Колонист «Вано»

Глава 13. Чересчур неожиданно

Дневник Листова И.А.

День третий, Вано обманутый, погода хреновая

Они меня провели! Дежурить перед самым рассветом — это настоящее испытание для стойкости век. Держать их раскрытыми в это время сложнее всего. В сон клонит неумолимо. И даже холодрыга на улице не спасает, а очень даже наоборот.

Меня разбудила Кострома. Сама она ушла спать. Военные все ютились в капсуле у Сочинца, которому перепали баллы за розжиг костра и за что-то ещё. Мне вот пока никаких новых баллов не перепало. И что за несправедливость?

— Я начисляю баллы тогда, когда считаю нужным, — заметил СИПИН, который, как всегда, подслушивал. — Начислю и тебе.

Я даже отвечать не стал. Просто зевнул во весь рот, чуть не вывихнув челюсть.

У нашего костра было довольно людно. Чемодан со своими дамами, плюс ещё четверо человек. И чего им у Романова костра не сидится? Однако я, естественно, заострять на этом внимание не стал.

За ночь наш костёр преобразился. Военные от скуки соорудили вокруг пламени стенку из камней. А ещё закрепили четыре столба, на которых мы растянули шкуру. В дыму коптилось несколько кусков мяса. Это, видимо, была пробная партия.

Остальное мясо мы развесили на верёвочках, тоже прикреплённых к двум высоким каменным столбикам. Температура ночью была такая, что можно было не бояться за сохранность продукта. С гарантией не протухнет. А вот от мелких любителей грызть чужой улов нужна была защита.

Рядом, на тех же столбиках, висел какой-то из внутренних органов зверя. Думаю, это всё-таки была часть кишки. Внутри неё был жир и, кажется, мозги. Правда, они туда переместились уже после убиения зверюги. Кострома говорила, что с их помощью можно сделать шкуру мягче. Но сначала её надо будет ещё раз почистить. Правда, уже после копчения.

Никогда не думал, что всё так сложно…

Сложенные кучкой дрова почти закончились, и я пошёл собирать новые, стараясь не терять костёр из виду. Поднялся ветер. Он кидал в лицо пыль и мелкие снежинки, прилетевшие неизвестно откуда. А холод пронимал до костей, несмотря на всё моё утепление.

Горы… Сейчас я понимал, что имел в виду СИПИН, когда говорил, неизвестно ещё, повезло нам или нет с появлением в горах. Посмотрев на то, что творится в маленьком леске ниже по склону, я понял: в тёплых краях и густых зарослях водятся такие твари, с которыми ни за какие коврижки встретиться не захочешь.

В горах же хватало и камней, и полезных материалов. Да и дерево можно было найти. Так что наше положение было отнюдь не самым плачевным. Нам не хватало только Алтаря Вознаграждения.

Я вздрогнул… Издали донёсся тоскливый и голодный вой какой-то твари. Его подхватили другие недобрые голоса. Наверно, так выли волки на Земле по ночам, жалуясь на свою нелёгкую судьбу. Здесь тоже были свои «волки» — а точнее, те твари, что выполняют их роль.

Кто их знает, как они на самом деле выглядят? И они ли это воют? Я вот не знал, но протяжный жуткий вой, пробирающий до костей не хуже мороза, мне не понравился. И я спешно устремился назад к костру. Защита сомнительная, но, говорят, нашим предкам помогала. Правда, сами предки рассказать нам, бестолковым потомкам, уже ничего не смогут. А верить ли всем этим археологам и историкам — ещё неизвестно.

Жавшиеся к костру люди выглядели грустными и несчастными. На улице действительно было морозно. Градусов пять ниже нуля, не выше. А правильно повторить моё «от кутюр» из волосатого мха сумели немногие. Да оно и понятно: на мне этот природный утеплитель тоже начинал сбиваться.

— Смотреть на вас больно!.. — признался я сидящим у костра, испытывая острый приступ жалости. — Давайте-ка вы по очереди в мою капсулу заберётесь минут на двадцать… Человек по пять за раз. Хоть прогреетесь.

— А у тебя там тепло, да? — дрожа, как осиновый лист, спросила Аня.

— Относительно, — признался я. — Но если не закрывать дверь на замок, тогда будет работать тепловая завеса. Даже жарко станет.

— А можно, я первая? — жалобно спросила девушка, украдкой вытирая сопли.

— Да Бога ради! Пожалуйста! — ответил я, пожав плечами. — Ещё четыре человека есть?

В итоге в первой партии ушли все девушки. Семь человек, между прочим, но они как-то влезли в капсулу. И нашли, где сидеть, не мешая друг другу.

— А можно воду попробовать? — спросила весёлая девчонка с круглым веснушчатым лицом, указывая на биде. — Идёт?

— Вчера весь лимит дневной вылил! — признался я. — Так что не уверен. Я сначала от крови отмывался, а потом мы ещё шкуру вымачивали… Если успел пополниться, то, может, литр-два и набрались. Попробуй…

Девушка попробовала. И очень обрадовалась слабой струйке воды. Вода, кстати, была чистая — я накануне проверял. Да и как иначе-то? Она же получалась благодаря выпаривателю. А какие в паре могут быть лишние примеси? Наверно, никаких. Ну я надеюсь…

— Пика, ну как? — спросила её товарка.

— Чистая… Только кончилась! — вздохнув, призналась та.

— Если пить хотите, то есть вода в бутылках, — сказал я. — Даже если выпьете, я потом наберу.

Девушки расселись по всей капсуле, как воробьи на проводах. Три на лежанке, две — на откидных стульях. И ещё две скромно пристроились на крышке хранилища.

— Наверно, лучше не надо воды… — неуверенно подала голос одна из спутниц Чемодана, — Туалета-то здесь, внутри, нет.

— Слив есть в биде! — намекнул я.

А затем забрал из капсулы одно древко, один наконечник и несколько пучков волосатого мха. После чего ушёл дальше следить за костром, не дожидаясь споров и возражений.

Кому надо — тот сам поймёт. Кто не поймёт — тому, значит, ещё не припекло. Я так считаю. Не хотелось тратить силы и убеждать кого-то, что ситуация у нас — дерьмо, а потому и не такое позволяет… Тем более, женщин, которые вообще в этих вопросах куда щепетильнее.

А мужчины в большинстве своём — твари неприхотливые, приспособленные природой ко всяким невзгодам и неприятностям, куда нас часто заносит собственная непоседливость. Так что лучше, если мы будем с женщинами подобных споров избегать. Меньше знаешь про микробов — крепче спишь.

— Спасибо, что пустил их! — искренне поблагодарил меня Чем.

Он и Трибэ сидели у костра на корточках так близко, что ещё немного — и сами станут дровами. Я попробовал усесться так же. Надо же, и вправду тепло. Даже, можно сказать, жарко. Хороший способ согреться, только ноги с непривычки устают. Вот наши гопники — тем, наверно, удобно. Они, как я заметил, на корточках часами могут заседать.

— Ну отопление в капсуле работает всегда, — ответил я. — Следить за костром всё равно надо, а брать у меня там нечего.

— А пищевые пайки? — вскинулся Трибэ.

— Их там осталось пять штук! — признался я. — Так что даже если возьмут, я не сильно расстроюсь. Нужно искать местный источник еды…

И мы все трое, не сговариваясь, посмотрели на мясо. Подозрительно тёмное, но на вид такое аппетитное…

Если верить военным, которые вскрывали поверженного мною монстра, физиология местных животных не особо отличалась от нашей. В наличии имелось сердце, которое гоняло кровь. А ещё органы, похожие на почки и печень. И даже было что-то вроде желчного пузыря. Ну и какой-никакой мозг, само собой.

Однако внутри органы располагались иначе. А в убитой зверюге — так вообще, совсем иначе. К примеру, печень и почки (ну или их аналоги) прятались в переплетении кишок. А сердце обнаружилось ниже желудка. Однако тут надо сказать, что «картофелина» вообще слабо была приспособлена для передвижения.

Эта тварь миллионами лет затачивала стратегию выживания на то, чтобы сидеть в засаде. Поэтому у неё желудок был просто огромный, трёхкамерный. В первой камере можно было за раз растворить, ни много ни мало, меня самого. А во второй — плескалась какая-то вонючая жидкость, которую Дунай обозвал раствором для бальзамирования.

Так и сказал: видимо, сначала пищу растворяют, потом бальзамируют, а затем медленно переваривают. Мол, этот зверь пару месяцев может в засаде сидеть, не шевелясь и пребывая в каком-то анабиозе. А энергию для жизнедеятельности, вероятно, добывает из того забальзамированного раствора, который поступает в третью камеру желудка.

Поэтому и не нужны «картофелине» ни уши, ни глаза. А зачем? Лежи и жди, когда добыча сама к тебе придёт. Если жертва небольшая — съесть её, и всего делов. А если большая — то хоть кусочек откусить, а потом снова замереть.

Видимо, поэтому самые толстые мышцы и сухожилия были на пасти. Длинные задние лапы и те оказались слабее. Они были слишком энергозатратны для такого организма. Видимо, нужны были, чтобы прыгнуть один-два раза: либо чтобы догнать убежавшую добычу, либо чтобы выйти из-под мстительного удара той твари, которая только что потеряла кусок.

Кожа убитой «картофелины» не пахла ничем. Наоборот, даже была вымазана пылью, чтобы ещё больше напоминать валун. И если сделать два больших прыжка и замереть, то никакой обиженный зверь тебя уже не найдёт, перепутав с камнями.

Впрочем, это были наши догадки. А вот что было заметно сразу — кровь. Она была не красная, а коричневая. Почему? Мы понятия не имели. Но оттого и мясо было коричневатым. И куда более тёмным, чем привычное нам.

— Думаешь, его можно есть? — осторожно принюхиваясь, уточнил Трибэ.

— Не знаю, — признался я. — Утром попробуем… Но пахнет мясом. И выглядит как мясо. Цвет только странный… Но на этой планете вообще много чего странного.

Я положил древко себе на колени и принялся прилаживать к нему кремневую пластину. Вот она-то у меня получилась очень удачно. У неё даже был хвостик, который гарантированно пролезал внутрь деревянной трубки. Дальше каменная пластина расширялась, а потом переходила в длинное остриё. Жуть какое острое!..

Надо было только вставить внутрь древка эту пластину, а затем уплотнить всё так, чтобы надёжно держалось. Чем я и занимался, используя небольшие щепки и волосатый мох.

— Новое копьё? — уточнил Чем.

— Ага, — ответил я. — Надо до леса дойти… Там древесина есть. А как? Вчера я две трети пути прошёл и нарвался. Работы на весь день. Сегодня снова попробую… А если опять нарвусь? И моё деревянное копьё — всё, сломалось.

— Какой смысл этим цифровым мозгам отправлять нас сюда без всего? — вдруг возмутился Трибэ, который как раз о чём-то сосредоточенно думал.

— А почему ты решил, что без всего? — заспорил Чем. — У тебя есть капсула. Вон, на Вано посмотри: у него там даже отопление теперь. От холода не помрёт.

— У меня там и вода есть. Так что жажда тоже не грозит, — заметил я.

— Вот видишь! Это просто мы ничего не можем… — Чем шмыгнул носом. — Привыкли чуть что, всё в сети узнавать. И что большую часть работы за нас роботы делают. Мы сами не знаем ничего…

— Ну почему ничего? Военные умеют, вон, шкуры обрабатывать! — не согласился Трибэ.

— Они это умеют, потому что Дунай и Кострома охотой увлекались, — заметил я. — Как военные они даже костёр из подручных материалов не умеют разводить. Без зажигалки — ни-ни!.. Их, знаете ли, хорошо снабжали.

— А ты умеешь? — спросил Трибэ.

— Что, костёр разводить? Нет… И я не умею, — признался я.