Правда персонального формата

Глава 20

— А вдруг она не станет при тебе мне ничего рассказывать?

Этот вопрос Горохова задавала Илье уже в четвертый, нет, в пятый раз. Он предпочитал отмалчиваться.

Он поймал ее на выходе из отдела. Прямо на ступеньках отловил, потому что сопровождал полковника до машины. Тот на ходу раздавал указания. Илье пришлось за ним поспевать. Возвращается со стоянки, и опа! Горохова в состоянии низкого старта. Сумка на плече, в руках ключи от машины.

— Ты куда? — вытаращился Илья.

— В больницу. — Ее взгляд вильнул вдоль оживленной улицы, намеренно его избегая.

— Заболела? — усомнился Илья. — Или опять самодеятельность разводишь?

— Ну вот почему сразу самодеятельность, Илья Иванович? Почему сразу самодеятельность, еще и развожу? — забубнила она себе под нос. — Мне позвонил сотрудник травматологического отделения, где проходила лечение пострадавшая в деле гибели ювелира Ляпова. И…

— А своими словами? — Он шел с ней рядом, не отставая.

— Медсестра, которая присутствовала при поступлении Анны с места происшествия, вдруг что-то вспомнила. И решила со мной поделиться сведениями.

— А ты разве не опрашивала персонал? Разве у тебя нет письменных показаний лечащего врача?

— Все есть, но… — Горохова распахнула водительскую дверь, поставила правую ногу в салон машины. — Но мне сразу кое-что не понравилось. И я продолжала задавать вопросы. Я уже три раза после того дня там побывала. Всех по кругу опросила, включая санитарок.

— И вот сегодня наконец-то!.. — в фальшивом ужасе округлил он глаза. — Кто-то что-то вспомнил! Я еду с тобой.

Он не позволил ей возразить. Просто сел на пассажирское сиденье справа от Валентины. И молчал до сих пор, хотя она без конца пыталась от него избавиться.

— Я не стану мешать вашей беседе, капитан, — пообещал Илья, когда они уже высаживались у больницы. — Я пройдусь пока по отделению. Попробую почитать историю болезни нашей вдовы.

Он почти сдержал обещание. И не подходил к Гороховой, пока она бегала по коридору из одной палаты в другую, пытаясь разыскать дежурную медсестру. Но как только Валя ее нашла и уединилась с ней в комнате приема пищи, Илья вошел за ними почти следом.

— Я не помешаю. Не следует меня стесняться, — сразу поспешил он успокоить переполошившихся девушек.

Взгляд медсестры заметался перепуганной курицей. Глаза Гороховой сделались еще темнее. Она, надо полагать, гневалась. Переживет.

— Итак, как я могу к вам обращаться? — Он мягко улыбнулся девушке.

— Эля, — едва слышно произнесла она и, поймав завязку на рукаве своего белого халата, принялась ее наматывать на палец.

— Я Илья. Илья Иванович, если вам так будет удобнее. Пребываю в звании майора. Это Валентина. Наш новый сотрудник, — подчеркнул он слово «новый». — Капитан Горохова. О-очень инициативна!

— Я это уже поняла, — скупо улыбнулась Эля. — Прицепилась, не отстать. Но, знаете, что я скажу вам, товарищ майор, она молодец. Она сразу уловила какой-то подвох. И не давала мне прохода.

— В чем заключался подвох? — уточнил он.

— В том, что я сказала не всю правду. Точнее, я ее исказила.

— Наверное, этому были причины, так? — Он улыбался все шире. — Может, угостите нас чаем, Эля? Я бы не отказался.

Она обрадовалась предоставляемой ей паузе и забегала вдоль недорогого кухонного гарнитура у левой стены. Мебель была ядовито-оранжевой, на этом фоне силуэт худенькой сутулой девушки выглядел перевернутой белоснежной запятой.

Илья вздрогнул, когда она со звоном поставила на стол чашки с ложками. По чайному пакетику в каждую чашку, кипятка до самого верха. Места для сахара не оставлено, значит, его не будет.

— Простите, больше ничего нет. Все смели в ночную смену, — смущенно улыбнулась Эля.

Она присела к столу, за которым терпеливо ждал Илья и сердилась Горохова. Снова вцепилась в завязку на рукаве халата.

— Знаете, я бы, может, и не заподозрила ничего, если бы не медикаменты, — начала она, как показалось Илье, не с начала, с середины. — Сразу после оказания ей первой медицинской помощи нашим доктором ее перевели в палату. Потом приехали вы, начали задавать вопросы. Мы отвечали. Честно говорили. Все, кроме доктора. Игорь Степанович — он… Он немного не то сказал и немного не то написал в заключении.

— И что же там было не так? — поторопил ее Илья, вступление слишком затянулось.

— Он сделал заключение, что пострадавшей были нанесены особо тяжкие увечья. — Завязка от рукава халата перетянула палец так, что кончик его посинел. — Но там ничего такого страшного не было. Несколько кровоточащих царапин, и все.

— Но как же так? — нахмурился Илья. — Я сам видел заключение МРТ головы. Там читать страшно.

— Ага-ага, все так, — покивала худенькая Эля с кривой усмешкой, сделавшей ее малосимпатичное личико еще более непривлекательным. — Только Игорь Степанович подменил результаты МРТ. В историю болезни вашей дамочки он вклеил чье-то еще заключение. Я же сама возила ее на МРТ, знаю, что ничего страшного с ее головой не сделали. У нее даже сотрясения не было.

— Упс!.. — прошипела Горохова, сползая на стуле так, что ее подбородок оказался на уровне стола. — А вы возите на МРТ куда-то еще? Своего у вас нет?

— Нет. Возим в специализированную клинику в соседнем микрорайоне. У нас оборудование в стадии замены. В кабинете ремонт. Вот и…

Все умолкли. Взгляд Гороховой искрился торжеством. Илья размышлял.

— А что с медикаментами? — вдруг вспомнил он, с чего начался рассказ медсестры.

— Ах да! — Кончик языка прошелся по пересохшим губам. — По истории болезни следует, что Игорь Степанович, оказывая ей первую помощь, использовал один из препаратов, который у нас подпадает под статью строгой отчетности. А я вечером того дня делала отчет, и этот препарат был в шкафу. Это совершенно точно. Я еще к нему подошла с этим вопросом.

— А он? — Валентина резко села ровно.

— А он забрал препарат у меня, сказал, что использовал часть из личных запасов, потому что времени не было. Типа, счет шел на минуты. И теперь ему следует это восполнить. Только он врет, врет, врет!

Сухонький кулачок Эли принялся молотить по столу. Илья поморщился. Он начал прозревать.

— Скажите, а почему вы сразу не рассказали обо всем нашим сотрудникам? Почему решились только сейчас?

Ни Эле, ни Гороховой вопрос не понравился. Он все путал, а многое расставлял по местам.

— Итак, Эля, почему вы так долго молчали?

— Боялась — просто ответила она. — Я работаю не в детском отделении. В травматологии. К нам привозят пострадавших. И не всегда это авария или несчастный случай. Частенько это криминал. Игорь Степанович научился извлекать из всего этого выгоду. Он… Он игрок!

— В каком смысле?

Илья давно уже включил на своем мобильном диктофон. Да, не вполне законно. Зато эта обиженная девочка потом не отвертится.

— Он спускает много денег в казино. То, которое на компьютере. Берет кредиты, отдает. Долги. Раньше было очень много долгов. Но потом он… Он научился зарабатывать.

Она вдруг так горько всхлипнула, что Илья почти мгновенно все понял.

— Вы расстались? Он бросил вас? — лупанул он вопросом сразу в лоб.

Видел краем глаза, что Горохова вытянулась в струну. И даже рот ее пополз вбок от такой неправильной, как ей казалось, тактики допроса.

— Д-да-а… — плаксиво протянула Эля и, сгорбившись еще сильнее, разрыдалась. — Когда у него не было денег даже на обеды, он использовал меня. Я буквально содержала его. И даже несколько раз отдавала его долги. А потом… Потом, когда он познакомился кое с кем, я стала ему не нужна.

— Это женщина? — вставила вопрос Валентина.

— Нет. Это один очень авторитетный товарищ. Очень авторитетный. И очень опасный. Он явился как-то в мою квартиру поздно ночью. Игорь как раз был у меня после очередного проигрыша. Явился раны зализывать. — Она подтянула к подбородку воротник белого халатика, вытерла слезы, заливающие ей лицо. — Наверное, они за ним следили. Я не могла понять, как они смогли найти его у меня так быстро?! Потом уже догадалась, что следили. Так вот этот отвратительный толстяк сделал Игорю предложение, от которого тот не смог отказаться. И с той поры он с ними в деле. Долгов больше нет. И нет свободы. Он делает все, что они велят. А меня… Меня он бросил три месяца назад. Я как-то устроила ему истерику за то, что он притащил в мой дом какого-то парня с огнестрельным ранением. И делал ему операцию прямо на моем обеденном столе. И после этого мы расстались. И я…

— И вы решили ему отомстить, рассказав нам о пациентке, которой он подделал историю болезни, — закончил за нее Илья.

Они минуты три ждали, когда она согласно кивнет.

— Грех было не воспользоваться случаем. Тем более что это был явный подлог с медикаментами. И… И заведомый обман. Он соврал вам. И… Я устала его покрывать. Мне реально страшно. Но… — Ее подрагивающий палец потыкал в сторону Гороховой. — Если бы не она, я бы, наверное, снова не решилась. Она умеет быть убедительной. Хороший сотрудник. Дорожите!

Похвала Горохову смутила. Она схватилась за чашку и выпила остывшую, почти бесцветную бурду до дна. Даже пакетик не вытащила! Когда ставила чашку на стол, лицо ее сияло.

— Хорошо. Спасибо, — скупо поблагодарил ее Илья. — Но тут возникает главный вопрос, Эля…

— Смогу ли я это доказать? И не являются ли мои слова оговором? Да, да, я немного подковалась в юридических вопросах. Знаете, когда твой парень оказывает услуги криминальным авторитетам, приходится быть настороже.

Она резко встала и принялась убирать чашки с ложками со стола. Повернулась к ним спиной, встав у раковины.

— Я с первой минуты поняла, кого к нам привезли в отделение. Стоило взглянуть на ее окровавленное лицо. Даже глаз было не видно, так ее замазали.

Она вымыла чашки, рассовала их по полкам. Ложки швырнула в какой-то узкий выдвижной ящичек.

— Я крутилась возле его двери, когда он договаривался с кем-то по телефону. Не делайте таких глаз, капитан Валя. Я следила за ним, да. Я долго ждала его промаха. Серьезного. Как теперь. Все было в совокупности: кража медикаментов строгой отчетности, хотя надобности в них не было. Ложный диагноз, позволяющий этой женщине обмануть вас. Все это…

Эля медленно заходила по комнате приема пищи. Спина ссутулена, кулачки в карманах, взгляд рассеянный. Горохова, судя по взгляду, ей страшно сочувствовала.

— Вы сказали, что ее замазали. Как это понимать?

— Кровь была не человеческой. Я смывала ее с ее лица, головы. А потом полотенце отнесла в экспертизу. Для того, чтобы у меня были доказательства. Для того, чтобы вы меня не обвинили в примитивном бабском… Это была кровь кролика. У меня даже заключение имеется. Хотя, понимаю, что к делу этого не пришьешь. Но!.. — Она остановилась возле Ильи и холодно улыбнулась. — Я записала все телефонные разговоры и разговоры с этой дамочкой. Когда я подслушивала, я записывала. Прямо, как вот вы сейчас…

Из больницы они вышли через час. Эля согласилась дать показания под протокол, но категорически отказалась ехать в отдел.

— Поймите меня правильно! — ныла она, прижимая к тощей груди сухонькие кулачки. — Одно дело — говорить с вами здесь, по месту. Вы тут со всеми по три раза говорили. Совсем другое, если я поеду с вами. Это уже… Это уже почти арест! На глазах у всей больницы. На глазах у Игоря. Он и так мне уже четыре сообщения прислал. Нервничает!