Колонист «Вано»

Глава 18. Чересчур сговорчивые

Дневник Листова И.А.

День пятый, мясо и великое таяние снегов

Из хороших новостей утром имелась одна — Саша выжила. Сожрала кусок инопланетного мяса и не померла: ни ночью, ни утром, ни к обеду, когда у меня закончился последний паёк. А раз выжила миниатюрная девушка, то здоровый Вано точно даже не икнёт.

Мы снова были заперты в капсуле — таял снег. Его было много, воды из него было много, а мочить ноги никто не хотел. Поэтому все сидели по капсулам и ждали, когда закончится великий потоп вместе с великим таянием снега.

Я медленно делал новый топор. Не спешил, потому что спешить было некуда. Мне ведь и первый топор был не особо срочно нужен. А второй — так тем более. Но надо было чем-то себя занять. Вот и работал потихонечку.

Сугробы тем временем таяли на глазах, постепенно уменьшаясь в размерах. Обитатели моей капсулы время от времени подходили к окну и смотрели, как дела снаружи. Я тоже периодически поглядывал. Мне даже показалось, что увидел вдалеке кого-то из людей, но уверенности не было.

В общем, день протекал скучно и грустно.

Ровно до знакомого хлопка и низкого гула взлетающей капсулы…

Я не успел запомнить, как выскочил наружу. Просто стоял и смотрел, как одна из капсул с дальнего от меня конца группы взлетает в небо.

А потом мы с Трибэ пробирались по тающему снегу к месту происшествия.

Первыми, само собой, не были. Народу там уже было — не протолкнуться.

Вот только народ этот вёл себя как-то шумно. А Туз вообще стоял перед Сочинцем и что-то экспрессивно высказывал, размахивая руками.

— Опять вы всё стянули! Зачем врёте, а?! — кричал он, когда мы подошли. — Там три жмура, а припасы унесли, и тут — тоже! Вы чё скоростные такие?!

— Да не брали мы тут ничего! Одновременно ведь вышли! — возражала Кострома, стоящая слева от Сочинца.

— Хватит врать! — кричала Маша. — Всё себе тащат! У остальных уже еда заканчивается!

— Вон, ваши двое и утащили! — Ника указала на меня и Трибэ.

— Вообще-то мы только добрались… — спокойно, но громко ответил я.

А затем внимательно огляделся.

Жаль, но искать какие-то следы было бесполезно. Если что и было, то всё уже затоптали. Так что я просто задал вопрос в галдящую пустоту:

— И по еде вы зря шумите: у всех заканчиваются рационы. Не только у вас, но и у трупов. Кто тут жил, известно?

— Да хрен знает! Посрать! — отмахнулся Туз.

— Вообще неважно! Важно, кто труп забрал! — кивнул Роман.

— Ой… — Маша прижала руку к губам, а потом, когда к ней обернулись остальные, пояснила: — Вспомнила. Тут Нытик жил…

— Его чё, мочканул кто-то?! — удивлённо спросил один из гопников по прозвищу Мелкий.

— Слышь! А могли! — неожиданно подключился Туз. — Вон у Вано сколько оружия! Он, небось, и мочканул!

— Туз, давно спросить хотел… — сказал я, широко улыбаясь. — Каково это — быть тупым придурком?

— Чё?! — от такого Туз всё-таки потерял тормоза и попёр на меня.

Однако был вовремя перехвачен и удержан своими же.

— Вот-вот… Если бы я его, как ты говоришь, «мочканул», на теле были бы следы расправы! — я развёл руками. — А у вас даже тела нет… Ни тела, ни следов расправы, ни-че-го! Вы просто решили меня на голом месте обвинить. И обвинили. Поверить в такое может только дурак. А ты, видимо, придурок, раз думаешь, что остальные — дураки, и тебе сразу поверят.

Вообще-то нет, поверили… По глазам видел: Маша и Ника поверили. И пара их качков-прихлебателей повелась. Ну и пара гопников, естественно. А остальные просто догадались не мешать. Но теперь кого ни спроси — любой откажется. Кому же приятно себя дураком-то считать?

Это я просто работал на опережение, чтобы не погрязнуть ещё минут на десять в разборках и пустых спорах. Собственно, Туз, видимо, на последнее очень рассчитывал. Двое из числа его прихлебателей тихонько рванули в сторону, когда он начал на меня «наезжать». Видимо, как раз разыскивали труп.

Но я уже знал, где искать… Заприметил на снегу почти затоптанные волокна мха. И припомнил, что Нытик меня ещё во второй день расспрашивал про верёвку. Сплёл он её всё-таки… И, видимо, удачно.

— Труп ищите! — сказал я, оглядываясь. — Хотя, чувствую, я его первым найду.

— Это потому что ты знаешь, где он лежит! — снова попытался Туз.

— Ну точно придурок… — покачал головой Дунай.

— Вано, откуда узнал? — спросил Сочинец.

— Вон, волокна мха повсюду! Вы их почти втоптали в землю, но ещё видно, — я указал людям под ноги. — Он плёл верёвку. А раз плёл верёвку, то как он мог с этой верёвкой умереть?

— Он повесился! — догадалась Кострома. — Значит, ему нужно было какое-то дерево или высокое крепкое растение.

— Если он, конечно, самоубился… — согласился я, потому что в голове был ещё с десяток вариантов, как Нытик мог нас покинуть. — Ну что, проверим?

Проверять пошли всей толпой. И верным оказался первый вариант: Нытик повесился. На растении с разлапистыми то ли листьями, то ли отростками. К сожалению, они выдержали вес человека.

Я, само собой, даже не рассчитывал, что меня опять не обвинят. Уж больно близко моя капсула, да и наш костёр располагались к лесу. Но тут мне на помощь пришёл ещё не стаявший снег. И физиологические особенности покойного…

Я ещё во второй день заметил, что у Нытика нога, как девичья. Руки у него тоже размерами не отличались, но нога — в лучшем случае, тридцать девятый. Так что, когда труп был обнаружен, а все ломанулись вперёд, я грозно заорал:

— А ну стоять все! Следы затопчите!

И удивительно: меня послушались.

Я подошёл к началу следа, хорошо отпечатавшегося в снегу. А затем посмотрел на Туза и позвал:

— Иди сюда, придурок!

— Слышь, а ты не «уху ел»? — набычившись, поинтересовался тот.

— Заткнись и иди сюда, придурок! — рявкнул я, грозно сдвинув бровки (надеюсь, что грозно!). — Либо ты сейчас отказываешься от обвинений в мой адрес, либо я тебя прямо здесь на дуэль вызываю!

— Какую дуэль?.. — не понял Туз.

— Для защиты чести и достоинства, которые ты своими обвинениями грязно попрал! — отозвался я.

А затем понял, что Туз ничего понял, как и его кореша. Поэтому пояснил чуть доступнее:

— За слова будешь отвечать, придурок!

Отвечать за слова вооружённому лбу с топором (мне, то есть) Туз не хотел. Зато он догадывался, что я что-то задумал. И понимал, что помощи от корешей не дождётся в такой ситуации. Поэтому проглотил очередное обзывательство и всё-таки подошёл.

— Видишь след в снегу? — спросил я его, а затем дождался кивка и поднёс ногу к следу. — Моя нога пролезает?

— Нет… — качнул головой Туз.

— Раз не пролезает, мог я его сюда дотащить на себе? — уточнил я.

— Нет…

— А кто тебе мешал его туда заманить? — вскинулся один из гопников, Сашок.

— Следы одного человека! — хмуро бросил тому Роман, и сам явно недовольный итогами расследования. — И это следы Нытика. А не Вано…

— А-а-а… — протянул Сашок.

— Ну что, ещё считаешь, что это я его? — спросил я у Туза.

И уставился на него тяжёлым взглядом в ожидании ответа. Один на один, может, и не прокатило бы. А вот сейчас, прилюдно, это хотя бы работало.

— Нет, — ответил Туз и отошёл, хмуря брови.

— Ну тогда я пойду, — кивнул я. — А вы там сами труп снимайте, хороните… В общем, вы знаете, что делать.

— А чего это мы?! — возмутилась Маша.

— А кто кричал, что мы все трупы у вас уводим?.. — заржал, аки конь, Дунай.

— Так там пайков нету! — разозлился Туз.

— Да ты что?! — захохотал я, уже двигаясь к своей капсуле. — Так их и у тех, кто погиб во время бурана, особо не было! Но мы же похоронили! Вот и вы давайте. Проведите расследование, снимите труп, выкопайте могилку… Ага…

Возмущённые крики, которые неслись мне в спину, я слушать не стал. Зачем себя расстраивать низменным желанием некоторых людей увильнуть от работы на благо сообщества? К тому же, я был уверен, что труп всё равно в итоге придётся нам хоронить.

Ошибся. Потом в окно наблюдал, как милые дамы Маша и Ника гнали гопоту к лесу. Вот она, сила женского убеждения! Гопники хоть и оскальзывались на камнях, но понуро шли вперёд, пока Сочинец что-то мирно обсуждал с Тузом.

Я принципиально не показывался, чтобы не злить своим видом лидера второй группировки. В том, что лидер он, а не Роман, уже никто в принципе не сомневался. Да Роман и сам ушёл в тень, стараясь не отсвечивать.

И ведь тоже умно поступил… Если что-то пойдёт не так — отвечать будет Туз, а хороший мальчик Рома скажет, что просто приказы выполнял. И вообще он — пострадавшая сторона. И пусть теперь гопники его страдания активно отрабатывают.

В общем, Рома нацелился на хорошую жизнь за чужой счёт, причём при любых вывертах судьбы. Как и Маша с Никой, которые явно какое-то влияние на гопников имели. Однако сами девушки в первые ряды не рвались, вступая в спор лишь тогда, когда это ни к чему их не обязывало. Группа поддержки, блин!.. Розовых помпонов в руках не хватает…

С другой стороны, возможно, и прав Сочинец — вдруг удастся миром разойтись. Или даже мирно сосуществовать. Он потом заходил с довольной мордой после переговоров с Тузом. Говорил, что всё хорошо прошло. Заодно притащил мне копчёностей, чтобы было чем червяка заморить.

Я попробовал…

Ну что могу сказать? Только согласиться с оценкой Саши: вкус был странным. Да, это без сомнения было мясо. Да, оно без сомнения было белковым. И если бы не странный привкус, мало чем отличалось бы от мяса земных животных.

Но привкус… Что-то такое было в местных животных, что заметно отличало их от нас. Однако это не помешало мне с аппетитом жевать необычную, слегка солёную копчёность. Правда, баллы за дегустацию достались не мне, а Саше. А баллы за достижение мирной договорённости между фракциями группы отошли Сочинцу.

Но я не слишком переживал по этому поводу. У меня и так баллов хватало, да ещё и за проведённое (почти мирно!) расследование СИПИН накинул тридцатник. Так что я был не в накладе.

А снег всё таял и таял — до вечера. Весёлые ручьи устремлялись прочь, журча между камней. Почти весь склон до леса превратился в сплошной поток. Только полянку с нашим костром вода обходила по вырытым канавкам.

Но я уже начинал волноваться за мясо! Температура-то была плюсовая: а вдруг тухнуть начнёт?

К вечеру у моей капсулы объявился Сочинец, озабоченный той же проблемой. И сходу предложил возобновить дежурства у костра и готовку мяса. На этот раз вечерний концерт назывался «Воробушки трудолюбиво разводят огонь» — и продолжался два часа.

Саша и Лиза, высунув от усердия языки, пытались добыть пламя из деревяшек. А зрители всё ждали и ждали чуда. И, наконец, чудо потянулось к темнеющему небу тонкой дымной струйкой. Затлел комочек мха, от порыва ветра появился язычок пламени…

А наши «приспособы» для розжига скоропостижно загорелись. Ликующие девушки случайно оставили их в костре и закидали хворостом раньше, чем кто-то успел вмешаться. Только печально-протяжное «Э-э-э-э!» пролетело над полянкой со стороны зрителей…

— Ну и ладно. Новые сделаем… — вздохнул я, принимаясь за работу.

— Ты сегодня какой-то… Очень уж терпимый к чужим недостаткам! — с подозрением покосился на меня Сочинец.