Ранний старт

Пробираясь по грунтовке к сложному рельефом берегу Игорь неожиданно смеётся. Его отношение к детям аналогично чувствам школьных учителей, проработавшим больше тридцати лет. Лучше всего выразил их мульфильмовский Бармалей: «С детства детей ненавижу!».

И здесь они будут, — рядом деревня, в которой, кстати, его давний приятель живёт, — но Игорь уже не расстраивается. Ничего не может испортить его настроения. Можно ещё к Санычу заехать, но по настроению…

Вот он и на месте. Берег от ровного места отделяет низинка, практически овраг. На самом берегу два холмика разного роста. Слева от большого изрядная отмель, где обычно резвится мелкота. В других местах дно круто уходит вниз, есть только прилегающая ступенька метра три-четыре, где вода доходит чуть выше пояса.

Игорь неторопливо раздевается. Ключ в кармашек плавок. Про воровство здесь ничего не слышно, но мало ли что. Здесь не только народ из ближней деревни, в которой тоже дачники есть. Люди пришлые и не совсем надёжные.

У-у-у-х! Прохладная вода ласково раскрывает свои объятия разгорячённому телу. Энергичными гребками Игорь быстро уносит себя на середину озера. Покачавшись на спине и налюбовавшись стадом облачков, длинным нырком возвращается к берегу. Надо проверить дыхалку! А то засиделся в кабинете.

Удовлетворённый первым заходом Игорь выходит на берег, забирается на вершину второго холма, подальше от детей. Как раз облака выпустили из короткого плена солнышко, тут же принявшееся обогревать и обсушивать.

— …и главное, почти каждый год кто-то тонет, а всё равно все сюда собираются…

Игорь прислушивается к неспешной беседе двух мужчин лет сорока в незатейливых семейных трусах.

— Красиво тут, — замечает второй, — вода чистая.

— Хорошее место, — покладисто соглашается Игорь, которого дружескими взглядами приглашают присоединиться к беседе.

— Наверное, это из-за холодной воды, — продолжает гость из города, — судорога, паника и прости-прощай…

— Никто никаких криков не слышал, — раздумывает вслух первый мужчина, чуть пониже ростом второго.

— Если нырнул, а потом судорога, то никто и не услышит, — возражает Игорь. Мужчины в ответ вздыхают, сетуют, что почти все утонувшие — дети.

Игорь присаживается, затем оглядев, нет ли под ним окурков, ложится. Никакие дети его не заботят. Меньше детей — меньше шума. Не, он против них ничего не имеет, только пусть они будут где-нибудь подальше.

Второй заход в воду требует волевого усилия. И в первый раз на переход в заметно более холодную среду надо решиться. Помогает сильнейшее предвкушение и желание охладиться. Но не из-за одного же купания он сюда ехал. Теплится глубоко внутри надежда…

Игорь входит в воду, не торопясь. Косится. Поодаль стоит какая-то мелкая девчушка. Смешные у них купальники, похожи на борцовские костюмы. Сплошные снизу до живота, дальше разваиваются на две сужающиеся лямки до плеч. Девчушка заходит в воду по плечи, стоит близко к донному склону. Пара шагов и стоять не сможет. Умеет плавать?

Не важно. Игоря охватывает возбуждение, он оглядывается. Ватагу остальной ребятни закрывает холмик. Мужчин, недавних собеседников, не наблюдается. Наверное, сели на травку на обратной стороне второго холмика. Зачем ты, девочка, в таких местах ходишь? Это опасно!

Что там Бармалей маленьким детям говорил? Не ходите, дети, в Африку гулять! Кроме львов и крокодилов там гуляет и сам Бармалей. Он — главная опасность, а не глупые крокодилы.

Некому заметить нехорошую улыбку на лице Игоря. Да и краток этот момент. Мужчина ныряет, хотя ему вода и до пояса не доходит. Естественная опаска прохладной воды смыта возбуждением охотника.

Игорь уже под поверхностью воды хватает девочку за ногу обратным хватом. Совершать ошибки первого раза он не будет. Тогда ему того противного визгливого спиногрыза пришлось перехватывать и уталкивать дальше на глубине. Сейчас он просто нырнёт поглубже и оставит эту мелкую дрянь со злым личиком там. Не забыть ударить или надавить на грудь, чтобы выбить остатки воздуха. Тогда не всплывёт. Сразу.

Правой рукой Игорь цепляется за глинистое, немного противное дно. За самый край подводного склона. Слегка изогнув корпус и забурунив ногами воду, вниз, в пугающую темноту…

У-ф-ф-ф-с-с-х! От пронзившей левое бедро резкой боли Игорь едва не вскрикивает. Губительна под водой естественная привычка. Сам не замечает, как бросает девчонку и резко уходит в сторону… что это было?! На инстинктах хищника, попавшего под выстрел охотника или удар более опасного зверя, Игорь на предельной скорости уплывает метров на двенадцать и только тогда выныривает. Нога болит сильно, но работает.

Отфыркиваясь, оглядывает поверхность. Никого. Мощными махами сильных рук он устремляется к берегу. Не там, где заходил, левее. Или правее, если с берега смотреть. Там нет подводной площадки, крутой склон холма продолжается под водой, заросло противной травой, но Игорь чувствует, что ему сейчас попадаться на глаза никому нельзя.

Мужчина пыхтит, взбираться на сухое здесь сложнее. Скатывающаяся с него вода слева окрашена ярко-красным. Подрагивая от холода, мокрому на берегу холоднее, чем в воде, и приступа паники, Игорю удаётся незаметно добраться до автомобиля. Почти незаметно. Его могли видеть, но справа, а рана с внешней стороны левой ноги.

Трясясь от холода и страха, уже в автомобиле разглядывает рану. Две полудуги прокушенной кожи и еще след вдоль. Прокушенной? Только сейчас Игорь, поливая перекисью рану, понимает, что произошло. Противная девочка оказалась злой кусачей тварью. Теперь бинт!

Ещё один виток, можно завязывать. Игорь поворачивает голову на непонятный лёгкий стук справа и замирает. В окно жутко скалится та самая девочка-утопленница. На левой брови наливается красная капля. Визг ужаса перекрывает звон разбитого стекла. Взбесившаяся утопленница колотит большим камнем по стеклу и двери автомобиля…

Машина с истерическим прокручиванием шин срывается с места. Резко вильнув, чуть не сваливается с дороги. Справа-то крутой склон к озеру. В итоге, отчаянно поднимая пыль, торопливо уезжает.

— Девочка, ты чего тут? — Давешние мужчины в семейных трусах с изумлением, доходящим до шока, выслушивают длиннейшую фразу, где обычные слова служат только предлогами и дополнениями.

— …гондон плешивый! Утопить меня хотел! — Почти цензурно заключает Зиночка и только сейчас её выташнивает зелёной мутью…

Комментарии.

Ну, да. Открывать рот в воде чревато. Но про то, что Зину стошнило, не рассказываю. Ибо нефиг маленьким детишкам знать ненужные подробности.

Публика поражённо молчит. Да, это совсем другой формат. Меня-то убить никто не пытался.

— А что, в воде можно укусить? — Задумчиво спрашивает старший Ерохин, почёсывая блаженно жмурящегося Обормота.

— Знаешь, кто ты? — Спрашиваю с раздражением. — Проклятый и занудный заклёпочник! Раз укусила, значит, можно. Но пробовать не советую… лучше руками яйца открутить.

Зиночка вдруг потрясённо открывает рот. Секунду не понимаю, почему, затем начинаю дико ржать.

— Что, Зинуля?! Не догадалась?! Всё б тебе кусаться!

Общий гогот перекрывает мой смех. Даже Катюша хихикает, смущённо прикрывая рот ладошкой. Всё ж таки это всё так неприлично…

— А откуда ты его фамилию знаешь? — Спрашивает младший заклёпочник, то есть, Димон.

— С чего ты взял, что знаю? Так, наугад…

— А ты знаешь? Его поймали? — Уже оба заклёпочника смотрят на Зину. Та кивает.

— Поймали, — перевожу я. — Вся деревня судачила. И зовут его Георгий Пантелеев.

Народ смотрит на меня подозрительно, но что сказать — не понимает.

Лично для меня в этой истории страшно досадно одно: Зина не помнит, что она тогда сказала тем двум мужикам. Осуждать её за это не могу, но очень досадно