Правда персонального формата

Глава 21

Стас встретил отца и сына Илюхиных сдержанно. Поначалу даже попытался изобразить скорбь по безвременно ушедшей Зое. Но Иван Григорьевич так на него посмотрел! Не поверил, в общем. Тогда, нацепив на лицо вежливую улыбку, он предложил им чая или кофе. Снова услышал отказ.

— Ну, раз вы ничего не хотите, — произнес он и широко развел руками.

— Мы здесь, собственно, по делу, Станислав, — манерно отозвался Зоин брат.

Он уселся на маленький диванчик под картиной. А перед этим долго ее рассматривал, криво усмехался и понимающе хмыкал.

Плевать! Он не просил ему ее дарить. Зойкина блажь.

— Нам совершенно точно известно, что ты помимо моей сестры встречался еще с одной женщиной, — не меняя интонации, произнес Иван Григорьевич. И с явной брезгливостью на старом аристократичном лице добавил: — Минимум с одной.

Стас молчал. Он не понимал, какое им вообще до этого дело? В завещании он не был упомянут. И у него не было мотива ее убивать. Это так, на всякий случай, если бы менты собрались до него докопаться.

— Нам необходимо узнать имя этой женщины, — не остановился на упреке Иван Григорьевич.

— Какой? — иронично глянул на него Стас. — Какой женщины имя вам необходимо?

— Которая подвозила тебя до Зоиного дома неоднократно. На белой машине. С очень приметными номерами, — встрял в разговор Арсений и назвал номера машины.

Стас даже головы в его сторону поворачивать не стал.

Неудачник! Кровосос! Сколько он вытянул денег с Зои, одному только богу известно. Ну и ей, конечно же. Он лично всегда был против такого баловства. И считал, что до добра это парня не доведет. Как результат — несколько ночей на нарах. А все почему? А все потому, что с мозгами у парня большие проблемы. Инфант недоделанный!

— Вам нужно имя этой женщины? — Он развеселился. — Точно нужно?

Папа с сыном переглянулись. На лице одного застыло недоумение, второй был растерян.

— Меня подвозила ваша родственница. Эльза.

Стас скрестил руки на груди, качнулся с пяток на носки. И о-очень довольно заулыбался.

— Ты врешь! У Эльзы другая машина! — мгновенно взвился Зоин племянник. — Я что, не знаю, что ли?

— Все вопросы к ней, юноша. — Он даже позволил себе хохотнуть. — Зоя нас познакомила почти сразу. И мы, да, несколько раз пили кофе в городе.

— А за городом? — еле разлепил бесцветные губы брат его покойной любовницы.

— Что за городом? — прикинулся он непонимающим.

— Вы встречались с ней за городом?

— Нет, — с небольшой заминкой ответил Стас.

И тогда дядя встал с диванчика. Но сделал это не по примеру Вени — пыхтевшего и сопящего при каждом повороте головы и туловища. Иван Григорьевич поднялся очень грациозно. Движения были гибкими, отточенными, как у танцора или бойца замысловатых восточных единоборств.

Может, Зоя что-то о нем забыла Стасу рассказать? И не искусствовед он никакой, а бывший послушник монастыря на Востоке? Может, он чем-то таким и занимался? И сейчас точным ударом ребра ладони перебьет ему трахею и…

— Вы встречались с Эльзой за городом, Стас. Признайте это.

Иван Григорьевич встал слишком близко. Стас даже слышал аромат его ополаскивателя для рта.

— Нет. Нет же. Ни разу этого не было.

Он попытался отступить на шаг назад. Но Иван Григорьевич неожиданно поймал его за шиворот. Скомкал воротник его домашней рубашки в кулаке. На что-то надавил на его шее, на какую-то очень болезненную точку. И вот уже Стас стоит перед ним на коленях.

— Не надо мне лгать! — яростно зашептал он, наклоняясь к его уху. — Мне совершенно точно известно, что ты с ней встречался в поселке, где у Зои дача. Ну!

Еще одно нажатие пальцами в область под ключицей, и Стас завыл.

— Нет, клянусь! Клянусь, Эльзы там не было!

— А кто был? С кем ты любезничал возле магазина незадолго до Зоиной смерти?

— Я уже не помню. Не знаю.

— Ненавижу ложь, — равнодушным голосом изрек Иван Григорьевич.

Еще одна манипуляция пальцами, и Стас лежит на полу и дышит вонью старой кожи чужих заношенных туфель.

— Даем тебе время подумать. До утра. Завтрашнего утра. Потом мы идем в полицию.

Носы старых туфель повернули в сторону стеклянной двери. Та же плавная походка то ли танцора, то ли бойца. Следом за туфлями к двери зашаркали тупоносые белые кроссовки Арсения. По запрыгавшим по полу солнечным зайчикам Стас понял, что входная стеклянная дверь открылась.

Он перекатился с бока на спину, застонал. Но не от боли. Его грызло разочарование в собственных силах.

Как он мог позволить какому-то сухопарому старику сделать с собой такое? Удар кулаком в нос решил бы все проблемы. Не было бы унижения.

— Забыл сказать…

Он был все еще здесь. Стоял у двери. И очевидно, наслаждался видом поверженного противника. Он ведь записал его в противники, так? Иначе не вел бы себя с ним так вольготно. Не распускал бы руки.

— В завещании указано колье. Оно теперь принадлежит одному из членов нашей семьи, — проговорил Иван Григорьевич почти без интонации. — Ты понимаешь, что это значит?

Тут Стас вспомнил наконец, что он достаточно силен физически. И не должен себе позволять слабости. И валяться у ног какого-то старика. Резким движением он подтянул колени к груди, напряг мышцы живота. И, с силой выбросив ноги вперед, поднялся.

— Понимаю, — с вызовом глянул он на гостя, которого не звал.

— И что же?

— Что тот, кто унаследовал какое-то там колье, теперь под подозрением полиции. Правильно?

— Нет. Неправильно. — И противный старик снова зашагал от двери в его сторону.

На этот раз он спрятался за барной стойкой и на всякий случай взял в руки нож для колки льда.

— И что же это значит? — повел влево губы Стас.

— Что это колье нельзя будет выставить на аукционе. Продать частному коллекционеру. Заложить в ломбард. Оно в списке пропавших вещей из коллекции Зои. Его ищет полиция.

— Пусть ищет.

Стасу изо всех сил надо было вести себя достойно. Не проявлять страха. Но нож для колки льда в руках — это уже трусость. И все равно он старался улыбаться. Из последних сил старался.

— Я никакого отношения к ее богатствам не имею. И не имел никогда. Мы были увлечены друг другом. Нам было весело вместе. И я не стану врать, что думал, будто это на всю оставшуюся жизнь. Мы все живем моментом, разве нет? Зоя она… Она была удивительной какой-то…

— Ключевое слово: была. А ты все еще здесь, — не справившись с ненавистью, прошипел Иван Григорьевич. И добавил многозначительно: — Несправедливо…

Во второй раз его заношенные до ветхости кожаные туфли двинулись к выходу. По полу опять забегали потревоженные солнечные зайцы, до того дремавшие на стеклянной двери.

— И да… — Иван Григорьевич коротко глянул на картину над диванчиком. — В помещении, где готовят, полотна не хранят. Жир, копоть… Все это пагубно сказывается. Ну, да кому я это объясняю? Могильщику!..

Запущенный им нож для колки льда с силой ударился о дверь, со звоном отскочил и улетел куда-то под диван. Солнечные блики и его сопроводили.

— Старый козел! — заорал что есть мочи Стас в спины отца и сына.

Они как раз выходили за его ворота.

— Суки! Суки! — завыл он, обхватывая голову руками.

Шумно дыша, он добрел до кресла у панорамного окна. Рухнул в него и, прикрыв глаза, принялся считать. Нет, не овец и не облака. Он просчитывал риски. И чем больше их просчитывал, тем сильнее тревожился.

Где-то как-то он просчитался. Только вот где и как?!

Видимо, чтобы его окончательно добить, позвонил Веня.

— Вениамин Сергеевич, приветствую, — будто бы обрадованно воскликнул Стас, стараясь, чтобы голос звучал деловито и собранно. — Сам хотел вам звонить.

— Что хотел? — лениво шамкающе отозвался толстяк.

— Проблемы, — коротко отрапортовал Стас.

— Даже так? — вроде и не удивился Веня. — Даже не одна? А сразу несколько?

— Да.

Стас с силой зажмурился, изо всех сил желая, чтобы Веня неожиданно, прямо вот сейчас, в сию минуту, взял и помер. От внезапного инсульта, инфаркта, тромба или сенной лихорадки. Пофиг вообще! Просто пусть он исчезнет и избавит Стаса от необходимости объясняться.

— Ну, ну… Докладывай, чего замолчал? — голосом живее всех живых потребовал Веня.

— Во-первых, я не смог найти человечка, который спихнул мне паленую тачку. Караулил в тот вечер четыре часа под забором — бесполезно. Как сквозь землю!

— Может, у ментов?

— Блин… — Стас до боли прикусил губу. — Вот об этом я и не подумал! И звонил несколько раз. Блин! Попалился теперь!

— И что же, ты этому человечку со своей трубы звонил? — усомнился Веня.

— Хотя да! Чего это я туплю? — Он вымученно хохотнул.

— Да, тупишь. И все чаще в последнее время. Это настораживает, Стасик.

Веня закашлялся, долго, надсадно. А Стасу снова в голову поползли грешные мысли о внезапной кончине его мучителя. Может, он подавился чем? И помочь некому, а?

— А что второе, дорогой? — откашлявшись, спросил Веня.

— Мне сейчас нанесли визит брат и племянник Зои.

— Что хотели? Картинку забрать?

Вот помнит, гад! И забывать не стремится! Точно глаз свой жиром заплывший на нее положил. И черт с ней. Запросит — он ему ее подарит. Если уж совсем край будет.

— Нет. Не в картине дело. А в колье.

— Это в котором?

— Которое Зойка хотела на аукцион выставить. Вроде хотела, — тут же поправился Стас. — Брат мне ее об этом рассказал. Вениамин Сергеевич, вы же помните? Разговор у нас с вами шел о нем?

Он не помнил: говорил или нет об этом с Веней. Но лучше было подстраховаться.

— Помню. Знаю. Заказ важного человечка до сих пор не отменен. Так что брат тебе сообщить решил?

— Что ожерелье официально в розыске. Что не может быть продано, выставлено на аукционе, заложено в ломбард и так далее. Зойка его завещала племяннику. Он вступит в права наследования. И будет его хозяином, если оно найдется. Но… Сами понимаете, после завещания будет сложно его сбыть.

— Его для начала надо найти, — сурово оборвал его нытье Веня. — Найдешь, озолочу. И не я один! В авторитете будешь, сам понимаешь.

— Понимаю. — Стас принялся кусать кулак. — Только не понимаю, с чего вообще поиски начинать. Был уверен, что колье у племянника. Он вошел в квартиру первым. Мог шифр от сейфа знать. Мог в сейф залезть.

— Ляпе он снес подделку, — перебил его Веня. — Это уже стопроцентная информация. Тоже не дешевая игрушка. Одних бриллиантов на тысячи долларов. К слову, ее-то тоже не нашли — игрушку эту. И менты руками разводят. Танцы с бубнами пока у них одни. Никакой конкретики.

— Уж не знаю: плохо это или хорошо, — выдохнул Стас с печалью.

— Ну да, ну да. И так и так скажешь. Ты слушай, Стасик…

Веня принялся что-то пить: громко, жадно. Отдышался и промямлил:

— Ты мне адресок твоего клиента с тачкой продиктуй. Сами поговорим. Без посредников.

— Так нет там никого, — попытался он возразить.

— Ты не дождался, а нам может повезти. Диктуй адрес…