Правда персонального формата

Глава 15

Илья молча сгребал ложкой с тарелки гречневую кашу. Та была сухой, без грамма масла, и просто не лезла в горло. Но Оля заверила, что это вкусно и полезно. И что другого ужина ему сегодня не дождаться. Он снова набрал лишние триста граммов.

Горели они в аду, эти лишние граммы! Он не мог это есть! Крупинки застревали между зубами, сбивались комком в пищеводе. Хотя бы ложку подливки или растопленного сливочного масла. И сахарком присыпать сверху.

— Нет, — строго свела брови его супруга, накрывая к ужину.

Накрывая — это громко сказано. Тарелка сухой гречки. Стакан некрепкого зеленого чая. Разве это ужин?

Он устал сегодня от бесконечной дерготни в кабинет полковника. Результатов не было особых, а тот требовал. И еще просил ускориться с решением по Арсению Илюхину.

— Завтра утром либо отпускай его, либо суд пускай избирает ему меру пресечения. Тебе есть что ему предъявить, майор? Кроме косвенных улик?

У него ничего на парня не было. Его звонок дежурному электросетей в ночь убийства его тетки ничего не доказывал. Как не доказывал причастность Арсения к убийству ювелира визит парня в его дом. Да, заходил, и что! Отпускать его придется уже завтра утром. Если, конечно, за ночь не произойдет что-то такое важное, что укажет на него стопроцентно. Но вряд ли это возможно. Никто не придет и не признается в убийстве старого ювелира и пожилой женщины. И убийцу они не найдут, если только тот серьезно не проколется. Не наследит где-нибудь еще.

Так всегда было, есть и будет. Илья имел дело с подобными преступлениями. И прекрасно осознавал: не нашел преступника по горячим следам — жди затяжного расследования.

— Милый, тебе не вкусно?

Оля красиво стояла в проеме кухонной двери, согнув левую ногу в колене и оттопырив попку, и смотрела на него как-то странно. Ему показалось, что с издевкой.

— Я не могу это есть, прости. — Он с грохотом отодвинул от себя тарелку. — Я не наелся.

— Потому что ничего не съел, — назидательным тоном, как будто говорит с сыновьями, произнесла жена. — Ну, не с ложечки же мне тебя кормить.

— Не надо с ложечки. Дай котлетку. — Он попытался примирительно улыбнуться. — Без хлеба и гарнира. Одну котлетку, и все.

— Паровых нет, — растерялась Оля. — А жареную тебе нельзя. Вес растет как на дрожжах. А если…

— Оставь, ради бога, Оля! — вдруг вспылил он и стукнул ладонью по столу. — Я устал и хочу жрать! Это понятно? Мяса хочу. Много!

Она обиженно поджала губы. Распахнула настежь холодильник.

— Жри все, если хочешь!

И ушла из кухни, звонко шлепая босыми пятками по плиткам пола. Илья оглядел полки холодильника. Хотеть там особо было нечего. Диетический творог. Диетический йогурт. Зелень, свежие огурцы. Снова зелень. Неаппетитные куски какого-то низкокалорийного сыра, плавающего в рассоле.

— Твою мать! — скрипнул Илья зубами, захлопывая холодильник.

Минуту постоял, невидящим взглядом рассматривая две дюжины магнитиков на двери холодильника. И вдруг пошел в прихожую.

— Я на работу! — громко крикнул он, обуваясь. — Буду поздно…

И ушел. Дверью не хлопал. Незачем нагнетать. Оля и без того обиделась.

Выйдя из подъезда, он не пошел к машине. Ни на какую работу он не собирался. Он свернул за угол. Там в цокольном этаже соседнего дома располагалась пельменная. Они с Олей прежде часто там перекусывали. Когда она не успевала приготовить ужин. Когда в выходной туда просились мальчишки. И калории они тогда не подсчитывали. И вкусно им все там казалось. И весело было.

Сегодня он, как прежде, заказал двойную порцию пельменей со сметаной. Пирожок с клюквой и компот. Заказ принесли быстро. Он не заметил, как все съел. Даже подумать ни о чем не успел, так ему было вкусно. Расплатился, полез из-за стола, и тут Оля позвонила.

— Ты в пельменной! — сразу догадалась она по характерному шуму и звону посуды. — Милонов, ты несносен.

— Ну, извини. Мне тоже иногда надо кушать. Чтобы думать и ноги носить. Не злись, Оль, — отозвался он вполне беззлобно. — Погода хорошая. Может, погуляем?

— Нет, не погуляем, — жестко ответила супруга. — Я ухожу в зал. По твоему, между прочим, абонементу. Чтобы не пропадал!

Он стиснул зубы, чтобы не нахамить. Она злилась на него. Считала необязательным. Не следящим за своим здоровьем. И раньше времени толстеющим. А он что! Не так уж он много и ест. Может, не всегда правильно, но и не много. Просто конституция у него такая. От этого никуда не деться.

— Я что звоню-то, Милонов…

Она называла его по фамилии в двух случаях: если злилась на него и если пребывала в хорошем настроении. Признаков второго не было точно. Оля злилась.

— Так что звонишь, Оля?

Илья вышел на улицу. И еле сдержал себя, чтобы не потянуться с хрустом. Он был сыт. И даже то, что не обласкан, не портило ему настроения.

— Тебя искал Носов.

— А мне почему не позвонил? — удивился Илья.

— Он тебе и звонил. Но твой телефон был вне зоны. Так я и догадалась, что ты в цокольном этаже тестом живот набиваешь. Набери его. Там что-то срочное…

Оля свернула разговор, даже не сказав ему «пока». Обиделась за его самоуправство. И за то, что кашей гречневой отказался давиться. Ну и ладно.

Илья медленной расслабленной походкой пошел к своему дому. Набирать Носова, от которого обнаружилось сразу три пропущенных звонка, ему не хотелось. Сольет ему какой-нибудь «головняк», не спи потом полночи. А ему сейчас так дремотно было. Глаза просто слипались. Хотелось завалиться на мягкий диван и подремать, пока Оля в тренажерном зале.

Потом не получится, потом она будет топать, дуться, неодобрительно коситься в его сторону.

Нет, не стоило пока Носову звонить. Если бы что-то важное, с ним связался бы дежурный. От того звонка не было. Значит, Носова просто распирает от счастья и желания похвастаться свиданием с Гороховой. Они же собирались вечером выпить кофе. Наверное, все прошло замечательно. Вот Носов и звонит.

— Иди к черту, Серега, — шепнул Илья, убирая телефон в карман штанов и заходя в подъезд.

Он не успел дойти до лифта. Носов позвонил ему снова.

— Чего ты недоступен-то? — с легкой обидой поинтересовался коллега. — Звоню, звоню…

— Как все прошло?

Илья чуть притормозил. В лифте могло не быть связи.

— Что прошло? — прикинулся тот непонимающим.

— Ваше свидание, капитан, — с легким хихиканьем уточнил Илья. — Вы же собирались с Валей кофе пить вечером.

— Да… С Валей не то что кофе не попьешь, с ней и каши не сваришь.

— Отшила?

— Практически.

Странно, но Милонова вдруг эта новость не расстроила, а, наоборот, подняла настроение. Он решил, что готов пожертвовать сном ради подробностей. И снова пошел из подъезда на улицу.

— И как это произошло? Вы же весь день перемигивались, шушукались. — Илья присел на скамейку у подъезда. — Думал, уж все! У вас роман намечается.

— У нашей Вали единственное, с чем может случиться роман, это с работой. Знаешь, куда, она меня потащила после работы?

Довольная улыбка сползла с лица Ильи.

— Куда?

— К соседке Соколовых.

— Это у нас кто? — не сразу вспомнил он. — Соколовы… Соколовы… Это девушка Соколова — дочь повешенной женщины? В том райцентре, где Горохова работала?

Он стиснул зубы, слушая рассказ Носова. И когда тот замолчал, Илья выругался. Громко и не одним предложением.

— Она сумасшедшая!

— Да, — после паузы согласился Носов. — Кажется, ты погорячился, порекомендовав ее к нам в отдел. Девушка она, конечно, красивая, но такой гвоздь в одном месте! Говорю ей: сиди в машине, я все узнаю. Она за мной тут же! И стоило мне отвлечься, ее уже нигде нет. И я до сих пор не знаю, где она, Илья!

— А ты сам где? Все еще на пожарище?

— Нет, уехал давно. Что я там забыл? — немного с вызовом ответил коллега. — Вот скажи, какое отношение пожар в коттеджном поселке может иметь к нашему расследованию? У тебя есть хотя бы одна мысль на этот счет?

Ответа не последовало. Носов счел, что молчание — согласие, и продолжил:

— И у меня нет. Тем более что самих Соколовых на момент пожара даже в поселке не было. А их соседка, с которой Горохова собиралась встретиться, умерла от естественных причин.

— От каких?

Илья почувствовал во рту горечь. И это точно было не от пельменей и пирожка. Белокурая бестия уже начинала действовать ему на нервы. Сначала она сочла необходимым в выходной день поехать на загородную базу, чтобы отыскать там отца Соколовой Ирины. Зачем? Что за повод?

Не нашла и переключилась на их соседей. Что дальше?

— Женщина упала на ступеньках, поднимаясь на второй этаж, — оборвал его размышления монотонный голос Носова. — Упала лицом вниз и сломала себе шею.

— Что сломала? — Илья даже со скамейки привстал. — Шею?

— Ну да. Эксперт уверяет, что это был несчастный случай.

— Прямо как в ситуации с Илюхиной Зоей Григорьевной? Та тоже неловко упала, сломала себе шею, а потом повесилась. Твою мать!

Милонов встал со скамейки и скорым шагом двинулся к стоянке. Хорошо ключи с собой всегда носил. А то пришлось бы подниматься в квартиру.

— Где она сейчас? — рявкнул он, усаживаясь за руль.

— В морге, наверное. Где же ей еще быть! — фыркнул Носов, неуместно веселясь.

— Я о Гороховой, — скрипнул Илья зубами и едва слышно добавил: — Идиот…

— Я все слышу, — тут же поспешил Серега обидеться. — Про Горохову не знаю. Исчезла с радаров. Я ушел переговорить с очевидцами пожара. Она — я видел — говорила с какими-то мужиками. А потом — все, растворилась. Звоню, телефон не берет. Что за человек такой!

Илье хотелось бы за нее заступиться и заявить, что Горохова профессионал. Фанат своего дела. Но чуял, что ее фанатизм до добра не доведет не только ее.

— Когда ты уезжал, машина ее все еще была там?

— Да. На обочине стояла.

Так какого черта?..

Но вместо этого Милонов затребовал адрес, приказал Носову быть на связи и поехал в коттеджный поселок, где минувшим днем случился пожар.

Всю дорогу он ругал ее, не особо церемонясь. Старался заглушить тревогу. И даже несколько раз пытался уговорить себя, повторяя:

— Все будет хорошо. Ну! Что может быть плохо?

На самом деле все было так себе. Таких совпадений, связь между которыми просчитала Горохова, не бывало. Ему ли не знать!

С чего все началось? С двух жертв в районном центре, на смерть которых почти никто не обратил внимания. Пьющие женщины жили неправильно, часто и подолгу ругались. В один прекрасный день одна вторую сильно избила. Якобы повесила. А потом удавилась сама. И даже оставила записку. Реально? Вполне, сочли местные полицейские. Дамы принадлежали к той самой группе риска, в которой заканчивают жизнь подобным образом.

Что было потом?

Потом была смерть Зои Григорьевны Илюхиной. Подозреваемый определен.

Следом смерть старого больного ювелира Ляпова. Подозреваемый определен — тот же.

У него были мотив, средства, время.

Илья не очень верил в его виновность, но настоял на задержании. Горохова тоже не верила и продолжила поиски.

— Ей покоя не дает та мысль, что она не смогла дело о повешенных тетках расследовать как положено, — предположил Носов, жалуясь на Валю. — И продолжает за это цепляться.