Правда персонального формата

Глава 2

Утро не задалось, значит, и весь день будет говенным. Стас мрачно смотрел в сторону огромного окна. И почти не видел, что там за ним: солнце, дождь, весна или лето. Новость последнего часа его буквально пригвоздила к полу. Он шел с кофейной чашкой от плиты к креслу у окна, собираясь просто посидеть, поглазеть на улицу и ни о чем вообще не думать. Просто сидеть и смотреть. И тут пришло сообщение на мобильный.

— Твою мать, а! — скрипнул он зубами, выгибая спину, и топнул ногой. — Твою мать!

Кофе тут же выплеснулся из чашки на пол. Он наступил в лужицу ногой. И снова разозлился. И подумал: раз утро дерьмовое, значит, и дню таким быть.

И ведь сам себе напророчил!..

Он все же уселся в кресло, сварив еще кофе. Перед этим вытер лужицу на полу. Протер ступню салфеткой. Кофе в чашке, он в кресле, взгляд устремился за стекло.

Конец мая выдался сопливым и холодным. Ему пришлось даже в шкаф на верхнюю полку лезть за теплым спортивным костюмом — все убрал в конце зимы. И отопление в доме заново запускать. В машине — смешно признаться — печку включал, потому что ноги в легких туфлях мерзли.

Но три дня назад тучи разметал ветер. Дороги просохли, столбик уличного термометра резко пополз вверх. И сегодняшнее утро было названо синоптиками самым жарким за последние двадцать лет. Отопление он отключил еще позавчера. Костюм, выстирав, снова убрал на верхнюю полку шкафа. И вечером, созвонившись с Зоей, принялся строить планы по отдыху на вторую декаду июня.

Она жеманилась и отнекивалась. Врала, старая сучка, что ограничена в средствах и все такое. И он, принимая правила ее игры, киношным голосом отвечал ей:

— Я все решу, дорогая…

А теперь вот выходило, что кто-то все решил за него. И отдыха никакого ему не светит, потому что из полученного сообщения ясно: к ним едет Ревизор. Не тот, конечно, что у знаменитого классика. А тот, который крышевал и контролировал и его бизнес тоже. И Ревизор — было его погонялом. Кличкой, хотя так сейчас не принято говорить.

Ревизором звался пожилой маленький мужичок с нежным именем Веня. Был он при низкорослости своей еще и толстеньким. И лик имел настолько добродушный и улыбчивый, что, глядя на него, ни за что не подумаешь о миссии, которая на него возложена.

— Зачем он едет? — позвонил Стас по номеру, с которого пришло сообщение.

— А кто знает?! — Голос в трубке звучал взволнованно, даже испуганно. — Может, кто донес что?

— Что? У тебя косяки есть? Настолько серьезные, что отложить визит ему было нельзя? — пристал с вопросами к собеседнику Стас, пристраивая пустую чашку возле ножки кресла.

— У меня нет, — неуверенно отозвался тот.

— И у меня нет! — Он подумал и добавил: — Таких прям очевидных — нет. Все ровно. И созванивались в середине мая. Все было четко. Чего вдруг?

— Стасик… Я же… Я же человек маленький в сравнении с тобой. И бизнес у меня мельче.

Стас насторожился, коротко прикинул: чем обусловлен такой вкрадчивый голос собеседника? То ли знает что, то ли заискивает. Так он подумал.

— Хочешь сказать, что раз у меня бизнес круче, с меня и спрос другой? — хохотнул он невесело. — Процент хотят поменять, что ли? Я не понял! Слушай, Гриб, если что есть, говори прямо. Хорош юлить! Кто из нас и где облажался, ну?

Гриб — Грибов Коля, он же Кол, молчал непозволительно долго, без конца вздыхая и с кем-то тихо переговариваясь. Потом нехотя проговорил:

— По ходу, облажался ты, Стасик.

— В смысле?!

Вот тут он почувствовал, как реально шевелятся волосы на макушке. Словно вши там поселились роем целым. Или стаей. Или как там их сообщество точно называется? Поселились, одним словом, и живут вольной жизнью, устроив на его башке шабаш.

— Что за бред, на хрен!

Он резко вскочил, толкнув ногой кресло. Ножка поехала и перевернула чашку. А в ней недопитый глоток кофе. И он тут же нагадил еще одной лужицей на его полу.

— Это не бред, Стасик, — с насквозь фальшивым сочувствием проговорил Гриб. — Тебя неделю назад просили об одолжении?

— Кто? Кто просил? Тля какая-то офисная? Да кто она вообще такая — эта тетка с пучком?! Место ей нужно на центральной дорожке! Для своего деда умершего! А денег нет, чтобы это место оплатить по тарифу.

— Ты ей отказал, Стасик?

— Конечно! Сам знаешь, сколько оно стоит — это место. Мне за нее, что ли, бабло свое надо было вкладывать? Тот же Ревизор с меня и спросил бы! Ни места, на хрен, ни денег!

— Так-то оно так. Я даже очень тебя понимаю.

Фальши и меда в голосе Коли стало так много, что Стасу показалось: ухо у него сделалось липким.

— Но Ревизор, боюсь, не поймет, — торжественно закончил Коля, сопроводив вывод тяжелым вздохом.

— С чего это?

— С того, Стасик, что тетка эта с пучком, как ты ее назвал, сестрица Ревизора. Не абы какая родная, седьмая вода на киселе, но… Но дед-то у них оказался очень даже родным. То есть Ревизор был ему внучатым племянником. А ты отказал. Обидел тетку с пуком и самого Ревизора.

— Но я же не знал, мать твою! — заорал Стас, почувствовав, как тело его мелко содрогается.

— А надо было спросить.

— У кого?! У помершего деда? У тетки? Она хотя бы намекнула!

— У меня надо было спросить, Стасик. У меня. Я-то был в курсе. — По голосу было слышно, что Гриб улыбается. — Но ты гордый стал. Заносчивый. С чего, Стасик? Спесь такая откуда?

Стас молчал, мысленно прокручивая варианты наказания за отказ в услуге родственнику Вени.

Убить не убьют. Не такой страсти прокол. Накажут рублем? Отожмут то самое кладбище, куда он не захотел впускать сестрицу Вени? Ладно! Пусть отбирают часть бизнеса. Штрафами обложат. Он справится. Он выплатит. У него денег много. Очень много! Он всегда умел зарабатывать.

— Я понял тебя, Коля, — вежливо оборвал упреки Стас. — Спасибо за информацию. Так когда, говоришь, он приедет?

— Я же написал тебе: к нам едет Ревизор, — противно хихикнул Коля. — Но это ко мне он едет, а к тебе уже доехал. Открывай ворота, Стасик…

Этот гнусный туберкулезник на прощанье закашлялся, и телефон затих. И через минуту в ворота Стаса позвонили.

Он подошел к камере домофона и со стоном нажал кнопку, отпирающую ворота. За ними, поглаживая вспотевшую лысину носовым платком, топтался толстяк Веня. Со стороны взглянуть: милый пенсионер в льняной рубашке навыпуск, матерчатых туфлях и широких светлых штанах. Звонит в ворота, потому что адресом ошибся. Но приглядевшись, можно заметить сразу четыре головы в окнах джипа, припарковавшегося на обочине. И если бы кто поймал взгляд Вени, то сразу бы усомнился в своих выводах. Потому что глаза у Вени были как два змеиных жала, как два дула пистолетных, как два омута, из которых не вынырнуть.

Стас подхватил с кресла футболку и, на ходу ее натягивая, почти бегом кинулся навстречу гостю.

— Вениамин Сергеевич, приветствую. — С заискивающей улыбкой Стас схватил двумя ладонями жирную потную Венину ладонь. — Рад… Крайне рад принимать вас в гостях…

— Идем, Стасик, — поторопил тот его, подтолкнув в спину. — Жарко тут, на солнце. И ты погоди радоваться.

Из глубоко посаженных темных глаз Вени в Стаса выстрелило предупреждением. Он мысленно отщипнул у своего бизнеса еще кусок.

Они вошли в его дом, начинающийся сразу огромной кухней-столовой. Все современно, в хроме, стекле и белоснежных шкафах. Кресла, стулья, диван — все легкое, на высоких ножках.

— Как у тебя, однако… — принялся озираться Веня по сторонам. — Модно…

— Спасибо, спасибо, Вениамин Сергеевич. Может, что-то выпьете? Горячительного или прохладного?

— Лимонаду хочу, — капризно вывернул губы толстяк и двинулся к диванчику под картиной, которую Стасу подарила Зоя.

Сел, ноги едва до пола достали. Задрав голову, осмотрел картину.

— Подлинник?

— Да… Совершенно точно подлинник, но автор не из знаменитых. Я приглашал экспертов. Цена за нее смешная.

— Бабуля подарила? — В глазах Вени расплавленной лавой заплескалось веселье. — И как она? В постели как, Стасик? Как оно со старухой-то?

Он хотел было сказать, что разница небольшая. Кожа у Зои была нежной и гладкой. Лишнего жира ни грамма. И в постели она работала, как профессионалка. Но…

Но он только подобострастно хихикнул в ответ и неопределенно повел подбородком.

— А ты вообще с чего это с ней спутался, Стасик?

Взяв из его рук потный стакан с лимонадом, Веня подозрительно прищурился.

— Да черт его знает, — подумав, признался он честно. — На выставке какого-то мазилы познакомились. Кофе выпили раз-другой. Что-то закрутилось. Баба она интересная.

— И при бабле, — вкрадчиво вставил Веня. — Генеральская вдова, шутка ли!

— С ней есть о чем поговорить. И если честно… — Стас глумливо поухмылялся. — В постели она машина.

— Да и выглядит она почти твоей ровесницей. Тут не поспоришь, — поддакнул Веня, прикрываясь высоким стаканом с лимонадом и шумно отхлебывая из него.

— Да. Она много времени себе посвящает: стилисты, массажисты, косметологи. И прочая хрень. Детей нет. Тратить не на кого.

— И ты решил, что неплохо будет, если бабуля станет тратить на тебя. Понимаю. — Веня беззвучно рассмеялся, его толстое тело заколыхалось огромным студнем. — Молодец. Хвалю.

— Спасибо.

Стас натянуто улыбнулся, понимая, что сейчас его гость перейдет к основной цели своего визита. Но тот вдруг умолк, уставился в стакан, словно гадал на лимонадных пузырьках, усеявших стеклянные стенки. И Стас решил сыграть на опережение.

— Вениамин Сергеевич, я дико виноват перед вами. — Он подтащил стул и сел напротив Вени с низко опущенной головой. — Честное слово, не знал, кто эта женщина! Она хотя бы намекнула, чья она родственница!

— Да-а, казус, — сонно пробормотал Веня, не отрывая взгляда от дна стакана.

— А так, я не знал, как поступить! Место требует, платить не хочет. Вы бы первым с меня спросили, подари я его ей.

— Ну, во‐первых, не ей, а моему деду, — вставил Веня чуть более твердо. — А во‐вторых… Мог бы и поинтересоваться у Гриба, с чего это тетка так настырничает. Не просто же так, Стасик, она тупила. Гибкость утратил в работе с клиентурой? Поучить тебя?

— Мой прокол, простите! Готов понести наказание!

Поучить?!

Стас тут же напрягся всем телом. Обучение как денег ему может стоить, так и физического урона. Не просто так Веня приехал сразу с таким количеством телохранителей. У него даже ребра заныли, стоило представить четыре пары ног, работающих над его воспитанием.

— Вениамин Сергеевич, простите!

Как-то так вышло само собой: он сполз со стула, упал на колени и попытался поймать жирную потную ладошку гостя, чтобы приложиться к ней губами. Самого от себя тошнило. А что делать!

— Стасик, Стасик, ну полноте, голубчик, — голосом доктора Айболита проговорил Веня. — Встань ты уже. Что за цирк!

Он послушно поднялся. Снова оседлал стул и вытер глаза, сделав вид, что прослезился от чувства вины. На самом деле с радостью наподдал бы толстяку пинков, подгоняя к выходу. А нельзя. Его ненависть плелась рука об руку со страхом.

Молодчики Вени запросто могли бы организовать ему могилку на его же кладбищах. Выбирай любую! Он сам не раз отдавал распоряжения тихонько похоронить какого-нибудь неугодного.