Колонист «Вано»

Глава 10. Чересчур социальный

Дневник Листова И.А.

День второй, полный безнадёги

Я не против общения! И даже не против познакомиться! Но скажите на милость: почему это надо делать перед восходом солнца, а? Ну почему? Я ведь сплю ещё!

Они стучали мне в дверь минут десять. Однако я не отозвался и упрямо продолжал спать. В капсуле было тепло, а мне — хорошо и комфортно. Да и стоявшие у моей кровати сланцы, которые я, открывая глаза, видел первыми из положения «лёжа на боку», согревали душу. Ну и зачем-таки трогать человека, который находится в столь приятных обстоятельствах?

Они, правда, что-то кричали про костёр и необходимость согреться. Однако лучше бы они это кричали вчера утром, когда реально была такая необходимость. А сегодня я и так был согрет, доволен и счастлив.

И только утром, окончательно проснувшись, включив свет и распаковав «дневной приём пищи» из второго рациона, я неожиданно вспомнил, что ночью ко мне кто-то ломился.

И вот тогда уже порадовался. И тому, что соседи, как и прогнозировал СИПИН, вылезли из своих убежищ. И тому, что кто-то всё-таки добыл огонь. Потому что я пока в упор не представлял, как разжечь нормальный костёр, а он был мне нужен.

Спешить с новыми знакомствами я не стал. Если бы был уверен, что заведу среди соседей, как в баре, напиваясь, одних друзей, то, может, и поторопился бы. Но я был трезв как стёклышко. А ещё был уверен, что здесь у меня появятся не только друзья, но и враги. И как бы, с учётом моего наряда и обстоятельств, врагов не оказалось больше…

В конце концов, человек — существо ленивое: тянуться к вершинам не любит, а предпочитает копать в горах туннели. Вот и в моём случае вряд ли кто-то захочет повторять вчерашние подвиги. Скорее, попытается принизить мои свершения, а заодно и посрамить меня. Тяжек путь первопроходца — особенно, в шлёпанцах из пищевых лотков, да…

Однако на проявление чужих низменных чувств я решил не обращать внимания. Ведь если там действительно имелся костёр, мне надо было обжечь копьё. Может, станет крепче и сможет пробить шкуру кырлы. И тогда одним кырлы станет меньше, а у Вани станет одной шкурой больше. Да, вот такой я кровожадный (аж самому немного совестно перед зверушкой!).

За этими размышлениями прошёл не слишком плотный завтрак. А потом я убрал занавеску с окошка — в смысле, снял трусы с палки — и наконец-то вышел в свет. Солнце поднималось над вершинами гор, а свежий пронизывающий ветерок пытался забраться под одежду. Однако я шёл гордо и уверенно. Я был готов к новым свершениям.

Или не готов… Тут уж как получится.

Моего носа коснулся запах чего-то палёного… Именно чего-то, потому что дерево, когда его жгут, пахнет всё-таки куда вкуснее. То, что жгли мои товарищи по несчастью, явно никогда не было деревом. Да и сомнительно было, что они посреди ночи, без утепления и освещения, добрались до леса.

Так что же они могут жечь?

Оглядевшись, я нашёл ответ на этот вопрос — сухостой! В округе хватало засохших остатков прошлогодних растений. Видимо, именно это люди и жгли. Честно говоря, топливо так себе, но я могу понять своих товарищей. Последствия ночного холода в виде снега ещё не везде стаяли.

Кстати, сланцы почему-то не защищают от холода! Каким бы ни был удивительным этот факт! Да-да! Поэтому ноги мои начинали слегка подмерзать. Так что, раз уж я выполз из тёплой капсулы, то стоило либо идти к костру… Либо возвращаться и возиться с булыжниками в надежде на каменное копьё.

На топор я пока даже не замахивался. Надо ещё побыть каменщиком, чтобы понять, как его вообще делать. Или СИПИНа пытать — он-то, зараза, точно знает.

Не откладывая дело в долгий ящик, я двинулся на поиски товарищей по несчастью и их чудесно разведённого костра. И вскоре нашёл их. Тот, кто делал костёр, не хотел случайно сжечь капсулы, а потому расположил кострище у окраины нашей группы. Надо было пройти до камней с «волосатым мхом», а потом завернуть, обходя скопление белых убежищ — и почти сразу взгляду открывалось место общего сбора.

Ну что могу сказать… Три четверти моей группы вылезло из своих убежищ погреться. Толпа народу жалась к разведённому костру. За их спинами был навален целый стог сухостоя, из которого время от времени чьи-то руки выхватывали пучок топлива, отправляя его в костёр.

И эта толпа не стояла неподвижно. Люди общались, толкались, пытались пробиться поближе к пламени… Мелькали то белые мужские фигуры, то такие же женские… И да, теперь я точно знаю, что можно бесконечно наблюдать за тремя вещами. За тем, как течёт вода, за тем, как горит огонь — и как люди в белых трико пытаются пробиться к нему поближе. Завораживает…

Я аж застыл, глядя на открывшееся зрелище. Мне, конечно, тоже не было жарко. Но я забыл о холоде, наблюдая за этим целенаправленным движением «отморозков» к пламени. Красиво же! К тому же, среди женских тел попадались очень даже ничего такие. В общем, было на что попялиться-то…

И всё бы ничего, но тут меня заметили. Сначала один человек повернулся в мою сторону, потом — второй. А вскоре все собравшиеся уже смотрели на меня. А я на них. И в воздухе разливалось напряжение, ощутимое даже на физическом уровне…

Так бывает, когда ты весь такой в деловом костюме заваливаешься на тусовку неформалов. Или в шортах жизнерадостной расцветки входишь в официальное заведение. Но всё это мелочи, потому что ни в первом случае, ни во втором — не стоят на кону здоровье и жизнь.

А в нашем конкретном случае… Я был как тот парень в костюме радиационной защиты на улицах подвергшегося заражению города. Единственный, способный выбраться живым и здоровым. И потому облучаемый взглядами — причём, похуже радиации.

— Придурок какой-то… — донеслось от толпы.

— Чудо в перьях…

— Чучело…

— О! Добро пожаловать! — вперёд выступил молодой темноволосый парень.

У него было такое серьёзное лицо, с печатью ответственности во взгляде, что сразу стало понятно: в школе он был, как минимум, помощником роботизированного старосты.

— Я — Роман! — представился он. — Хочешь погреться у костра?

— Меня Ваней зовут, — представился я.

— Не, не пойдёт! — крикнул один из молодых мужчин. — Ваня уже есть… Будешь Вано! Гы!

Р-р-р-р-р-р! Ненавижу, когда кто-то коверкает моё имя. Вот ненавижу! Кому-то плевать, кто-то и сам подобным страдает, а я — не переношу. Так что взгляд, который я бросил на умника, ничего хорошего ему не предвещал.

— Не, ну а чо… — стушевался тот.

Кажется, собравшиеся не понимали, что десять метров в горах — это не расстояние. И даже их шепотки мне было отлично слышно.

— Так что, пойдёшь к костру? — Роман не обратил внимания на инцидент, оставшись самой любезностью.

Конечно, я бы не отказался постоять у костра, погреть ноги… Но толкаться в этой толпе унылых белых трико не было никакого желания.

— Я по делу! — ответил я, с серьёзным видом продемонстрировав копьё. — Наконечник обжечь!

— Да не вопрос! — отозвался Роман, подходя ближе. — Тебе что, не холодно?

— Ногам-то холодно, конечно! — не стал скрывать я. — А так… Неприятно, но терпимо.

— Это из-за чего-то, что ты засунул под комбинезон? — уточнил он, прищурившись.

— Вон! — я указал на камни с «волосатым мхом». — Нарвал вчера побегов. Ну и засунул их между этими двумя дурацкими трико…

— А-ха-ха-ха! Я видел, как ты вчера драпал от какого-то хомяка! — заржал один из трущихся у костра.

И наступила тишина… Даже Роман замолк, ожидая моего ответа. Эдакая проверка, прогнёшься ты или нет — знаю, проходил. Да и оратор оказался соответствующий. Кепарик бы ещё ему на башку, ну и бутылку алкогольной химии в руку….

Гопники… Гопота… Местные… На самом деле — соль земли, простые ребята, время от времени сбивающиеся в хищные стаи. Заготовки под ответственных членов общества. На Земле-то, конечно, наступил век роботов и нейросетей, когда не нужны были ни рабочие, ни специалисты, но вот гопники — они выжили.

Потому что если не они, то кто ещё гопстопнет дрона-доставщика, отобрав у него пиццу? Кто найдёт в себе смелость предъявить роботу-полицейскому, а потом уйдёт на своих двоих с электроприводами в сумке? Кто восстановит старый бульдозер, чтобы буквально закопать его автоматического собрата? Кто напишет слово из трёх букв на боку комплекса слежения за общественным порядком?

Революционеры? Повстанцы? Нет, просто нахлебники, перенимающие чужой опыт, выросший из дегтярной ложки народной глупости. Гопники! Только они способны были внести толику безумия в строгие правила нового мира. Короче, они-то выжили, а мне теперь на провокационные вопросы отвечать.

Ну что же…

— Ты меня видел, ещё кто-то видел, а я вот до сегодняшнего утра чего-то никого не видел! — отозвался я, улыбаясь так мило, что никто и не подумал бы обижаться.

Но все почему-то обиделись. Даже Роман. Его улыбка слегка поблёкла и потускнела, но не покинула приветливого лица. Сразу видно — профессионал. Либо стал бы на Земле ответственным заместителем роботизированного начальника, либо разводил бы людей на деньги, либо секту бы возглавил. Нельзя же таланту пропадать.

— И ты решил сделать копьё, чтобы больше не бегать от хомяков? — уточнила фигуристая блондинка с длинной косой.

— Нет, я сделал копьё, чтобы отбиваться, если не смогу убежать! — строго ответил я и посмотрел на Романа. — Можно наконечник обжечь?

— Да, пожалуйста! — тот приглашающе махнул рукой, и получилось почти искренне. И почти приветливо.

Почти… Кажется, первый контакт с братьями по глупости у меня не задался. Что, в принципе, было ожидаемо. Эти ребята тонули в пучинах безнадёги и неистово бились о крепкие стены безвыходности. А я, весь такой красивый и с мхом под трико, не вписывался в этот концепт. Не надо было гадать на гуще пищевого рациона для белковых видов, чтобы знать, что так оно и будет.

— Мне кажется, тебе стоит проявить больше социальной активности и наладить отношения со своей группой, — впервые за утро подал голос СИПИН.

А я ответил ему мысленно, и это оказалось довольно непросто. Эмоции всё-таки фонтанировали.

— Слушай, не учи меня общаться с собратьями по стаду! — попросил я. — Твой математически точный ум просто не способен высчитать то, что я с детства впитал: во дворе, в школе…

— Сомнительное утверждение! — попытался возразить СИПИН.

Однако я был готов к подобному развитию событий. И даже ответ заранее приготовил:

— Советы по взаимоотношениям давать будешь, когда продиктуешь мне полностью число «Пи», жопа роботизированная!

— У-у-у-у! Как грубо! — посетовал инструктор.

— Зато честно, и никакой недосказанности! — отрезал я. — Хорошим и любимым роботом ты станешь, когда дашь мне много-много баллов!

— Ты уверен, что у роботов есть условный рефлекс, и они поддаются дрессировке? — скептически уточнил СИПИН.

— Пока я не услышал от других людей, что они тоже тебя слышат, я даже не могу быть уверен в том, что ты есть! — ответил я.

— Что ж, логично… — согласился мой внутренний голос и замолчал.

Ха! Я его всё-таки победил в споре хоть один раз! Ну а в то, что СИПИН действительно способен обидеться, я не очень верил. Ведь обида — это набор ощущений, которые, суть, результат внутренних процессов биологической формы жизни.