Миланский вокзал

* * *

Another’s hope, another’s game,
Another’s loss, another’s gain,
Another’s lies, another’s truth,
Another’s doubt, another’s proof[39].

Меццанотте посмотрел на свои руки. Они все еще дрожали. Ему абсолютно необходимо было успокоиться, чтобы иметь возможность рассуждать здраво, и музыка помогала ему. Странно, но факт: посреди этого адского грохота его нервы расслабились. Тем хуже для соседа внизу…

Сомнений нет – это было нападение. Не демонстрация намерений, не предупреждение. Нет, они не просто хотели его напугать. Кто-то хотел его убить. Но кто? Проблема состояла в том, что кандидатур было многовато. Самыми очевидными были те, кто несколькими неделями ранее поджидал его у дома, чтобы избить, – друзья или сообщники коллег, которых показания Рикардо отправили в тюрьму. Однако сам он склонялся к гипотезе, что за всем этим стоят люди в черном, которые, по всей вероятности, следили за ним до «Виллы Летиция». Сам факт, что он нанес туда визит, должен был стать для них тревожным сигналом, и, как и предвидел Генерал, они воспользовались первой удобной возможностью, чтобы попытаться избавиться от него, обставив все как несчастный случай. Отныне придется передвигаться гораздо осторожнее, постоянно оборачиваясь…

При ближайшем рассмотрении в этом деле есть и светлая сторона, подумал Меццанотте, слушая, как «Красс» продолжает выплескивать свой гнев на весь мир. Если эти люди боялись того, что он может что-то обнаружить, значит, было что обнаруживать. А стало быть, он на правильном пути и, следуя по нему до конца, доберется до них. Жаль только, что при нынешнем положении дел инспектор не имел ни малейшего представления о том, как заставить следствие продвинуться вперед хоть на йоту – пока что оно застряло на мели, словно кит.

Покушение на убийство подтвердило и другое: смерть комиссара Меццанотте неразрывно связана с сокровищами в подземелье. Кто бы ни убил его, это был тот же человек, который пытался захватить драгоценности, хранящиеся у Сынов Тени.

Что касается последних, то ему еще предстояло решить, как с ними поступить. Пока что он формально будет соблюдать свой договор с ними и продолжать попытки выяснить личности людей в черном, поскольку именно среди них, скорее всего, скрывается убийца его отца. Но хотя мысль о нарушении своего слова вызывала у него неприятные ощущения, Рикардо искренне не знал, сможет ли сдержать свое обещание сохранить их существование в тайне. Ему было жаль жителей поселка, большинство из которых являлись безобидными бедняками, желающими просто жить в мире и покое. Ему было странно, что в XXI веке в таком городе, как Милан, живут люди, которые, оказавшись на задворках цивилизованного мира, вынуждены жить под землей, чтобы сохранить хоть каплю достоинства. Каким бы богатым и развитым ни казалось общество, создающее условия для возникновения подобных ситуаций, в нем есть что-то глубоко больное.

Но Меццанотте все еще был полицейским, а Сыны Тени жили под вокзалом вне всяких правил и законов. Он думал, что Генерал был искренен, когда утверждал, что не желает лишь блага и безопасности для своей общины, но знал, что нет ничего, что старик не был бы готов сделать для защиты поселка – и ради этого уже совершал настоящие преступления. Что касается жрицы, то Рикардо также не был убежден в том, что ее намерения совершенно мирные. Было что-то злобное в поведении этой женщины, силу которой он не понимал и не мог оценить. Возможно, это были просто слова, но пламенная речь, которую Маман произнесла во время церемонии, была пропитана темными угрозами. Инспектор не знал, каковы могут быть ее замыслы, но у него сложилось впечатление, что она что-то задумала. Почему, например, она хотела во что бы то ни стало подвергнуть Лауру обряду посвящения? Чем это было для нее? Да, Лаура… Это был еще один вопрос, по которому предстояло принять решение. Рикардо вел себя с ней так, как всегда, он прекрасно это осознавал. В трудные времена он обычно замыкался в себе, исключая даже самых близких людей. То же самое произошло и с Аличе. Продолжая вести себя подобным образом, он рисковал потерять и Лауру…

Однако, к сожалению, сейчас было не лучшее время для начала серьезного романа. Рикардо слишком хорошо знал, каким всепоглощающим может стать его стремление расследовать дело: эта черная дыра поглощала всю его энергию, все мысли, не оставляя места ни для чего другого. И это для него было не просто расследованием. В каком-то смысле можно сказать, что именно для того, чтобы раскрыть это единственное дело, он и стал полицейским. Рикардо поклялся на могиле отца, что выяснит, кто его убил, и когда уже думал, что ему придется смириться с неудачей, неожиданно появился шанс восстановить справедливость – и этот шанс он не мог упустить. Что он мог предложить Лауре в таких обстоятельствах?

И дело было не только в этом. Направление, в котором шло расследование, ставило его на путь столкновения с очень опасными людьми. Если у него и были какие-то сомнения на этот счет, то внедорожника, который чуть не сбил его, было достаточно, чтобы их развеять. И позволить Лауре оставаться рядом с ним означало подвергнуть риску и ее жизнь. Для ее же блага он должен был держать ее на расстоянии.

То, что произошло между ними в подземелье, несомненно, было чем-то особенным. Меццанотте не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде испытывал такую непосредственную связь, такое полное слияние с девушкой. И речь шла не только о сексе. Тем не менее – а может быть, именно поэтому – он начал задумываться, не лучше ли порвать со всем этим сейчас, пока все только начинается? Позволить отношениям стать более серьезными, позволить чувствам укорениться означало бы лишь причинить Лауре еще больше страданий в будущем. Так было бы лучше для нее, говорил он себе, но также – и прежде всего – для него самого.