Шаг третий. Призовой

Глава 5 Спорт — всегда схватка

Место действия: стадион Чамсиль.

Время действия: 17 октября, суббота, 10.35

— На старт! Внимание! Марш! — На команду судьи взрываюсь с места.

Какое-то время не понимала этого настойчивого требования ХеДжин-сии. Взрываться надо, взрываться, — талдычил он. Не понимала, как это сделать. Пока сама не догадалась, что надо элементарно прыгать. Только не ногами вперёд, шаг в самом начале очень короткий, ускоряющий.

Пример, как много значит удачно подобранное слово. И хочу я этого или не хочу, уважаю тренера или не совсем, мозг сам ставит маленький минус физкультурнику. Очень маленький, он всё-таки не олимпийскую сборную тренирует.

После пятого-шестого шага несусь вольно и свободно, разрезая воздух не впечатляющей грудью. Как раз удобно для бега иметь узкое тело и маленький бюст. Не хватало мне ещё паразитной раскачки тела от мотающихся сисек.

Быстро стометровка кончается, только-только набираешь скорость и бац! Финиш! Вторая за мной отстаёт метра на три-четыре. Это много. Такой отрыв позволяет смотреть свысока, пренебрежительно кривя губы. Останавливает от подобного несколько обстоятельств. Во-первых, я — хорошая корейская девочка, а не западная штучка-стерва. Во-вторых, а как тогда относиться к остальным, которые к нашему финишу хорошо, если метров восемьдесят пробежали. Сквозь них смотреть? Я так не умею.

— Лалиса-ян! — Ближе к трибунам меня встречает тренер. У него на смартфоне хитрое приложение стоит. Позволяет засекать время с точностью чуть ли не до тысячных.

— Пробежала лучше, чем на экзамене. На одну десятую. И на одну десятую хуже от лучшего результата на тренировках. Надо больше тренироваться, Лалиса-ян, — он до сих пор не хочет мириться с тем ограничением, что наложил врач, его тёзка.

— Не надо больше, сонсенним, — я вовсе не спорю, ни к чему, — ваш тёзка, директор больницы, ХеДжин-сии — врач с огромным опытом, он — доктор медицинских наук. Поспорьте с ним, если хотите…

Не сдаётся.

— Против потери веса, Лалиса-ян, есть простое средство — больше высококалорийной пищи.

— Я и так ем всё, что захочу и сколько захочу. Без всяких ограничений.

— Надо подобрать тебе диету…

— Сонсенним, простите, но мои родители будут против экспериментов с моим здоровьем, — упираюсь уже не по-корейски и знакомлю тренера с моими выводами.

— Незнакомая обстановка сказывается, сонсенним, стресс и это даже не главное…

— А что?

— Когда стартовала, колодки немного сдвинулись.

Стоим у края поля, вне дорожки. Там сейчас другие бегают. Так себе бегут. Чего от заморенных школьников ждать? Треть вообще в очках. Наши судьи не заморачиваются с квалификацией, отборами и прочим. Сейчас все пробегут, сравнят результаты и вуаля — результат! Лично я — всеми руками за.

Мои слова погружают тренера в глубокие раздумья. Он покидает меня и уходит к судьям. Пусть разбирается, а мне остывать нельзя. Ухожу на поле, бегу трусцой по бровке, иногда встряхивая ноги и руки, сбрасывая напряжение. Прерываюсь на растяжку и снова трусцой.

Бестолковый у меня тренер. Прямо никогда не скажу, иначе меня все вокруг, включая семью, изничтожат. Но про себя-то имею право знать. С трудом уговорила его снизить нагрузку в пятницу, чтобы на соревнования больше сил осталось. Самой убедить не получилось, сообразила перевести стрелки.

— Сонсенним, у вас есть знакомые профессиональные тренеры? Высокой квалификации?

Таковые оказались в наличии.

— У них можно проконсультироваться. Если они согласятся с вами, то выложусь на полную.

Опять не доволен. Уже тем, что я неожиданно оказалась права. Велкам в Корею, где начальник всегда прав, а подчинённый всегда виноват. Даже если выполнил все указания в точности. Или не выполнил дурацкие указания.

В итоге на пятничной тренировке получила половинную нагрузку. Что и сказалось сейчас. Положительно. Про себя ставлю тренеру ещё один минус. Эх, капитан! Никогда ты не станешь майором!

Ещё через четверть часа бежим километр. Не моя дистанция и не тренировала её, но слово тренера закон.

— Как пробежишь, Лалиса, так и пробежишь. Главное, беги не напрягаясь…

Стартовать надо резво, но не выходит. Большое дело вырваться вперёд сразу, хрен меня потом кто догонит. Бегу вольным, широким шагом, впереди меня пятеро. Нас пустили такой густой толпой, что обскакать всех на старте не удалось. Не попала в передний ряд.

Самая первая, лидер, так сказать, гонки — крепкая девица с хвостом на голове. Сравниваю наши скорости, вроде не отстаю. Обгонять промежуточных не спешу, они сами обгоняются, стоит мне слегка нажать. Складывается техника этого дела: догоняю, пристраиваюсь сзади и отдыхаю за могучей спиной соперницы. На прямом участке выхожу из-за её спины и прибавляю шаг. Ещё одна красная от натуги соперница позади.

Когда догоняю хвостатую крепышку, нам остаётся дуговой поворот и прямой финишный участок.

— Давай быстрее, а то догоню! — Зря это выкрикиваю, надо дыхание беречь, но не смогла удержаться. Есть во мне что-то неудержимое, хулиганское.

Да она действительно прибавляет. Так, что в меня, чуть не до уровня лица, летит мелкая гаревая крошка. Вот зараза! Отрыв слегка увеличивается. На прямом участке сдвигаюсь на метр в сторону и нажимаю. Сил осталось на волосок, всё-таки периодическое изменение темпа сказалось. Оказывается, на переключение скоростей тоже энергия тратится.

Хвостатая стерва тоже сдвигается, чтобы не пустить меня. Так же в лицо летит крошка. Сдвигаюсь ещё, она за мной. Ещё! И не доходя до края, резко влево, обратно. Выпрыгиваю вровень и еле уворачиваюсь от толчка. Хвостатая идёт на таран, как Гастелло. Она драться не начнёт? До финиша метров тридцать. Вырываюсь на корпус вперёд исключительно на морально волевых. Сил уже нет.

Хвостатая цепко хватает меня за руку и дёргает назад. Теряю преимущество. Вот дрянь! Нажимаю ещё… поздно! Финиш! Тварь обгоняет меня буквально на несколько сантиметров. Ходит поодаль и смотрит на меня торжествующими противными глазёнками. Потираю руку, точно синяк будет, цапнула за самое нежное место выше локтя изнутри.

Иду жаловаться тренеру.

— Сначала не пускала меня на обгоне, а в конце дёрнула за руку! Это больно, сонсенним!

Идём к судьям. Судьинимы воспринимают наш «навет» невозмутимо. Но жалобу рассмотреть они обязаны. Вызывают хвостатую. Судя по жестам и возмущённым оглядкам на меня, всё отрицает. Через десять минут выносят вердикт: объективных подтверждений не находится, жалоба отклоняется. Они что, видеосъёмку не вели?

— Говорят, что именно видеосъёмку внимательно отсмотрели, — мрачно поясняет тренер.

Крошки, летящие в лицо, могли не заметить, — соображаю я. Но то, что она мне дорогу перекрывала, с любой точки можно засечь. Тут что-то не так.

— Сонсенним, тогда я отказываюсь от награждения, — заявляю тренеру.

— Лалиса-ян! — Физкультурник смотрит с усталым осуждением и требует. — Немедленно прекрати капризничать.

— Сонсенним, если она приблизиться ко мне, я её ударю. Или в лицо плюну, — мирно-мирно смотрю на тренера и делаю лицо кота Шрека. — Сонсенним, я просто не смогу себя удержать.

Тренер в растерянности разводит руками.

— Хорошо, Лалиса-ян. Пойдём, — решившись, берёт меня за руку и мы идём к судейской коллегии. Дожидаемся, когда расходится снующая около них группка с бумажками.

— Сонбеним, — обращается к старшему судье тренер, — мы отзываем наше участие в зачёте на забег в тысячу метров.

С интересом наблюдаю бурную реакцию. Сначала его с жаром уговаривают. С таким напором, что оглядывается на меня. Упрямо мотаю головой. Насколько понимаю, больше всего судей бесит то, что теперь придётся переписывать кучу протоколов. Находят решение. Подсовывают бумагу для отказа тренеру и на основе её составляют новый протокол о победителях забега.

Краем глаза замечаю напряжённое внимание хвостатой и её тренера, что сидят метрах в тридцати на трибунах. Судьи продолжают совещаться.

— Судейское жюри выносит решение, — пожилой председатель жюри встаёт и в резко установившейся тишине выносит вердикт, — большинством голосов. По причине недостойного поведения учащейся школы Сонхва Ким Лалисы она снимается с соревнований. Все её результаты аннулируются. Распишитесь вот здесь, тренер ХеДжин.

Ох, ты ж ничего себе! Ким Лалиса, это Корея, тут нефиг вякать поперёк ветра, снесёт в канаву моментально! Так-так, это что, моё первое место на стометровке тоже медным тазом накрывается? Ах, вы жлобы! Внутри всё вскипает… вскипает и тут же опадает. Против лома нет приёма. Или есть? Я подумаю.

Помрачневший словно туча тренер расписывается. Мы уходим. Тренер грозно молчит.

По размышлении, — грозно молчащий тренер держит паузу, — успокаиваюсь. Никогда не стремилась стать спортивной звездой. Ни в одно место мне это не упало. Бегать нравится. Но класть жизнь на завоевание очередной доли секунды? Ничего не имею против тех, кто азартно этим занимается. Замечательные люди. Во-первых, не воруют и не грабят. Уже хорошо. Во-вторых, раздвигают человеческие возможности. Подумать, так можно найти и в-третьих и в-четвёртых. Но хватит и этих двух. Замечательное дело, но не моё. Не моё. Соревноваться вообще не люблю. То ли дело искусство. Разве вершины творчества, взятые Львом Толстым, отменяют величие романов Виктора Гюго? Да никаким боком! Прекрасно на первом месте в мировом искусстве, словно тысячи ангелов на острие иглы, размещаются сотни и тысячи шедевров. Абсолютно не мешая друг другу. Вот что мне больше всего нравится. А не это судорожное отталкивание друг друга локтями на дистанции.

Мне лично выгоден этот скандал. Перестанет тренер на меня так уповать. А то увидел свет в окошке!

— И что мне с тобой делать, Лалиса-ян? — Мрачно вопрошает, заканчивая грозную паузу, физкультурник.

Догадываюсь, для чего паузу держал. Чтобы прониклась и осознала, какая я никчёмная скандалистка.

— Отпустить домой, сонсенним? — Меня спросили, надо ответить.

— Лалиса, твой скандал лишил школу двух призовых мест, — устало объясняет физкультурник.

Мы садимся на трибунную скамейку недалеко от выхода со стадиона. Размышляю над претензией. Обычная история, всегда самый младший виноват на фоне того, что старшие могут творить всякую дичь. Попробую вывернуться.

— Ничего не поделаешь, сонсенним. Нам пришлось это сделать, чтобы сохранить лицо.

Самый убойный аргумент для азиатской культуры, не только корейской. Тоже лом, против которого нет приёма.

— Поясни, — тренер старается не показать, что слегка ошарашен. Мне это на руку.

— Если бы я вам ничего не сказала, вам было бы проще. Вы ничего не знаете, а лицо теряю только я. Ведь это мне плюнули в лицо, не вам.

— Она тебе в лицо плюнула? — Возбуждается физкультурник. Никто здесь аллегорий не понимает. Надо бы с литератором на эту тему поговорить.

— В переносном смысле, сонсенним. Вы разве не видели, с каким торжеством она на меня смотрела? — тренер задумывается. — Да, говорила она всем видом, я сделала тебе гадость, совершила подлость и ничего мне за это не будет. Сонсенним, что вы должны делать, увидев торжествующее зло? Противостоять ему или покорно улыбаться? Если противостоять, то можно проиграть или понести потери. Но зато мы сохраним лицо. Так что вы всё правильно сделали, сонсенним, — обозначаю поклон в знак уважения.