Элегия смерти

Леопардовая Голова улыбнулся.

– Хороший план.

– Однако старик не унимался. Он объяснил, как ухаживать за растениями, даже записал инструкции на бумаге и велел делать в точности то, что там сказано. – Янь Ли достал записку.

– Послушай, не слишком ли это хлопотно? – Леопардовая Голова взглянул на бумагу, исписанную мелким почерком. – Неужели ты выполнял все эти указания?

– Сначала я вообще не собирался сажать цветы. Покинув лощину, я провел еще пару дней в городе Куньмин, пока не приободрился немного. Потом приехал назад в Чэнду и вновь зажил как раньше. Моя жизнь вернулась в нормальное русло. Семена я бросил в ящик стола и думать забыл о садоводстве.

Леопардовая Голова чувствовал, что история на этом не кончится.

– А потом?

– А потом… – Янь Ли осекся. Он раздавил окурок ботинком и улыбнулся Леопардовой Голове. – Позволь мне кое-что показать.

Янь Ли скрылся в дверях здания с западной стороны двора и, войдя со стопкой газет, протянул одну Леопардовой Голове.

Заголовок гласил: «Самую дорогую орхидею стерегут пять телохранителей». Ниже шел текст: «Вчера утром на восьмой Азиатско-Тихоокеанской конференции, посвященной орхидеям, образец растения под названием „Равнинный коронованный лотос“ из провинции Юньнань был продан за 15 миллионов юаней, что на данный момент является абсолютным рекордом. Цветок защищен стеклянным колпаком, рядом с ним постоянно дежурят пять охранников. В прошлом году за него предлагали 10 миллионов, однако владелец от сделки отказался».

Пятнадцать миллионов за орхидею? Леопардовая Голова не верил глазам.

– На что ты намекаешь?

Янь Ли сунул руку в карман и достал телефон.

– Когда я случайно увидел эту статью, у меня чуть сердце не остановилось! Вот фото, сделанное в доме старика. Сравни с газетой.

Янь Ли положил телефон на газету рядом с фотографией к статье. На снимках был один и тот же цветок с бледно-зелеными соцветиями и тонким стеблем. Под фотографией Яня Ли значилось название: «Коронованный лотос».

– Постой… – Леопардовая Голова открыл рот от изумления. – Как такое возможно?

– Вот и я подумал: разве могут неприметные цветочки, что я видел в лощине, оказаться самой дорогой орхидеей с Азиатско-Тихоокеанской конференции? Только они действительно похожи. Поэтому я нанес визит известному специалисту по орхидеям и показал ему фотографии в телефоне. Угадай, что он ответил?

– Что?

Янь Ли подался вперед и понизил голос:

– На этих фотографиях пять самых ценных видов орхидей! За любой из них можно выручить не меньше, чем за цветок из статьи.

Утратив дар речи, Леопардовая Голова уставился на побеги, растущие в саду Яня. Неужели они действительно стоят таких денег?

– Выглядят не очень привлекательно, да? – продолжал Янь Ли. – Чтобы они зацвели, потребуется три года. От этого специалиста я сразу помчался домой. Переживал, что мог случайно выбросить семена, но они по-прежнему лежали в ящике. Я сразу посадил их по инструкции старика, и через месяц появились пять росточков. Представляешь, что я чувствовал? Я люблю их больше собственных детей.

У Леопардовой Головы прошел первый шок, и в мысли стали закрадываться смутные подозрения.

– А потом?

– Что потом? Я ухаживал за ними, как за родными сыновьями. Через месяц пришло время их пересадить. По словам старика, им нужно место, где несколько лет рос бамбук. После долгих поисков я обнаружил этот двор. Хозяевам нравился бамбук, они посадили много саженцев лет семь-восемь назад. Я предложил хорошую цену за дом, расчистил участок и посадил свои орхидеи. С тех пор я все дни посвящаю заботе о растениях.

Янь Ли закончил свою историю и перевел дух. Леопардовая Голова пристально смотрел на него.

– И сколько ты будешь здесь торчать?

– Не менее трех лет. Старик велел не перемещать орхидеи, пока они не зацветут.

Леопардовая Голова скривился.

– Давай подытожим. – Он подошел к Яню Ли. – В лощине, которую никто не сможет найти, ты встретил старика, которого никто никогда не видел, и он дал тебе пять семян орхидей, которые зацветут только через три года. Ты посадил их в этом дворе. Каждая стоит миллионы, и их нельзя пересаживать.

Янь Ли развел руками.

– Я знаю, звучит нелепо, но посмотри в газетах, если не веришь.

Он взял из стопки свежий номер вечерней газеты. На первой странице рубрики «Стиль жизни» заголовок гласил: «После загадочной встречи в горах местный житель выращивает редкую орхидею в заброшенном доме».

Леопардовая Голова не знал, смеяться ему или плакать. Убедить журналиста напечатать статью нетрудно. Газетчикам все равно, правдива ли история, – их заботят лишь тиражи.

У жителей города газета пользовалась авторитетом. Стоит один раз упомянуть орхидею в статье – и вот люди обсуждают ее за ужином. В грядущей битве за этот участок Янь Ли уже заручился народной поддержкой, что дало ему пока неопределенное, но, возможно, решающее преимущество.

Леопардовая Голова, сколько ни размышлял, выхода не видел. Наконец он решил вернуться к тактике, которую выбрал с самого начала.

– Братец, я не буду ходить вокруг да около. Ты знаешь, почему я здесь. Просто назови цену. Сколько стоит твой сад?

– Вопрос не имеет смысла, директор Цянь, – серьезно произнес Янь Ли. – Еще думаешь купить меня? Посмотри на эти пять орхидей. Они стоят не менее десяти миллионов каждая. О чем тут еще говорить?

Леопардовой Голове нечего было ответить. Янь Ли улыбнулся, словно желая разрядить обстановку.

– Я не хочу усложнять тебе жизнь, директор Цянь. В конце концов, за тобой стоит директор Гао. У меня есть предложение. – Он взмахнул рукой. – Мне нужен сад всего на три года, а когда они истекут, я отдам тебе землю бесплатно. Мало того, я позволю директору Гао взять одну из орхидей в качестве бонуса. Что думаешь?

Янь Ли говорил искренне, но каждое его слово наносило раны не хуже скальпеля. Леопардовая Голова повернулся, еще раз взглянул на побеги за «десять миллионов юаней» и пожалел, что не может растоптать их в кашицу.

Ему противостоял могущественный враг. Если действовать импульсивно, могла разразиться трагедия. Лун уже пробовал, и Леопардовая Голова не хотел быть следующей жертвой. Прежде чем решиться на рискованный шаг, требовалось продумать стратегию.

Нынешняя битва была уже проиграна.