Сны Авроры

Деталь двадцатая

Аврора лежит на спине, не осмеливаясь открыть глаза. Она мысленно изучает свое тело и не обнаруживает никаких следов насилия. Ее руки и ноги свободны. Она прислушивается. Вокруг тихо. Тогда она осмеливается приоткрыть глаза и осторожно осматривается. Она лежит на мягком кожаном диване, укрытая плюшевым пледом. Она одна. Она осторожно садится, и ее ноги утопают в мягком высоком ворсе ковра. Она снова осматривается. Небольшая светлая комната. По всей вероятности, уже утро. Мысли еще путаются. Она не убита, не связана, не изнасилована, следов инъекций не видно. Это успокаивает ее. Возможно, с похитителем получится договориться. Главное, вывести его на диалог. Вот только где он?

Воздух пропитан ароматом утреннего кофе. Из соседней комнаты доносится движение. Аврора встает и неуверенной походкой проходит в небольшую кухню. Спиной к ней у плиты стоит высокий мужчина, босой, в черных свободных спортивных штанах. Аврора отчетливо видит на его обнаженной спине два симметричных вертикальных шрама в области лопаток.

– Привет, – тихо произносит он, не оборачиваясь. – Выспалась?

Аврора медленно заползает на высокий стул у барной стойки. Пытаясь мысленно выстроить тактику переговоров, она внимательно рассматривает стоящего перед ней человека. Кажется, он поглощен процессом приготовления кофе и больше не обращает на нее внимания. Тем не менее, она чувствует, что он следит за каждым ее движением.

– Кто Вы? – наконец спрашивает она.

– Мне казалось, нас представили друг другу в клинике, – он приветливо смотрит на нее через плечо, затем снова возвращается к своему занятию. – Я Лео Мареш, твой психиатр.

– Я не нуждаюсь в психиатре. И меня консультирует Адель.

– Нет и… уже нет.

– Что это значит?

– Это двойное «нет»? Это означает, что, во-первых, ты нуждаешься в психиатре. Если быть точнее, ты нуждаешься во мне, а я психиатр, так уж вышло. Во-вторых, Адель больше тебя не консультирует. Почему? Смотри пункт первый. И прости мне эту фамильярность.

– Она не сообщила мне.

– Адель? Я сообщаю тебе об этом сейчас, – он снимает турку с плиты и достает из шкафа две чашки.

– Вы не получили моего согласия.

– Нет, – невозмутимо отвечает он. – Но оно мне и не требуется.

– Вот как?.. И чтобы привезти меня сюда, мое согласие Вам тоже не потребовалось. Я правильно понимаю?

– Да, все так.

– Отлично! А для чего Вы привезли меня сюда, мне тоже не положено знать?

– Ну почему же? Ты здесь, потому что твой случай для меня крайне важен и интересен, – он аккуратно наливает кофе в чашки.

– А похищать людей – это часть Вашей практики, насколько я понимаю, – она вопросительно смотрит на него.

– Нет. Скорее, исключение.

– Вот как… И что же во мне такого исключительного?

– Ты видишь сны. – Он наконец оборачивается к девушке. – И сны твои необычны.

Он подходит и ставит чашки с кофе на стойку, затем садится напротив Авроры.

– Кроме того, ты их помнишь. Ты запоминаешь все в малейших деталях. Ты живешь ими. Они для тебя реальны.

– Если Вам интересно поговорить о моих снах, почему бы просто не позвонить мне?

– Нет, Аврора. Мне нужно, чтобы ты была здесь.

– Для чего? Будете ставить надо мной опыты?

– Всего один. И мне очень хотелось бы, чтобы этот опыт оказался успешным.

– Послушайте, доктор Мареш, или… я не знаю, кто Вы на самом деле… Весь этот спектакль – это такой изощренный способ познакомиться поближе или за всем этим все же стоит нечто большее?

– Нечто намного большее, – он смотрит ей в глаза долго и внимательно, и взгляд его наполнен какой-то томительной грустью. – Ты правда не помнишь меня?

Аврора поднимает брови, изображая удивление.

– А должна? – она подается вперед и кладет руки на стойку. – Впрочем… Вы – доктор Лео Мареш. Мы познакомились вчера в клинике. Затем Вы подстерегли меня на ночной дороге, похитили, привезли сюда против моей воли и теперь мы сидим в Вашей кухне и мило беседуем за чашечкой кофе. Обычная ситуация. Или я что-то упустила?

– Мне снятся те же сны, что и тебе, Аврора, – серьезно, вполголоса произносит он.

Аврора вздрогнула: настолько уверенно и правдиво прозвучали его слова. Она машинально подняла чашку с кофе и поднесла к губам, уставившись на этого странного человека. Этим действием она обеспечила себе несколько секунд, чтобы поразмыслить. Сотни мыслей пронеслись одновременно в ее мозгу, но она не смогла ухватиться ни за одну из них.

– Вы издеваетесь надо мной? – наконец произнесла она.

Он разочарованно вздохнул и тоже поднес чашку к губам, однако, пить не стал, и вернул чашку на стол.

– Вы что-то подмешали в кофе?

– Ничего особенного. Только кофе и корица, – он пожал плечами.

– Почему Вы не пьете?

– Я ничего не ем и ничего не пью.

– Совсем?

– Совсем. Я отказался от этого.

– Чем же Вы живете? – в ее глазах отчетливо читается: «не верю».

– Эмоциями, чувствами, переживаниями.

– Вы энергетический вампир?

Он тихо рассмеялся.

– Можно сказать и так.

Потом он долго сидел, поставив локти на стол и закрыв нижнюю часть лица сцепленными в замок пальцами рук. Он долго смотрел на Аврору, и от его неподвижного взгляда ей стало неуютно.

– Ты говорила, что узнаешь меня, в каком бы обличии я не предстал перед тобой, –задумчиво произнес он. – Эта телесная оболочка, что ты видишь сейчас, – лишь удачный синтез органических соединений. У меня нет собственного тела, ты знаешь… Ты знала… Наверное, мне придется менять человеческие тела время от времени, ведь они быстро стареют и приходят в негодность. Это тело тоже недолговечно… Ты говорила, что узнаешь меня по глазам, стоит лишь заглянуть в них, в самую глубину, и там буду истинный я. Но ты не смотришь в мои глаза и ты не видишь меня.

Она посмотрела в его глаза. В них не было ничего необычного. Его взгляд – другое дело. Он томный, терпкий. Он обволакивает, словно ночной туман. Он затягивает тебя внутрь тьмы. Внутрь Всепоглощающей Тьмы. Аврора смотрела в его глаза и видела, как его зрачки расширяются, как выходят за пределы радужки, как заполняют собой весь глаз, как его глаза становятся тьмой, как эта тьма выходит за пределы глазниц. Она зажмурилась и встряхнула головой. Когда Аврора снова посмотрела на Мареша, его глаза были прежними.

– Я говорил тебе, что вечно буду с тобой – в твоих снах и наяву, в твоей прежней жизни и в последующих. Я говорил, что всегда найду тебя, что всегда буду за твоей спиной, а ты всегда будешь ощущать мое присутствие, даже если забудешь меня, даже когда мое имя станет для тебя пустым звуком. Вот мы и встретились. Я нашел тебя. Я сдержал обещание. А ты по-прежнему бежишь от меня…

«Этот человек сумасшедший, – думала Аврора. – Маньяк. Наверное, извращенец. Надо валить отсюда. Но как? «Бежишь от меня»? Он сказал, «по-прежнему бежишь от меня»? Мы знакомы? Действительно знакомы? Из-за него я потеряла память? Где мы встречались? При каких обстоятельствах? Ведь тогда я была ребенком. А он? Сколько лет было ему?.. Только без резких движений. Где находится этот дом? Как выбраться отсюда? А что, если вокруг пустырь? И никого нет… А что, если он забрал ключи от машины? Или сломал тормоза?» Ее мысли мчались, обгоняя друг друга, а она сжимала пальцами чашку с кофе, потому больше ухватиться ей было не за что, и бездействовала. Глазами она искала точку опоры и не находила ее. Внезапно ее взгляд остановился на окне. Темное ночное небо, видневшееся сквозь приоткрытые жалюзи, приковало ее внимание.

– Сейчас ночь? – сбитая с толку, она перевела растерянный взгляд на Лео.

– Да. Сейчас наше время.

В недоумении Аврора снова осмотрелась по сторонам. Внутренние помещения дома были освещены равномерным утренним светом, однако, никаких источников света – ни естественных, ни искусственных, она не обнаружила. Она перевела взгляд на Лео, требуя объяснений.

Одними губами он улыбнулся ей, не сводя с нее своих черных глубоких глаз. Боже! Как он обаятелен и ужасен одновременно! Аврора качнула головой, словно желая прогнать непонятно откуда нахлынувшие необъяснимые мысли и непрошенные чувства.

Он размыкает губы, чуть запрокинув голову назад, и она видит, как он проводит кончиком языка по правому клыку. У него белоснежные зубы и острые клыки. Его черные светящиеся глаза неотрывно следуют за каждым движением Авроры. Теперь единственное ее желание – это выскользнуть из-под его взгляда. Она осторожно сползает со слишком высокого для нее стула. Она сосредоточенно массирует виски кончиками пальцев. В ее голове никак не укладывается возможность подобного совпадения: ведь это он. Точно он. Теперь она узнала его: ее «нечеловек», преследующий ее призрак из ее снов материализовался и сидит напротив. И от его томного взгляда по ее коже разбегаются мурашки… Она снова поднимает на него глаза: это он. Это без сомнений он. Горячая волна приливает к ее лицу. Сердце начинает неистово биться в ее груди, а кончики пальцев вдруг холодеют. Он ужасает ее и в то же время вызывает страстное желание быть с ним, принадлежать ему… Она вздрагивает от собственных мыслей. Это наркотик. Он что-то подсыпал ей в кофе. Или она надышалась чем-то, еще там, в машине. Сколько продлится действие препарата? Или оно только начинается, и вскоре она потеряет контроль над собой и полностью окажется в его власти? Но пока она еще способна владеть собой, надо задать главный вопрос, тот, который столько лет не дает ей покоя:

– Все то, что я видела – правда? Все, что я считала сном, существует? Вы настоящий? – Он лишь кивает ей в ответ. – Или это… снова сон?

– А как бы тебе хотелось? – его тихий, чуть рычащий голос, как ни странно, успокаивает ее. Самообладание возвращается к ней. Она снова садится за стол.

– Я хотела бы досмотреть этот сон до конца, – неожиданно для самой себя произносит Аврора.

– А что потом?

– Проснуться.

– И где оказаться, проснувшись? Какую реальность ты теперь предпочла бы?

– Разве реальность не одна?

– Реальностей ровно столько, сколько ты способна осознать.

– Сколько реальностей можете осознать Вы?

– У меня их две. Но от одной из них я готов отказаться, – он внимательно смотрит на Аврору, – от этой. Но только если и ты откажешься от нее.

– Вам снятся те же сны, что и мне? – недоверчиво уточняет она.

– Это твои сны, Аврора. Я в них лишь гость. И хотя их рождает твое сознание, они мне близки… Потому что это наша реальная жизнь. Та, другая реальность, в которой мы знали друг друга. Та жизнь, которой мы оба жили. Твоя прежняя жизнь и моя настоящая. То, что происходит с тобой здесь, теперь – лишь дурной сон. Своеобразный вымысел, если хочешь.

– Я не верю Вам, – медленно произносит она. – Это гипноз.

– Гипноз? Нет, Аврора. Это твое сознание возвращает из своих недр обрывки воспоминаний. Ты все вспомнишь. Нужно только время.

– Что я должна вспомнить? – устало отзывается она.

– То, что было с тобой до рождения.

– До рождения?.. – она скептически улыбается. – До той аварии, Вы хотели сказать?

– Да, верно. Пусть до аварии. Ведь до аварии это тело тебе не принадлежало. Та девочка, настоящая Аврора, погибла в ту ночь. Твоя душа заняла ее тело как раз в тот момент, когда ее душа это тело покинула. В прежней жизни мы знали друг друга. В твоей прежней жизни… Ты должна вспомнить, кто ты. Ты должна вспомнить, кто я.