Философский камень

Глава 21

Как интересно порой бывает. С одной стороны во всём мире пылает пламя жестокой войны, а с другой в дворцах до сих пор проводят балы. Даже кайзер Вильгельм Второй постоянно устраивает собрания своих верных генералов, дабы поделиться своими гениальными мыслями по поводу внесения изменений в доктрину их сухопутных войск.

К слову, есть такая черта у многих императоров — лезть куда им не следует. Нет, Вильгельм Второй, конечно, не дурак и тоже что-то понимает в военном деле, однако для победы этого мало. Так, например наш государь Николай Второй тоже любит встречаться с военными, однако не лезет к ним с советами и не настаивает на каких-то изменениях. Потому что генералам виднее, по крайней мере тем генералам, которые действительно воевали и находились на передовой.

И всё же вернёмся к балам. Даже когда сотни тысяч солдат умирали на фронтах, то в дворцах всё равно отдыхали аристократы. Праздные и наглые, глупые и надменные, элегантные и красивые, одарённые и перспективные, настолько же бесящие, сколько и необходимые. Можно сколько угодно поддерживать красные идеи, однако нужно принять один объективный факт. На дворянстве держится вся наша держава.

Почти каждый дворянин — одарённый. Каждый одарённый это опытный целитель на фронте или же артефактолог на заводе. Каждый заносчивый ребёнок, рождённый в богатой семьи не дармоед, а инструмент, в который глава рода вкладывает знания по управлению предприятием. И если бы красные пришли к власти и начали свои чистки… они бы не смогли заменить всех и каждого. Дворян слишком много.

И дворяне в свою очередь хотят жить красиво, хотят подчёркивать статус и чистоту своей крови. Они хотят не проливать кровь на фронте, а хотят тратить деньги на роскошь. Не будет балов, значит будет переворот. Всё предельно просто.

Я это понимал, поэтому мои чистки также не носили прямо уж массовый характер. Более того, казнить я смог лишь горстку явных и откровенных предателей. Остальных мне трогать было не дозволено. Многих я даже не убирал из системы, а просто ставил на другие места, менее важные. Перестановка кадров. Иначе никак, ведь нам нужна стабильность политической ситуации в губерниях.

Более того, несмотря на всё свой личное отношению к пирам во время чумы, я и сам являлся главной фигурой и спонсором киевского бала. Приглашены были все, в том числе малое дворянство, которое после всех перестановок загорелось огнём амбиций. Они будут временным гарантом стабильности. А затем я выберу из них лучших, помогу им подняться по карьерным ступеням и поставлю нужных людей на нужные места.

Но сейчас бал, необходимый и крайний важный. Место проведения стал Мариинский Дворец, который не стоит путать с дворцом в Петрограде. Название одно, но дата постройки разная, как и месторасположение. Впрочем, киевский вариант тоже был прекрасен, элегантен и велик.

Высокие потолки, алые ковры, будоражащие разум фрески, и гордый орёл, наблюдающий за танцами. В центре внимания находился я и моя прекрасная пассия из рода Соколовых. Её чёрное платье было подобное звёздное ночи, золотые нити переполнены магией, которая приковывает взгляд, а как горят глаза, подчёркнутые декоративной маской. Я же явился на бал в парадном мундире, который подчёркивал мой статус и повышал репутацию партнёрши, которую выбрал сам генерал.

Танцевали вальс, венскую вариацию, более быструю и активную.

— Не знала, что вы танцор, господин Лебедев, — произнесла Екатерина, не отводя от моего лица своего взгляда.

— А я не знал, что вы почтите нас своим личным присутствием — улыбнулся я, крепко держа её за талию.

— Мой отец переживает и волнуется. Наша разведка проиграла разведке наших союзников. Кроме того… — мы разошлись и разговор прервался, но вскоре мы снова сблизились. — Шпионов оказалось слишком много, как и предателей. Нужны чистки.

— А что думает по этому поводу Ольга Николаевна? Я слышал она тоже решила посетить приграничные губернии.

— А я слышала, что она находится близ государя в Петрограде. А моему отцу сказали, что она посетила Кавказ с целью проверки совершенствования логистических путей.

— И никто точно не знает, где она, так?

— Почему же… кое-кто знает.

И музыканты сыграли финальную ноту, после чего танцующие остановились, как и мы. Екатерина широко мне улыбнулась, после чего моя пара сменилась.

— С повышением, господин Лебедев, — Соколову сменила её подруга Морозова.

С ней мы почти не говорили, просто танцевали, лишь изредка Софья Морозова холодным взглядом указывала мне куда-то на второй этаж, на конкретных людей. Я изучал их, присматривался. Может быть, слов мы и не говорили, но диалог был даже более подробный, чем с Соколовой.

Затем наступила очередь полонеза и Александры Оржевской. Вообще, полонез традиционно исполняли в начале балов, однако это уже двадцать пятый танец, так что решено было его повторить. Тем более мы танцевали краковскую вариацию, которая была более быстрой и менее строгой, с задержками и расчихлением парадной шашки при даме. За руки не держались, однако даже с этим учётом Александра с невероятной ловкостью умудрилась передать мне записку, засунув её прямо в рукав.

Можно было бы устроить нашу встречу в тайной землянке, ночью в гостинице, просто на улице, однако выбран был вариант с балом. Здесь так шумно, так много людей, так сильно фонит энергией из-за собравшихся в одном месте одарённых. Подглядеть что-то можно, но узнать детали в этом хаосе — нет.

Кроме того, любая тайная, встречая никогда не будет являться тайной и привлечёт куда больше ненужного внимания. С учётом того, что мы знаем, что в наших рядах есть предатели, то решено было встретится здесь и переброситься информацией в процессе танца. Просто, полезно, сразу убито множество зайцев одним выстрелом.

Затем нужно почтить особую касту в любой современном обществе этого мира. Речь, разумеется, о военных, но не обо всех, а лишь о самых избранных. Офицеры сидели в отдельном помещении и прямо сейчас делили зоны влияния. Все видели начало чисток, все понимали к чему ведут перестановки. И лучше поделить всё здесь, за рюмочкой водки, чем устраивать резню.

Надолго я не задержался, ведь там уже работает мой адъютант. Как хорошо, да? Константин Соколов очень ответственный юноша, хотя вернее будет сказать мужчина. Он и старых вояк по струнке поставить может и в интеллигента обществе находит нужные слова. С помощью него мне удаётся контролировать очень многое.

Прямо как его сестра, Екатерина. Она может и не имела военного образования, однако порой воспитание благородных девиц ещё более жестокое. Если в жизни мужчины его готовят к становлению лидером, то у женской половины как правило только одна роль, роль поддержки. Служить отцу, служить главе рода, служить мужу, а возможно ещё и служить стране. Как иронично.

— Но самое смешное не это, — произнёс я сам себе под нос, покидая офицеров.

— Императрица готова принять вас, — уже на выходе из отведённого под офицеров зала меня встретил слуга.

Я же кивнул и проследовал за ним к собственно императрице.

Мария Фёдоровна, мать Николая Второго, она ещё до войны жила в этом дворце. А как прогремели первые залпы орудий, так сразу же она начала открывать госпитали и курировать лечение прибывавших раненых.

Яркая внешность, точеная фигура и невообразимое обаяние, вот как характеризовали вдовствующую императрицу. И, разумеется, о ней говорили только положительно, как и обо всех членах императорской семьи. Ещё бы. Из интересного также стоит отметить её датские корни. Хотя что в этом интересного? Тут дворяне всей Европы можно сказать родственники, что не мешает им устраивать резню.

Сама императрица стояла у окна и смотрела куда-то в ночь. А может она любовалась звёздами? Вполне возможно если учесть, что в кабинете не было зажжено ни одной свечи.

— Как здесь стало тихо, — произнесла Мария Фёдоровна, пока в дворце продолжался бар и веселье.

Наверное, это могло показаться странным, ведь о тишине речи не шло. Однако это только в контексте дворца, но Мария Фёдоровна смотрела на происходящее куда шире. Контекстом для неё являлся держава, на границах с которой перестали греметь орудия и перестали приезжать эшелоны с трупами и ранеными. Но все понимали, что это лишь затишье перед бурей.

— Они готовятся, каждую неделю, каждый день, каждый час и минуту враг использует с максимальной пользой для себя, — продолжила говорить Мария Фёдоровна, пока на стекле начали падать первые капли. — Швейцария пустила на свои земли солдат Кайзера без боя. Также они поддержали их экономические реформы финансово. Но что самое главное…

— Большевики будут уничтожены.

— Да, верно. Кайзер не мог оставить Ленина в живых. Он являлся угрозой для всего империализма в мире. Это был закономерный итог. Как только он задушит революционеров в своей Империи, покорит Османскую Империю, то пойдёт и на нас.

— Может большевики продержатся дольше, чем мы рассчитываем?

— Может… а может и нет… — пожала плечами Мария Фёдоровна, отворачиваясь от окна, в которое уже нещадно колотил ливень.

Затем она слегка двинула рукой и все лампы в тот же миг загорелись, освещая кабинет. Загудели паровые двигатели и опустились занавески, после чего открылся шкаф и из него вылетели механические синицы, в лапках державшие вино, бокалы и какие-то яства.

— Присаживайтесь, — с дружеской улыбкой императрица предложила мне сесть, а затем уловила мой пристальный взгляд, который лёг на механические изобретения. — Узнаёте почерк мастера?

— Скорее узнаю герб, — признался я, ведь не был достаточно хорошо искушён в техномагическом ремесле.

— Синицины с такими темпами скоро станут монополистами рынка. Никогда бы не подумала, что доживу до неё, когда наши учёные смогут вдохнуть в металл жизнь… — Мария Фёдоровна коснулась синички, а та сразу же села ей на палец и принялась издавать скрежет смутно похожий на щебет. — Порой мне кажется, что они обладают разумом, хотя мне сказали, что эти големы лишь набор условных реакций на определённые действия вроде прикосновений, голоса хозяина и так далее. А значит они не живые. Правда если следовать такой логике, то и человек тогда не является живым. Как думаете, господин Лебедев?

— Я думаю, что эти синицы могли бы сбрасывать гранаты в траншеи наших врагов, прямо им на головы.

— Пока что один экземпляр такой синички стоит в разы дороже целой артиллерийской батареи. Но наверняка Соколов мыслил, как вы и поэтому до сих пор вкладывает огромные суммы в проекты Синициных. Олег всегда был… крайне предприимчивым, амбициозным и очень хитрым. Он никогда не забывал, никогда не прощал. И благотворительностью он тоже не занимается. Каждое его действие нацелено на выгоду для его рода.

— Охотно верю, ведь он примерный дворянин. Главное только, чтобы его интересы совпадали с интересами нашей державы.

— Переживаете, что половина людей из вашего окружения поставлены именно им? — Мария Фёдоровна, смотря будто сквозь меня. — Или и вовсе подозреваете его в сговоре с врагом?