Колонист «Вано»

Глава 12. Чересчур насыщенный

Дневник Листова И.А.

День второй, джек-пот и как его делить

— Смотри-ка, живой! — проговорила Кострома, стараясь не подходить ко мне слишком близко и брезгливо морщась.

— Только вонючий и грязный, — усмехнулся Дунай.

— Несмешно! — сразу среагировал я. — Хотя нет, со стороны смешно… А мне — несмешно!

— Знатная добыча! — Сочинец единственный подошёл ближе и внимательно оосмотрел поверженную тварь. — Что собираешься с ней делать?

— Пущу на мясо и шкуры! — сразу же ответил я.

— А знаешь, как? — спросил Дунай, тоже решаясь войти в облако окружавшего меня амбре.

— Нет, — признался я.

— А я знаю! — гордо заявил он. — И Кострома знает… Может, сговоримся?

Жаба, конечно, орала благим матом: требовала взять себе всё и не делиться. Но это жаба — ей и положено только квакать да душить. А я всё-таки человек, и мне с людьми на контакт надо идти. Тем более, военные казались не самыми плохими союзниками в нашей группе.

К тому же, я действительно не знал, как разделывать туши. А если знали они… Ещё бы понять, как это проверить. С другой стороны, деваться-то особо некуда. Так что пусть попробуют.

— Надо кровь слить! — сразу заметил Дунай. — Натекло много, но много и осталось.

— И где её сливать? — подняв бровь, спросила Кострома. — Тут бы ещё понять, как оно всё внутри устроено…

— Цыц! — прервал соратников Сочинец. — Ну что, Вано, готов делиться?

— Готов! — решил я. — Мне с этой туши нужны штаны и жилетка, чтобы не мёрзнуть. Ну и мясо на пробу.

— Это ты себе не меньше половины шкуры просишь, — заметила Кострома, но смотрела при этом на Сочинца.

Видимо, в силу каких-то невидимых глазу обстоятельств лидерство в группе получил этот невысокий крепыш. И ему было решать, соглашаться на мои условия или нет.

— Справедливо! — неожиданно согласился он. — Тебе половина шкуры и четверть мяса. Всё остальное нам.

— Кости? — спросил я.

— Кости нам! — твердо заявил тот.

Кости терять не хотелось. Из костей много всего можно сделать. И получится лучше, чем из обычных камней. С другой стороны, у меня в капсуле была навалена куча кремня. Если получится, сделаю себе столько инструментов, сколько потребуется. С кремнем я работать, может, пока и не умею… Ну так и с костями тоже.

Я вообще мало что умел делать руками. Как, собственно, и большинство землян моего времени. Зачем? Были роботы-пылесосы, роботы-швейцары (зашёл домой, и вешалка тебя сама раздела), роботы-повара… У нас были роботы для всего. В общем, толку мне пока от костей было мало. А вот от потенциальных союзников — много.

— Согласен! — решил я.

— Чем резать-то? — подал голос Дунай. — Ни ножа, ни лезвия…

— Ножи я вам сейчас подгоню, — решил я. — А потом, если никто не возражает, пойду чиститься.

— Ну давай… — Сочинец посмотрел на меня с сомнением.

Я же не стал терять время: добрался до места, где собирал кремень, и один из небольших камней расколотил прямо там. Из булыжника размером в два кулака удалось выбить пять пластин, которые можно было использовать для резки.

По сравнению с нашими далёкими предками, я просто бездарно переводил продукт. Однако цель была достигнута: острые кромки кремня позволяли разделать даже толстую шкуру. Чем Дунай и Кострома немедленно занялись под приглядом Сочинца.

К этому времени от капсул подтянулось ещё несколько любопытных. Но я отмахнулся от вопросов и помчался спасать своё утепление. Кровь, слизь и прочие вонючие жидкости надо было смывать. Причём, побыстрее — пока они были ещё жидкостями.

Мне повезло! До плетёных утеплений вся эта гадость почти не добралась. Разве что накидка на плечи намокла по краям. Ну и штанины с рукавами немного пострадали. А «пояс бабушки для согревания поясницы» спасло трико, которое, оказывается, почти не пропускало воду.

Но даже это «по краям» вскоре обещало завонять, как десять дохлых трупов. Я скинул верхнее трико, отправив его в хранилище и взамен достав чистое. А затем разложил на полу утеплители и принялся удалять с них следы крови и слизи.

На это дело я даже нескольких литров воды не пожалел. А сушить волокна мха решил под тепловой завесой у двери. Двадцать минут — и я снова был чист. И готов к великим свершениям. Вот только копья у меня теперь не было…

Выйдя из капсулы, я заметил, что военные ещё возятся с тушей. И пошёл к Роману — договариваться, чтобы научил меня разводить костёр. Я понимал, что бесплатно тот наверняка откажется, однако у меня теперь было, что ему предложить.

Вообще-то у меня и раньше много чего было. Знание про мох, про кырлу, про лес… Но эти знания я великодушно, с прицелом на будущее сотрудничество, уже раздал всем желающим. Теперь же у меня имелись и материальные активы. Однако сознательность Романа я переоценил.

Уже подходя к костру, застал момент, как того же, чего хотел я, просил Борис. Вот только цену за обучение ему выкатили непомерную…

— Смотри, мы научим тебя согреваться, а ты подаришь нам день! Отработаешь! — говорил от лица всей компании Голубь, но, судя по улыбке Романа, тот полностью одобрял такой подход.

— Да вы чё, ребят? Целый день! — возмутился Борис.

— Ну нет — значит, нет! — заявил Голубь. — Сам научишься.

Услышав такое, я остановился, развернулся и тихо свалил. Лучше сам научусь. За день уж точно. Тем более, возможностей хватает. Лучше самому стереть руки в кровь, чем этим кровопийцам целый день подарить…

Поэтому я вернулся к туше поверженной твари, которую разделывали Кострома и Дунай. Но там моя помощь особо не требовалось. Военные уже слили кровь и теперь активно снимали шкуру.

— А как мясо хранить собираетесь? — спросил я.

— Может, закоптим, — пожал плечами Сочинец. — Может, просто пожарим и раздадим. Можешь ты, если хочешь, заняться вопросом. А вот со шкурой всё попроще будет… Если, конечно, мы с тобой костёр разведём.

— М-м-м-м… — протянул я и замолчал. — А есть идеи, как разводить?

— Конечно! Трением! — Сочинец продемонстрировал мне несколько сухих деревяшек, напоминавших плавник. — Отойдём в сторонку, сядем и будем тереть.

— Плохой план! — признался я.

— Есть лучше? — с вызовом поинтересовался бывший военный.

— Нет… Но будет! — решительно заявил я. И задумался…

В голове человека хранится очень много всякой информации. Её просто надо уметь оттуда правильно достать. А в большинстве своём люди этого не умеют. На моё счастье, простому способу, как это делать, научил меня дед. Заключался он в том, что для начала надо было понять, какая память у тебя лучше работает.

У кого-то хороша зрительная, у кого-то — слуховая. А кто-то вообще запахи запоминает лучше всего. У меня хорошо работала зрительная память. Особенно легко запоминались всякие картинки. Так что припомнить школьный учебник, загруженный на планшет и посвящённый теме разведения огня древними людьми, было несложно.

И чем больше я вспоминал, тем больше образов мелькало в моей голове. Рука, прижимающая камнем вращающуюся палочку… Маленький лук, чтобы не крутить деревяшку между ладоней… Идея полностью оформилась спустя пару минут.

— Пошли костёр разводить! — решительно сказал я Сочинцу.

И первым поскакал по камням к капсулам.

С каждым разом путь от капсул до леса занимал всё меньше времени. Пока Сочинец осторожно пробирался назад, я успел сбегать ко второму месту произрастания «волосатого мха» и нарвать волокон.

Лука у меня не было, да и делать его оказалось не из чего: трубчатые стволы для этого не слишком подходили. Зато был напарник. Мы сплели длинную верёвку и обмотали ей палку, которую собирались вертеть. Один конец верёвки взял я, другой — Сочинец.

Небольшая тренировка по слаженным действиям… И вот уже мы перестали одновременно тянуть верёвку и рвать её. А дальше дело пошло быстрее. Я прижимал палку плоским камнем, а Сочинец держал дощечку. И на «раз-два», постепенно ускоряясь, мы принялись работать.

Дерево продержалось десять минут. Затем от плоской деревяшки, служившей основанием, пошёл дымок. А потом затлел пучок мха, приложенный к месту розжига. Вот и зачем тратить день на сомнительного учителя по розжигу костров, который сам не знает, что делать, и боится, что пламя затухнет? Особенно, если всё можно сделать самим?

Появление нового костра группа восприняла с энтузиазмом. Мы людей от пламени не гоняли, оставив только небольшой участок для работы. Хотят погреться — пусть подходят. А потом было много дел… Мы собирали дрова, искали хоть что-то солёное (и нашли), тащили шкуру и куски мяса к костру… А ещё искали, в чём смешать воду с золой от костра — благо, от тех дров, которые использовались, её было ну очень много.

Просто участвуя в процессе, я, надо сказать, немало узнал о выделке шкур. Правда, до современных земных способов мы, конечно, не дотягивали. А вот уровень каменного века точно был взят.

Вот, к примеру, сколько может наплевать человек? Именно наплевать! Слюна обладает несильным бактерицидным эффектом, который как раз и требовался для консервации. К тому же, шкуру надо было размочить, чтобы снять с неё остатки плоти.

Никогда не забуду, как трое военных вместе со мной стояли и плевали на снятую шкуру, привлекая к этой задаче всех, кто подходил к костру погреться… И, конечно же, никогда не забуду, как мы её скребли деревянными скребками в разводах воды, слюны, соли и золы…

Более противное дело и придумать сложно, если честно. Но, как хором заявили Дунай и Кострома, если нет иных способов — то лучше так, чем профукать ценный ресурс.

А затем мы натирали всё то ли мелом, то ли известняком, который притащил Сочинец. И снова скребли, и снова тёрли…

А как мы потом коптили эту шкуру, кидая в костёр всё, что могло гореть и дымиться!.. Это была та ещё задачка. К тому же, сначала мы не могли соорудить над костром никакого каркаса для удержания шкуры. Поэтому приходилось дым вручную нагонять.

Это был кожевенный ад, в который я попал по своей воле и желанию. В итоге у нас даже получилось сложить из камней некую конструкцию, на которой удалось растянуть кожу. Во всём этом кошмаре грела только мысль о том, что у меня скоро появятся нормальные штаны и нормальная жилетка.

Что, впрочем, опять-таки зависело от моих способностей к шитью. Потому что «рукодельных» навыков у меня почти не было. Я помнил, что нужна игла и нить, а ещё надо как-то тыкать и сшивать швы… Ну и всё. В общем, мне катастрофически не хватало того, что, наверно, было ещё у наших отцов и дедов — банального бытового опыта.

Я отчётливо понимал, что нихрена не умею.

И это уже было огромным шагом вперёд.

Но, главное, я был уверен, что всё смогу!

А вечером я сидел в своей капсуле, смотрел на отблески огня за окном… И снова работал. Огонь был наш — тот самый костёр, где коптилась шкура. За ним договорились следить посменно. Моя смена была утренняя — наверно, самая хорошая.

А вечер я коротал тем, что скалывал кремень. Осторожно, не торопясь, пытаясь почувствовать камень и найти правильные точки приложения силы. Мне нужно было много кремневых пластин. Тонких, с острыми краями. Которые можно будет использовать и как ножи, и как наконечники для копья и дротиков.