Сирены Амая

42 Юсси и колокол

Юсси тоже лез по лесенке. Конечно, он бы с удовольствием окунулся в дары Ямы Ягнения, прикоснулся к новеньким, но имелось дело поважнее.

Нужно было оповестить общину о скором начале черной мессы. И потому Юсси усердно втаскивал себя на перекладины, поднимаясь к колоколу, ожидавшему пять ударов место обычных трех. Он протиснулся в люк и распрямился, не забыв втянуть голову, чтобы раньше времени не дать сигнал.

Нельзя сказать, что отсюда, с высоты двенадцати метров, можно было окинуть взглядом всю общину, не говоря уже о целом острове, но кое-что разглядеть всё же удавалось. Памятуя о вероятности падения, которое не смягчит даже ковер из хвои, Юсси осторожно подошел к краю.

Звонница представляла собой площадку без перил, и свалиться с нее было плевым делом.

Именно это и случилось в прошлом году с Микой. А всё потому, что сверху открывался вид на Яму Ягнения, при взгляде на которую пенис каменел, требуя доступного угощения. Неизвестно, по какой причине, но Мика вообразил, что можно запросто разглядеть, что творится на дне колодца.

И воображал так до тех пор, пока Красный Амай не посчитал, что зазевавшемуся звонарю вместо длинной шеи больше подойдет сломанная.

Возраст обязывал Юсси едва ли не ежеминутно испытывать половое влечение, и потому он чуть не повторил путь Мики. Шея сама начала вытягиваться, увещевая разум, что всё получится: «Я-то растянусь. Ты, главное, руки к чему-нибудь прилепи, чтобы мы не грохнулись, договорились?»

Желание было настолько острым, что Юсси ощутил потребность погонять шкурку.

Возможно, конкретно в этой ситуации возраст не играл никакой роли. Всё сводилось к убийству чужака на берегу. Камень на лицо обрушил именно он, Юсси, и у него при этом встал. Что ни говори, а Красный Амай держал его за яйца крепче крепкого, изредка поглаживая их когтистой лапой.

Юсси не знал, что Черкашин выжил, но это и не изменило бы похотливого настроя.

– Как же хочется в яму!

Но разве женщины с материка не должны пугать до чертиков? Этой гладкостью кожи, ровными зубами, которые мог вырастить только Саргул. Мертвые женщины были куда приятнее. Они не шевелились и не могли ни к кому воззвать, даже к облачному демону.

Мысли Юсси потекли в другом направлении.

Лишь избранные участвовали в подготовке ритуалов, и Юсси был одним из них. Свое право он заслужил тем, что не спустился в Яму Ягнения к Марьятте. Отвращение к ее мерзким ногам было столь сильным, что привязанность, заскулив, убралась куда подальше.

Понюхав пальцы рук, Юсси ощутил слабо уловимый запах прогорклого сыра. Так пахла мертвячка, которую он полчаса назад помогал закрепить на алтаре. Какая-то пожилая толстуха, скончавшаяся позапрошлым днем. Юсси не особо трудился над тем, чтобы запоминать женщин по именам.

Амай любил естественные вещи. Вроде той же вони от покойников. Хоть для мессы и брали самую последнюю мертвячку из своих, после «контакта» многим нездоровилось по несколько дней. Если таковых, недавно умерших, не сыскивалось, а день требовал хвалы Амаю, на кладбище за полем отправлялась команда из четырех мужчин и выкапывался любой женский труп. Везло, если намечались «гости». Эти всегда привозили свежую кровь. Свежую во всех смыслах.

Разумеется, черная месса не устраивалась для тех, кого пожрала ересь, вроде той же Аннели. Таких просто маркировали, как посылку, а потом доставляли по назначению.

Но чужаки – особый случай. Всё лучшее – только для них.

Юсси улыбнулся. Сегодня будет много событий. Да, на черную мессу допускались не все, но на жертвоприношение приглашался каждый.

Колокол испустил первый протяжный, почти глубоководный звук, но Юсси его не слышал.

Он торопливо успокаивал разбушевавшуюся плоть.