Философский камень

Глава 29

— Так вот, что произошло, — произнёс Николай, спустя долгую паузу.

Я закончил свой рассказ ещё пол часа назад, однако Государю явно требовалось время, чтобы осмыслить всё и принять решение. Впрочем, это характеризует его только как с положительной стороны. Если бы он принялся рубить с плеча и не пожелал вникать в детали, то всё бы закончилось крайне плачевно.

Помимо меня и Государя в зале теперь находились и главнокомандующие фронтами, доблестные генералы гвардейских полков и ещё несколько одарённых личностей. И слабаков среди них не было, это не какие-то послы, не диверсанты, а цвет нации и главы сильнейших родов. Мне не то, что не удавалось влезть в их разум, даже эмоциональная аура была пуста и глуха. Впрочем, ничего другого ожидать и не стоило.

— Задача выполнена, Государь, — в зал вошёл почётный адъютант Государя, его же сын. — Все заговорщики взяты под стражу. Они сдались без боя.

— Не нужно использовать слово «заговорщики», — серьёзно ответил Николай, продолжая размышлять. — Всех заморских гостей отпустите.

Никто не стал спорить, ведь большинство понимало, что из этой ситуации был только один выход. Международного скандала нам не нужно, ведь несмотря на всю шаткость союза и многие разногласия мы всё равно получали поддержку в том числе и от британцев, и от штатов, и даже из французских колоний в Африке.

И пусть наши союзники затеяли грязную игру, но и мы сами заключили перемирие с врагом. Каждый в этой войне думал лишь о себе и своей империи. Это нормально, естественно, приемлемо. Поэтому и будут отпущены эти враги.

— Мою мать приказываю отправить в Петроград, — продолжил говорить Николай, обращаясь больше к своему сыну, который и будет выполнять поручение. — Также разошли письма всем нашим родственникам. Пусть тоже соберутся в столице.

— Даже вашей старшей дочери? — о своей сестре юный цесаревич говорил в третьем лице, ведь сейчас он являлся в первую очередь адъютантом и офицером, а потом уже чьим-то родственником.

— Да. Всем.

Алексей поклонился, после чего покинул зал. Такое решение меня несколько удивило и насторожило. Ведь на той же Ольге Николаевне сейчас держалась чуть ли не вся прибалтика. Именно её шпионы вскрывают ячейки предателей, охотятся на одарённых диверсантов и следят чтобы указы Государя исполнялись тотчас.

— Товарищей из «Долга и право» отпустить. Виктора Карпова отправить в Москву, к главе рода Соколовых.

Ещё одно решение тоже напрягло меня. Ведь Виктор был одним из самых доверенных людей. Значит всё же решат пододвинуть и забрать часть власти? Я прокручивал в голове все варианты, но сохранял молчание. Перебивать Государя нельзя, тем более на фактически военном совете.

Мелькнула идея взять под контроль Государя. Да, у него имелась хорошая искусственная защита, но её пробить вполне реально. Только вот вряд ли этот манёвр скроется от чужих глаз. Поэтому вариант был отметён.

— Что касается киевского ополчения… тут я бы хотел услышать твоё мнение, Александр, — Николай скрестил руки и посмотрел прямо мне в глаза.

— Я провёл чистку и поставил у руля более лояльных людей. Прошлые занимались воровством, рэкетирством, а их исполнительность ставила под угрозу весь фронт. Если бы так продолжилось бы мы точно не остановили врага даже у Днепра.

— А теперь мы можем остановить?

— Шансы есть, но экономическая машина Германской Империи разошлась во всю свою мощь.

— Хорошо. Пусть ополчение остаётся под твоим контролем. Однако мы приставим к нему гвардейский полк, который будет следить за каждым принятым решением.

— Это разумно.

— А теперь пора обсудить то о чём думает каждый из вас, — Николай поднялся, оглядел всех своих генералов, достойных и гордых офицеров, выручавших нашу страну ни раз. — Пора сказать правду, ведь всё тайное скоро станет явным.

Он кивнул своим телохранителям, после чего аура спала и все увидели ауру простого смертного. Николай понимал, что долго скрываться не сможет. Ещё после предательства Орловых этот секрет утёк в другие страны. Кайзер об этом также знал, но не говорил, как и другие правители империй. Все хотели разыграть эту карту с наибольшей выгодой.

Некоторые генералы обо всём и так догадывались, для кого-то это стало шоком, большинство сохранило хладнокровие. Они давно знали Государя и уважали его не за личную силу. Хотя кажется я только что-то смог сквозь смятение разглядеть в чужих аурах нечто странное. Резкие эмоции не только ослабили их защиту, но и позволили просочиться правде в мысли.

Некоторые эти генералы уже задали себе вопрос, а не случится ли гражданская война из-за такого откровения? На троне сидит император, который не является магом. Так может кому-то другому пора возглавить империю? И если этот кто-то решится на мятеж, то к кому стоит примкнуть?

— Мой дар так и не пробудился, — тем временем произнёс Николай, снова переключив мысли военного совета в другое русло. — И скоро об этом узнает весь мир. Кайзер же заканчивает войну с Османской Империей и лично возглавит наступление, ведь он думает, что равного ему по силе в России нет. Поэтому… мы ударим первыми. Я лично возглавлю наступление.

— Но мы не готовы. Наши войска ещё проходят подготовку. Мобилизация не завершена и наших резервы…

— Всех под ружьё. Мы начнём блицкриг с помощью имеющихся танков, наших секретных проектов и воздушного флота. Зайдём как можно глубже в стан врага, который этого не ждёт, выиграем время, а вы подготовите тылы на случай возможного поражения. Если же случится чудо, то в брешь обороне мы кинем всех мужчин, даже если у них не будет винтовок.

— При всём уважении, Государь, но у нас в разы меньше танков, секретные проекты ещё далеки от реализации. Потери же станут колоссальными и, возможно, разрушат нашу страну. Немцы хоть и не скапливали силы, но их гарнизоны хорошо укреплены. Австрия и вовсе решила отправить в Османскую Империю лишь малую часть своих войск. Большая часть их солдат стоит на границе и готовится к наступлению. К тому же в бой сразу вступит и сам Кайзер, взяв с собой свою элиту. Чем мы будем отвечать на это?

— Ну что же, Александр Лебедев, хоть я и перехватывал ваши письма, но… прошу, говорите, — спокойно произнёс Николай, после чего все взоры обратились ко мне.

— Мой план ещё в разработке и подразумевает долгую подготовку. Мне…

— Ох, прощу прощения, мне нужно было точнее сформулировать вопрос, — поправился Николай. — Генерал Лебедев, какой максимум вы можете выжать в наступлении, если оно начнётся через неделю?

— Мне кажется нападать первыми нецелесообразно, — же проигнорировал вопрос и продолжил настаивать на своей точке зрения. — Враг слишком силён, мы просто разобьёмся о его оборону и тогда уже ничего не остановит их контрнаступление.

Нависал пауза, ведь такой дерзости от меня не ожидал никто. Нет, Государь мог воспринимать чужое мнение, однако он здесь главный и если тебя не просили делиться мнением, то этого нельзя было делать. К тому же я даже скорее перечил, нежели делился мнением.

— Кто-то ещё согласен с генералом Лебедевым? — спросил Государь и наудивление меня поддержала треть собравшихся офицеров. — Хм, тогда я поясню. Наша война неизбежна, кто-то должен капитулировать. Кайзер уже знает о том, что я не одарённый, поэтому не будет отсиживаться в тылу и ударит во всю мощь, тем самым разыграет все свои козыри. Единственный шанс победить — перехватить инициативу и спутать карты. Бить нужно первыми и сейчас.

— А как же договорённости?

— Плевать на договорённости. От этого зависит судьба нашей страны. Пусть меня хоть самым бесчестным императором объявят, мне всё равно. Либо мы, либо нас. Поэтому я прошу ещё раз, генерал Лебедев, расскажите о своём плане и на его основе мы скорректируем наш блицкриг.

Я тяжело выдохнул, после чего кивнул. Всё же Николай прав. Мы в полном дерьме, если и есть шанс победить в этой войне, то он заключается в этом подлом и отчаянном нападении. Если мы всё сделаем идеально, а враг ошибётся, то возможно нам удастся выиграть больше времени, затянуть конфликт и с честью подписать мир. Не победить, но и хотя бы не проиграть.

Возможно, кому-то это покажется пессимистичным раскладом, но я просто реалист. До Берлина мы никак не дойдём, просто это даже в теории невозможно на данный момент. Однако побороться и выложиться на максимум нам вполне по силу. А там как знать, может и Ленин революцию поднимет в Германской Империи. Если, конечно, он вообще живой. Возможно, на захваченных Германией территориях начнутся беспорядки.

Так что сдаваться точно не нужно, как и надеется на чудо. Просто делать всё, что от себя зависит. Поэтому я начал размеренно объяснять детали своего плана, новые коррективы доктрины и переход штурмовых отрядов на совершенно новый уровень. Позиционные войны уже ушли в прошлое, теперь настало время молниеносной войны.

— Проект Синициных нам в этом поможет, — произнёс я, после чего мою адъютант принёс чертежи и планы.

— Химическое оружие? Хотите отравить их газом? А если ветер сменится? У них много одарённых магов воздуха.

— У нас их тоже хватает. К тому же внимательнее изучите план.

— Хм, точно, что же… может это и сработает. Но успеют ли штрафники Баторе добраться к нам с Кавказа?

— Будем надеется, что да. Потому что кем их заменить я не знаю.

— А где нам взять столько техники? Грузовиков и так не хватает, а вы хотите увеличить количество моторизированных батальонов.

— Лошади. Заменим их лошадями.

— На лошадях пойдём в атаку на танках. Да уж, если врага не убьют наши снаряды и пули, то он точно захлебнётся в крови. К слову, о танках, как будем их уничтожать?

— Те болотники, которых вы окружили, приноровились делать из снарядов взрывчатку, которая как раз может взять броню. Даже при наличии у танка энергощита. Но есть минус, — произнёс я, раскладывая всё больше бумаг на столе.

— Дальность броска такой дряни всего десять метров. Солдат не выживет.

Так мы и начали обсуждать план и вносить коррективы. Мне хотелось как-то получить больше времени на подготовку, провести промышленную революцию, тем более «Долг и право» уже начал оптимизацию имеющихся производств и попутное создание новых. Ещё и проект философский камень начал приносить плоды, благодаря выжившей и обезумевшей Синициной.

Если удастся затянуть войну в долгую, то мы можем победить. Но проблема в том, что Кайзер сделает всё, чтобы этого не допустить. А значит нам действительно придётся нападать через неделю и жертвовать миллионами жизней, которые я уже не успевал спасти.

— Сделаем перерыв. Четыре часа, — произнёс Государь спустя целые сутки. — Отправляйтесь выполнять поручения. Нет, Лебедев, ты останься. Хочу обсудить с тобой кое-какой момент.

Я кивнул, ведь уже догадывался о чём хочет говорить наш император.