городских стен уходила вдаль, теряясь вначале в чаще леса, а после рассекая на две половины лежащую за ним равнину, широкая мощённая дорога. Шасгат прошёлся мысленный взором по всей её протяжённости и в результате выяснил, что она упирается в ещё один город, правда, гораздо меньший по размерам и расположенный на берегу моря. В укреплённой гавани стояло на причале несколько крупных парусных кораблей с высокими мачтами и широкими палубами, а также множество рыбацких шхун, баркасов, катеров и шлюпок. Портовый город тоже был обнесён высоким крепостным валом, и его обитатели по своему внешнему виду не сильно отличались от своих соотечественников из столицы (именно такой статус, скорее всего, имело поселение на плоскогорье), только вот одежды их были более скромного пошива, хотя, вероятно, причиной тому было отсутствие в этот день праздничных мероприятий в их маленьком городке. Уже в те минуты, когда он рассматривал жителей столицы, эзотерик почувствовал острую тоску и с горьким сожалением подумал о том, что у него нет и никогда не будет возможности разделить переживания, которые каждый день испытывают эти люди, ведь местность была поистине прекрасна, а жизнь в ней казалась такой наполненной, и данное устойчивое впечатление никак не могло быть обманчивым, ведь неоспоримым подтверждением тому являлись добрые улыбки на приятных и честных лицах мужчин и женщин. Сейчас, глядя на живописную гавань, грациозные морские суда, мужественных матросов и деловитых портовых рабочих, ему вдруг стало невероятно одиноко, и волна грусти захлестнула его душу. Поэтому, чтобы хоть как-то отвлечься от печальных дум, он решил перенести своё внимание на другую область.

Следующим объектом для наблюдения Шасгат выбрал могучий лесной массив, посреди которого проходила дорога, связывавшая оба поселения. Он окинул взглядом изумрудный океан пышных крон с гнёздами птиц, с любопытством исследователя отметив про себя, что под ними существует особый, дикий, мир с обилием разнообразных растений и множеством травоядных и хищных зверей, но сильнее всего его ошеломило и восхитило необычное создание, расположившееся на широкой прогалине между деревьями. Оно имело чёрное чешуйчатое туловище, голову с вытянутой зубастой мордой и двумя острыми рогами в верхней части черепа, длинный хвост, усеянный роговыми пластинами, короткие когтистые лапы и кожистые перепончатые крылья, сложенные в данный момент за спиной. Диковинное существо в несколько раз превосходило своими размерами конебыка — самого большого животного, известного эзотерику; оно распростёрлось на траве, положив голову между передних лап, и смотрело большими умными глазами в направлении густых зарослей за окраиной поляны. Его немигающий взгляд поразительным образом наталкивал на мысль о странной, противоестественной разумности, а мощное тело свидетельствовало об огромной силе этого ящера. При виде грозного и загадочного зверя Шасгат окончательно убедился в том, что обнаруженный им мир не является абсолютным раем, и что здесь наряду с прекрасным, существует и ужасное, а радость, покой и безмятежность могут чередоваться с опасностью и невзгодами. С другой стороны, установление данного факта никоим образом не уменьшило степени притягательности этого мира для него, и он по-прежнему всеми фибрами души желал оказаться там.