Морально нечестивый

— Это... — я хмурюсь, вспоминая монашку. Я поворачиваюсь к Владу и вижу, что он думает о том же.

— Теоретически говоря, монахиня не была осквернена. Это было почти как подношение, с тем, как органы были выставлены на всеобщее обозрение. Религиозные символы, конечно, преобладают в этом случае.

— Ты прав. И расположение зубов внутри ее полости... ее чрева, — задумчиво добавляю я.

— Я думаю, это мужчина, — внезапно говорит Влад, вставая. — Если моя предыдущая теория верна, то монахиня принесла себя в жертву, именно в жертву. Зачем женщине делать это для другой женщины? Я уверен, что это может быть случай сапфической любви, но какова вероятность, правда? Я ставлю на мужчину — очень обаятельного мужчину. И ты прав насчет расположения зубов. Мы должны думать об этом так, как думал бы убийца — каждая деталь продумана. Зубы можно интерпретировать как некий символ плодородия; он закладывает свое семя в ее тело.

— Была ли монахиня также подвергнута сексуальному насилию? — я не помню, чтобы читал об этом в отчете судебно-медицинской экспертизы.

— Нет, не была. Но тогда ни одна из других жертв тоже не была.

— Точно, чистота не сквернословие, — говорю я, возвращаясь к самым основным понятиям, которые объединяют религию и Химеру.

— Да, к женщинам относятся почти благоговейно, а к мужчинам — наоборот.

— Мне кажется, мы заходим в тупик. — Адриан поднял руку. — Вы слишком много на это смотрите. Ты действительно думаешь, что все является символом?

— В том-то и дело. Оригинальный почерк Химеры заключался в обращении к низменным инстинктам. Он намеренно использовал любые личные ссылки, чтобы вызвать сильную реакцию, — упоминает Влад, бросая на меня косой взгляд.

— Тогда почему бы нам не попробовать взглянуть на улики через призму Марселя? Если он - цель, то символы напрямую связаны с ним.

— Женщина с сильными религиозными связями? — я сухо рассмеялся. — Думаю, я знаю несколько таких.

— Верно, — вдруг говорит Влад, поджав губы. — Что ж, давайте рассмотрим их по очереди.