Сны Авроры

Деталь семнадцатая

Адель не шла, а летела по коридору клиники, набирая номер Доктора Мареша. Она с замиранием сердца выслушала несколько протяжных гудков, а затем бархатный глубокий баритон произнес:

– Слушаю Вас.

– Доктор Мареш, это Адель Коэн. Простите за беспокойство. У Вас найдется минутка?..

– Да, Адель… Я слушаю Вас.

– Мне очень важно увидеть Вас. Я работаю над одним случаем, который не терпит отлагательств. Я боюсь упустить что-то важное. Будет ли у Вас возможность встретиться? – она затаила дыхание.

После непродолжительной паузы голос ответил:

– Да, конечно. Когда Вам будет удобно?

– Назначьте время и место, я приеду…

Снова пауза.

– Сегодня в восемь. Вас устроит? У меня.

Адель почувствовала, как в животе у нее запорхали бабочки.

– Да, конечно.

– Я вышлю Вам адрес и координаты.

Она не успела ответить, как раздались короткие гудки и тут же ей пришло сообщение с адресом Доктора Мареша и координатами. Она сперва удивилась, насколько быстро это произошло, но ее удивление тут же сменилось той улыбкой, которая бывает у школьниц в предвкушении первого свидания. Она быстро нашла фотографию Мареша в своем смартфоне и, дважды чмокнула экран, оставила на нем отпечаток своих губ.

«Вы прибыли в пункт назначения», – любезно сообщил навигатор, и Адель припарковала машину у небольшого двухэтажного дома. Заглушив двигатель, она посмотрела на часы: семь пятьдесят шесть. Она вышла из машины, дважды пропищала брелоком и направилась по вымощенной садовым камнем дорожке к дому. Семь пятьдесят восемь. Она замедлила шаг. Поднялась на невысокое крыльцо. Помедлила еще с полминуты, собираясь с мыслями, и осторожно нажала кнопку звонка. Тишина. Адель подождала пару минут и осмотрелась. Она увидела его машину, припаркованную у дома, а это означало, что, скорее всего, он все же был дома. Тогда она позвонила еще раз. Потом еще раз, более продолжительно, и прислушалась.

Наконец послышались шаги. Дверь лениво приоткрылась, и на пороге появился Мареш, взъерошенный, босой, с обнаженным торсом, в свободных черных спортивных штанах. От его вида по всему телу Адель побежали приятные мурашки. В ее глазах он был совершенством. Он был то ли румын, то ли словак, она точно не знала. Во всяком случае, о нем так говорили. Он был высок и чертовски привлекателен. Его большие черные глаза приветливо смотрели из-под длинных черных ресниц. В его черных волосах, мягко вьющихся на шее и за ушами, было нечто такое, что придавало всему его внешнему виду живость и задор и одновременно скрадывало пару десятков лет. Что же до его атлетического телосложения, ему мог бы позавидовать любой тридцатилетний парень, а ведь Марешу, насколько она знала, было уже немногим за пятьдесят. Про его манеры и умелое обхождение с женщинами и вовсе не стоило говорить: в современном мире ему, скорее всего, не было в этом равных. Да, он имел внешность и манеры незаурядные и запоминающиеся. Запоминающиеся настолько, что он даже снился Адель по ночам.

Он встретил ее растерянной улыбкой. Казалось, ее визит стал для него полной неожиданностью.

– Адель? – он провел рукой по вьющимся растрепанным волосам.

– Добрый вечер, Доктор Мареш. Мы договаривались с Вами о встрече. Сегодня, в восемь вечера, – как бы оправдываясь, произнесла она и тут же почувствовала некоторую неловкость. – Вы, наверное, забыли об этом. Сожалею, что пришлось разбудить Вас. Ведь Вы спали?..

Вид у него был именно такой. Казалось, он еще до конца не проснулся и с трудом понимал ее слова. «И почему такие мужчины не женятся?» – думала она, рассматривая его заспанное лицо.

– Да, верно, простите, Адель, было много работы… – он провел ладонью по лицу. Другой рукой он то ли придерживал полуоткрытую дверь, то ли опирался на нее.

– Мне следовало позвонить Вам еще раз, заранее. Простите, я не вовремя…

Она уже хотела было уйти, но он остановил ее:

– Ни в коем случае, Адель, проходите. – Он распахнул перед ней дверь и легким движением руки пригласил ее войти. Она вошла. – Проходите, – повторил он. – Располагайтесь. Я только надену что-нибудь более подходящее и составлю Вам компанию.

Адель прошла в комнату для гостей, присела на край софы и осмотрелась. По всей вероятности, доктор был приверженцем минимализма. Мебели в его квартире почти не было, ни одной лишней линии в интерьере, все лаконично, просто, неброско – и в то же время удивительно уютно.

Мареш вскоре вернулся к Адель. Он по-прежнему был босой, все в тех же брюках, но теперь его тело облегала белая майка-поло. Он сел напротив, еще раз пригладив рукой волосы, и на его лице появились почти что искренний интерес и готовность слушать.

«Только попкорна не хватает», – подумала Адель и смущенно отвела взгляд, не выдержав этого восторженного выражения его лица, застывшего в предвкушении занятного рассказа.

Она знала, что теперь нужно что-то сказать, но отчего-то так смутилась, что не могла подобрать слова, не знала, с чего начать, ровно как и не находила в себе смелости снова поднять на него глаза – в этой майке он вызывал в ней еще большее желание, чем без нее. Она почувствовала, что по ее щекам начал расползаться предательский румянец. Между тем, он не спускал с нее глаз, откинувшись на спинку кресла, слегка прищурив один глаз и мило улыбаясь.

Адель наконец справилась с собой и подняла глаза. В ответ на ее движение он чуть подался вперед, разомкнул губы, приподнял брови и скрестил на груди руки. Пауза явно затянулась. «Какая же я дура», – думала Адель и готова была провалиться сквозь эту софу, сквозь пол, сквозь подвал, сквозь землю, сквозь все то, что было под этим домом. Она делала над собой невероятное усилие, но все равно ничего не могла сказать.

Лео поднес руку к лицу и провел несколько раз ногтем большого пальца по нижней губе, а затем, словно вспомнив о чем-то, кистью руки исполнил в воздухе непонятный, но очень изящный жест, и произнес медленно и тихо:

– Прошу простить меня, я ничего не предложил Вам, Адель, – он приподнялся в своем кресле. – Хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, спасибо – прохрипела в ответ Адель, поскольку голос к ней так и не вернулся.

– Возможно, кофе?

– Спасибо, не беспокойтесь, – на самом деле она теперь не отказалась бы от стакана виски или воды с хорошей дозой валерьянки.

Он снова улыбнулся ей, на этот раз обнажив свои белые зубы, поднялся и вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся, держа в руке стакан прохладной воды, который Адель приняла с нескрываемой благодарностью.

– Вы знаете, Адель, я не часто принимаю гостей. Но встречи в клубах и ресторанах отнимают слишком много времени и лишены той непринужденности, которая возможна в домашней обстановке. Так о чем Вы хотели говорить со мной?

Адель поправила юбку, которая была слишком коротка, чтобы скрыть ее колени, на которых Мареш теперь сосредоточил свое внимание. Она была так решительно настроена, придя сюда, а теперь робела, словно школьница, не выучившая урок. Она теребила подол юбки и проклинала себя за то, что додумалась надеть этот ужас. Наконец, она набрала побольше воздуха в легкие и вкратце описала случай Авроры, не забыв упомянуть о ее эскапизме, галлюцинациях и мании преследования, о том, что направлена она была на психотерапию из полиции и значительных улучшений пока не наблюдается, и что сегодня во время визита вела себя несдержанно и даже пыталась схватить Адель за колено.

– Что Вас смущает в этом случае, Адель? На мой взгляд, ничего экстраординарного здесь нет, – он снова внимательно посмотрел на колени Адель, будто анализируя, что в них могло привлечь клиентку.

– Психиатрическая экспертиза признала ее вменяемой, но у меня есть некоторые сомнения на этот счет. Я хотела бы просить Вас осмотреть ее.

– Так в чем же дело? Просите, – он развел руки, словно демонстрируя ей открытость своих намерений и готовность помочь в ответ на просьбу, но увидев замешательство Адель, рассмеялся и, чуть подавшись вперед, спросил: – Когда Вам будет удобно?

– Следующий визит назначен на завтра, на час дня. Но если Вам неудобно, я могу перенести на другое время.

– Ни в коем случае. Я буду в это время в клинике.

– Благодарю Вас.

– Что-то еще?

– Нет, спасибо, – она поспешно встала. – Еще раз простите за беспокойство… И… спасибо.

Он поднялся вслед за ней.

– Я провожу Вас.

Адель вышла в прихожую. Она подошла к двери и взялась за ручку. Немного помедлив, она дернула ее и чуть потянула дверь на себя. Дверь не поддалась. Тогда Адель толкнула дверь, но та снова не открылась. Девушка, смущенная тем, что не справилась с такой несложной задачей, как выйти из дома через дверь, обернулась, обращаясь взглядом за помощью к Лео.

Он стоял позади нее в дверном проеме, облокотившись о косяк, и рассматривал девушку какими-то непонятными, пьяными глазами.

– Дверь… амм… Вы не поможете мне? – она кокетливо приподняла плечо.

– Дверь закрыта, – сухо сообщил Мареш чужим, низким, лишенным какой-либо эмоциональной окраски голосом, будто без его комментария об этом трудно было догадаться.

Адель тихо хмыкнула в ответ:

– Да, похоже на то. – И на ее лице появилась та идиотская улыбка, которой часто пытаются скрыть смущение.

– Вам нужен ключ, – снова констатировал Лео все тем же низким глухим голосом.

– Да, наверное, – продолжая глупо улыбаться, пробормотала Адель. Она перевела взгляд на пустую замочную скважину. – Но… его здесь нет…

Тогда Лео медленно вынул руку из кармана, продемонстрировал ей ключ от входной двери, затем зажал его в кулаке и снова спрятал руку в карман. Оторвавшись от стены, чуть качающейся походкой он направился к девушке, не сводя с нее своих мутных глаз. «Наркотики. Он принимает наркотики», – пронеслось в голове у Адель, но она тут же отмела эту мысль. Здесь было что-то другое. Ей вдруг стало не по себе. Она снова дернула дверную ручку в надежде на чудо. Чуда не произошло. Мареш тем временем уже подошел к ней. Губы его улыбались, в то время как глаза оставались безучастны, и оттого улыбка его казалась недоброй. Лицо его стало подобно маске – бледным и неподвижным, глаза – еще более темными и неприятно пристальными, и ей даже показалось, что они утратили свою форму и вытекали теперь из его глазниц черной густой мерцающей лавой. Он смотрел мимо нее и, казалось, ее не видел. Но самое страшное – это был его голос: бархатный баритон в одночасье сменился глухим звериным рычанием.

– Вы не могли бы открыть дверь? – пытаясь говорить ровно, попросила Адель.

– Да, – глухо прорычал он в ответ. – У меня есть ключ. Я мог бы открыть дверь.

Адель уже не улыбалась. Когда же он уперся обеими ладонями в дверь чуть выше ее головы, она запаниковала. Он чуть наклонился вперед, низко опустил голову и закрыл глаза. Его дыхание стало тяжелым, он шумно вдыхал воздух над ее головой, и на какое-то мгновение Адель показалось, что он принюхивается к ней. Она вжалась в дверь и замерла, не зная, как правильно себя вести. Его поведение сбивало ее с толку, и она перестала понимать, что происходит и что он от нее хочет. Воцарилось молчание. Наконец, он глубоко вздохнул и выпрямился. Достав ключ, он вставил его в замочную скважину и повернул дважды. Адель, все это время державшаяся за ручку двери, с облегчением ощутила, что свободна.