Элегия смерти

* * *

В половине третьего обеденный перерыв закончился, и охранники стали открывать двери камер. Заключенные построились, и тут один из охранников крикнул:

– Ду Минцян, шаг вперед!

Ду послушно вышел из шеренги. Остальных увели на прогулку, а охранник подошел к Ду и вложил ему в руку компакт-диск.

– Вот, это твое.

Ду поклонился.

– Спасибо.

Охранник достал еще квадратную коробку.

– А это от капитана Ло Фэя из уголовного розыска.

От Ло Фэя? Удивленный, Ду взял коробку. Судя по картинке, там был проигрыватель компакт-дисков. Предусмотрительно… На Ду нахлынула волна благодарности.

Охранник явно заметил реакцию Ду.

– Капитан Ло Фэй попросил меня передать: ты и сам знаешь, кто лучше позаботится о твоем друге.

– Понятно, – ответил Ду.

– Я ему так и сообщу. – Охранник взмахнул рукой. – Можешь идти.

Ду направился к дверям. На ходу он нетерпеливо снял упаковку с плеера, вставил компакт-диск, надел наушники и нажал кнопку воспроизведения.

Когда он вышел из тюремного блока, в глаза било полуденное солнце. В ту же секунду из наушников полилась небесная музыка. Казалось, будто он взлетает на крыльях счастья. Зачарованный, Ду прогуливался под теплыми весенними лучами.

– Задумался? – раздался голос, прервав его мысли. Он неохотно выключил плеер – перед ним стоял Хан.

– Мне сделали подарок. – Он показал плеер.

Хана музыка явно не интересовала. Он дернул Ду за рукав:

– У тебя есть минутка? Надо кое о чем поговорить.

– Что случилось? – Ду убрал плеер в карман.

– Давай найдем место потише… – Хан оглядел двор и направился в тенистый угол.

Ду последовал за ним.

– Я все обдумал, – заявил наконец Хан. – Я хочу отсюда выйти!

– В каком смысле?

– Я хочу выйти, – повторил Хан, чеканя слова. – Хочу сбежать из тюрьмы.

– Идея безумная, – недоверчиво сказал Ду. Он осмотрелся, убеждаясь, что никто не подслушивает, а затем прошептал: – Ты с ума сошел?

– Нет, не сошел. – Хан выглядел очень серьезным. – Мне нужно сбежать. Мама перенесла инсульт, а лечение слишком дорогое. У моей семьи никогда не было сбережений. Если я не выйду отсюда, могу никогда больше ее не увидеть.

Ду закатил глаза.

– Ты не увидишь ее, даже если сбежишь! Как думаешь, полиция не догадается установить наблюдение за твоими друзьями и близкими после побега? Ты к маме даже подойти не сможешь. Не глупи! Как только свяжешься с кем-то из родных, тебя тут же схватят.

Хан понурил голову.

– Я не настолько глуп. Видеться с семьей я не собираюсь. Мне просто нужно заставить бывшую невесту вернуть деньги моим родителям. Ради такой цели и жизни не жаль.

– Заставить ее вернуть деньги? Как?

Хан замялся.

– Я еще не придумал… Но должен же быть способ!

Ду казалось, что он разговаривает с незнакомцем. После долгой паузы он смог проговорить лишь одно:

– Ты спятил.

– Нет! – Лицо Хана перекосилось. – Ты сам советовал не щадить тех, кто причиняет мне боль. Ты вселил в меня веру в справедливую месть, а теперь называешь меня сумасшедшим? Неужели ты мне солгал?

– Я не лгал. Нельзя потакать людям, которые причиняют нам боль. Вот только гнев и спешка отомстить не помогут. – Ду протянул руку и постучал Хана по голове. – Отомстить помогут смекалка и терпение. Понял?

Хан сделал несколько глубоких вдохов.

– Хорошо, я успокоился. Что же мне, по-твоему, делать?

– Мотай свой срок, веди себя хорошо и требуй смягчения приговора. Попроси друзей нанять хорошего адвоката и найти доказательства того, что девушка украла у тебя деньги. Тогда решение суда могут вообще отменить.

Хан разочарованно скривился.

– Смягчение приговора? Даже если мне сократят срок, я все равно проведу здесь больше десяти лет. А маме нужно лечение немедленно. Через десять лет месть будет уже не холодным блюдом, а замороженным! И отмены приговора можно не ждать. Будь у меня доказательства, стоял бы я здесь сейчас?

Ду лишь развел руками.

– Есть другие предложения? – спросил Хан.

– Наверное, нет.

– Тогда я сбегу отсюда.

Ду вдруг схватил Хана за руку и вытащил из темного угла, где они разговаривали.

– Что ты делаешь? – испугался Хан.

– Посмотри туда, – указал Ду. – Скажи мне, что ты видишь.

На высокой сторожевой башне стоял вооруженный охранник, его автомат блестел на солнце.

Хан пристыженно молчал. Ду продолжил:

– Такие башни в каждом углу тюрьмы. Оттуда наблюдают за каждым нашим движением. Хочешь бежать? Тебя подстрелят, как зайца.

Хан глубоко вздохнул, но тоска в его глазах не исчезла. Ду сделал шаг назад.

– Даже если ты станешь невидимкой и пройдешь мимо охранников, толку не будет. Дальше понадобится преодолеть стену высотой в два этажа с колючей проволокой под напряжением. Это попросту невозможно. Конечно, можно попробовать с южной стороны. Тогда нужно пройти через контрольно-пропускной пункт, а потом через блокпосты. Я уж не говорю о том, что повсюду охранники и камеры наблюдения. А на выезде у южных ворот и людей, и машины тщательно обыскивают. Мышь мимо не проскочит, не то что человек.

Каждая фраза действовала как ведро холодной воды. Ду подвел итог:

– Это самая охраняемая тюрьма во всей провинции. Отсюда не сбегали почти двадцать лет. Почему ты думаешь, что у тебя получится? Если честно, сомневаюсь, что ты и из камеры-то выберешься.

Хан мучительно подбирал слова.

– Я знаю, сбежать нелегко. Вот почему мне нужна твоя помощь. Вместе мы все сможем.

Ду тут же оборвал его:

– А зачем мне убегать? Я сел всего на пять лет. Через два или три года выйду за примерное поведение. С какой стати я должен рисковать?

Хан посмотрел на него и пробормотал:

– Я надеялся, что ты мне поможешь…

– Помочь тебе? Думаю, я уже достаточно тебе помогал.

Хан не собирался отступать.

– Вообще-то, у меня есть пара идей…

– Пожалуйста, ничего мне не говори, иначе придется на тебя донести. – Ду повернулся и ушел, не оглядываясь.

В углу двора, одинокий и беспомощный, Хан смотрел на высокую стену, на каменные блоки и провода под напряжением, отделяющие его от свободного мира. Несмотря на весеннее солнце, его бил озноб.

Несколько дней он больше о побеге не заикался, а в минуты отдыха сидел, уставившись в пустоту. Впрочем, выражение его лица изменилось: отчаяние исчезло, глаза заблестели, словно какие-то потаенные мысли придавали ему сил.

Пролетали дни, вскоре наступили выходные, и к Хану снова пришел посетитель. Из комнаты для свиданий он вернулся взволнованным.

– Эй, братец Чжи, твой друг принес что-нибудь вкусное? – спросил Шунь.

– Принес кое-что получше, – таинственно ответил Хан. – Увы, только для меня. Тебе от такого гостинца пользы никакой.

Шунь почесал затылок. Впрочем, чуть позже он получил разгадку. Охранники принесли заключенным передачки от родных, и Хану отдали кое-что из еды и туалетных принадлежностей, а также два одинаковых футляра. Хан открыл один и достал пару очков. С тех пор как предыдущая пара разбилась, он жил в размытом мире. С полной слепотой не сравнить, но все же близорукость доставляла ему довольно много неудобств.

– Ну вот, так-то лучше – сказал Черныш, когда Хан надел новые очки. – Теперь снова выглядишь образованным человеком.

Шунь искоса посмотрел на Черныша.

– Братец Чжи и без очков выглядит образованнее тебя.

– Пошел ты, подлиза! Думаешь, он тебя защитит?

Шунь напрягся, готовя хлесткий ответ, однако ему помешал Пин.

– Почему две пары? Одна про запас, чтобы покончить с собой в случае чего? – поинтересовался он.

– Очки легко разбить, так что лучше иметь запасные. – Хан открыл другой футляр, осмотрел вторую пару и убрал под подушку.

Новые очки не только помогали различать лица, но и увеличили скорость работы. Он и так уже поднаторел в изготовлении пакетов, а теперь мог делать их еще быстрее. В знак солидарности, выполнив свою дневную норму, он оставался помочь другим. Этот жест доброй воли сокамерники заметили и начали уважать Хана. Даже Черныш перестал грубить.

В ту пятницу все прибыли в мастерскую на обычную дневную смену и уже встали после обеда к рабочим верстакам, когда послышался крик охранника Хуана:

– Четыреста двадцать четвертая, пришлите двух парней загрузить грузовик!

Бумажные пакеты, которые они делали каждый день, хранились в соседней комнате. В конце недели за ними приезжал грузовик. Посторонние машины не допускали к тюремным корпусам, поэтому они обычно останавливались у главного входа административного здания.

Чтобы перенести пакеты из мастерской в грузовик – несколько сотен метров, – требовалось довольно много времени. Из соображений безопасности на эту работу всегда отправляли только двоих заключенных, и она занимала у них весь день. Бегать туда-сюда с тяжелыми тележками никто не хотел, и камеры получали это задание как повинность, по очереди.

– Черныш, Шунь, идите, – распорядился Пин.

Черныш к такой работе не привык, поскольку раньше занимал гораздо более высокое положение в тюремной иерархии, однако не посмел ослушаться прямого приказа. Зато придумал оправдание.

– Я ночью спал в неудобной позе, спина болит. – Он неловко вытянул шею, желая показать, как она одеревенела.

Шунь посмотрел на него с презрением.

– Бред сивой кобылы! Я видел, как ты крутил головой, учуяв запах из столовой. Ты кого тут обмануть пытаешься?

Пин хмыкнул, но прежде чем он успел наградить Черныша отборными ругательствами, вмешался Ду:

– Ничего страшного. Вместо Черныша пойду я.

Пин прищурился.

– Тебе-то зачем? – пробурчал он.

– Хочу подышать свежим воздухом. Сижу тут целыми днями, уже задыхаюсь, – с улыбкой ответил Ду.

Пин еще немного помедлил. Он вдруг подумал: если отправить Шуня и Черныша, они, чего доброго, снова подерутся. Поэтому решил плыть по течению.

– Хорошо, иди с Шунем.

Хан вскочил на ноги.

– Брат Пин, я тоже хочу пойти. А Шунь пусть отдыхает.

– Вот еще! – сказал Пин. – А кто пакеты будет делать?

Ду догадался, что Хан ищет способ поговорить наедине. Он согласился с Пином.

– Оставайся в мастерской. Ты слишком щуплый, и одного часа не выдержишь.

В его словах был скрытый смысл. Хан услышал четко и ясно: на побег из тюрьмы надежды нет. Разочарованный, он сел на свое место.

Шунь тоже расстроился, когда не удалось отделаться от черной работы, а потом решил воспользоваться случаем и поддеть Черныша:

– Братец Чжи, побереги силы. Мы с братцем Цяном справимся и сами. В конце концов, это по-честному: мы не уклоняемся от своих обязанностей и никого не предаем.

– Хватит болтать. Иди! – одернул его Пин.

Шунь не стал больше ерничать и сразу ушел. Ду не торопясь последовал за ним.

Сначала Шуню и Ду предстояло загрузить тележку ящиками с бумажными пакетами, каждый из которых весил килограммов двадцать, а то и больше. Ду с невозмутимым видом начал таскать ящики, а Шунь, зная, что Черныш за ним наблюдает, старался хотя бы не упасть. После каждого ящика он делал передышку, отдувался и мысленно проклинал пакеты.

Загруженную доверху тележку нужно было дотолкать до грузовика. Ду схватился за ручку тележки, а Шунь втайне обрадовался отдыху и зашагал рядом, держась одной рукой за груз, словно помогая. Их сопровождал молодой охранник – чтобы показать дорогу и чтобы за ними присматривать. Так они втроем и вышли из здания.