Апостат

Глава 30

Я нежился в объятиях Самайны, наслаждаясь каждым мгновением нашего уединения, и не ведал, сколько вообще прошло времени с того момента, как я попал сюда. Кстати, «сюда» в моем случае понятие оказалось весьма расплывчатое. Я долго и подробно расспрашивал Самайну, а потому сделал некоторые выводы о том месте, где мы с ней беседовали.

Если предельно упростить, то это подпространство было чем-то вроде чистилища. Эдакий сосуд, который возник в тот момент, когда Дьявол впервые пришел в мир, истерзанный его приспешником Ворганом, и оставил на нем свой отпечаток. Именно здесь хранились все те души, что не сумели избежать липких сетей Самаэля и угодили в его ловушку. Долгие тысячелетия люди умирали и попадали сюда, не ведая, что это вовсе не конечная станция, а лишь короткая промежуточная остановка в масштабах вечности.

Когда Князь Тьмы вернет себе свое Сердце, то он заполучит власть над всеми томящимися здесь бестелесными сущностями и переправит их в Ад. А ведь выходит, что где-то по этим бескрайним серым пустотам до сих пор бродят все те, кто пал в древней битве на Диком континенте. И даже те, кого я повстречал и погубил на своем пути под личиной мальчика Данмара. Эпимос, Дексам и Мэрак Иматиросы, Хоурай Дивита, Ноир Атерна, Ремус Персус, Чак и Линнея…

Во мне колыхнулось жгучее желание попытаться разыскать ее, попросить прародительницу человечества помочь мне снова встретиться с Линни, но я так и не решился. Я не хотел, чтобы девушка видела меня в таком обличии. Не хотел, чтоб она поняла, что под маской темноволосого подростка все время таился жуткий клыкастый демон. Поэтому я так и не заикнулся об этом. Собственно, я до конца и не имел уверенности, что ангел вообще сумеет удовлетворить мою просьбу.

– Кажется, время настало, мое дитя, – печально моя прекрасная собеседница. – Он пришел за вами…

– Пришел? – недоуменно повторил я. – Но я ничего не чувст…

Договорить я не успел, потому мое сердце содрогнулось от прикосновения Преисподней. Да, это отвратительное ощущение нельзя перепутать с чем-либо иным – когда тебя будто бы опутывает ржавая колючая цепь и тянет, тянет, тянет… Утаскивает куда-то на дно, на недосягаемую глубину, где нет света, нет радости, нет надежды.

Даже находясь в облике демона, я едва смог подавить постыдное желание вцепиться в Самайну и зарыдать, моля о защите и заступничестве. Однако же беспощадная логика подсказывала мне, что все это бесполезно. Никакая сила во вселенной не сможет меня сейчас вызволить из рук Дьявола… Да и отчего-то не хотелось мне представать перед матерью человечества в облике плаксивой размазни.

Я бросил прощальный взгляд на белокрылую деву и увидел, как гримаса горечи и скорби чернейшей тучей наползает на ее прекрасный лик. Мой затылок еще ощущал тепло ее коленей, но мы все равно будто бы немного отдалились друг от друга. Незримая тяжесть нарастала, опутывая каждый миллиметр моего могучего тела, и окружающая пустота медленно начинала отступать, сдавая под напором тягостной и давящей атмосферы Ада.

– Прощай, Самайна, – одними губами прошептал я, глядя единственным уцелевшим огненно-желтым глазом на высшее создание. – Память о нашей встрече навсегда останется со мной.

– Прощай, мое бедное дитя, – ответила ангел, роняя слезы. – Прости меня за все…

Я собирался сказать, что ей незачем просить прощения. Что я не виню ее в произошедшем, ведь она не может нести ответственность за действия Самаэля. Но ни единого звука не сорвалось с моих уст, потому что давление Преисподней достигло уровня, который не позволял мне сделать даже вздоха.

Неумолимая сила так и разделила нас, выдернув из объятий матери человечества мое израненное тело, как безвольную куклу, а затем швырнула в водоворот тьмы и боли. Некоторое время я крутился в нем, не ощущая времени и направления, но потом он выплюнул меня, как полупережеванную пищу. По крайней мере, чувствовал себя я именно так.

После таких каруселей сознание ощутимо плыло, мешая сконцентрироваться на чем-либо, и я не совсем понимал, где оказался. Но это помешательство не продлилось долго, и плывущее зрение постепенно начало возвращаться в норму. Я наконец смог рассмотреть отвратительный по своей мерзости зал, застывшие в опистотонических позах смерти уродливые статуи, стонущие от боли стены и, конечно же, жуткий багровый трон Князя Преисподней…

В обители Самаэля со времен моего последнего визита абсолютно ничего не изменилось, но, похоже, преобразилось само мое восприятие. Если при первом посещении этого средоточия зла я был невероятно ошеломлен, сломлен и раздавлен окружающей меня мерзостью и порочностью, то сейчас взирал на них просто с долей умеренной брезгливости. Видимо, дело оказалось в том, что тот загнанный грешник, выдернутый Дьяволом прямиком с очередного круга Ада, очень разительно отличался от нынешнего меня. Теперь часть этой скверны живет и внутри моей души, да и сам я стал значительно сильнее, нежели раньше, а потому и такого трепета уже не испытывал.

Сфокусировав взгляд на кровавом троне, я почувствовал, как ужас ледяной иглой вонзается куда-то в область живота. А все потому, что Владыка Ада уже восседал на нем и рассматривал меня с отстраненным любопытством, с каким ученый может смотреть на двухголового таракана.

– Ты славно потрудился, смертный, – молвил Князь, тоже почему-то выглядя не столь грозно, как в нашу первую встречу.

Мой слух резануло это обращение, ведь после разговора с Самайной я знал, что мы, ее творения, можем жить вечно. Да, мы теряем свои телесные оболочки, но наш дух оставался блуждать по просторам космоса… Черт, а я ведь даже не спросил у создательницы человечества, что с нами должно происходить после смерти тела? А теперь уже видимо ответа и не узнаю…

– Я почти восхищен твоими успехами, – продолжил говорить Сатана, и в его голосе мне почудились нотки удивленного снисхождения. – Честно признаться, я не рассчитывал на то, что ты когда-нибудь перерастешь шкуру Искателя Боли, и сумеешь стать чем-то большим. Но ты не только смог сделать это за критически малый срок, но еще и оказался сильнее моего помощника! Скажу прямо, я заинтригован твоим потенциалом.

Слушая речь Князя Боли, я не понимал, что происходит. Почему Дьявол столь спокоен и… доброжелателен? Или он всегда таким и был, просто изменилось мое отношение и восприятие? А главное, если он знает, что я собирался использовать его Сердце против него же самого, то почему не испепелит меня своим гневом? Или он все-таки не ведает о моих провалившихся замыслах?

– Мне понравилось представление, которое ты устроил в том мире, – поведал Мессер. – Вместо того, чтобы бросаться в кровавую мясорубку, истребляя всех, до кого только сумеешь дотянуться, ты организовал настоящую резню. Глупые смертные не просто по собственной воле пришли к тебе на заклание, но и сами же прыгнули грудью на подставленные клинки. Этим ты выгодно отличаешься от Асмодея, который слишком часто тащился на поводу у собственной ярости.

Мой мозг отказывался воспринимать услышанное. Это что же получается? Меня сейчас похвалил сам Дьявол?! Быть может, я все еще умираю и просто страдаю от предсмертных галлюцинаций? А ведь это многое бы могло объяснить. Вполне возможно, что и беседа с Самайной была тоже бредовым порождением гибнущих нейронов…

– К сожалению, дух Асмодея ускользнул от меня, – перешел к сути Самаэль. – Я не нашел его среди тех, кто дожидался моего пришествия. А это значит, что в моем пандемониуме появилось почетное, но пустующее место. Так вот, я хочу, чтобы ты заменил его. Отныне я нарекаю тебя Данмаром, Лордом мстителей, демоном-карателем и моей правой рукой. Имя я выбрал очень подходящее, поэтому не вздумай обмануть моих ожиданий.

Да, именно так. Князь Тьмы не предлагал, он приказывал. Его воля не должна подвергаться сомнению, потому что в здешней обители она абсолютна. Тут не может быть других желаний и точек зрения, в Преисподней существует лишь его слово и его повеление. И совсем неважно, какую роль тебе вручит Самаэль, окажешься ли ты узником или надсмотрщиком. Повиноваться ему обязаны все одинаково…

– Я не слышу твоего ответа… – голос Мессера сделался низким и вибрирующим, как басовая струна. И по моей коже, вопреки воле, прошлась целая армия мурашек, каждая из которых показалась мне размером с человеческий ноготь. Отличное напоминание о том, кто на самом деле сидит передо мной на своем ужасающем троне…

– Да, Владыка, – кротко склонил я голову. – Я сделаю все, что ты прикажешь…

Голос мой звучал раболепно, поза выражала покорность и послушание, но внутри… внутри я кипел. Меня разрывала ненависть и негодование. Это высокомерное порождение неведомого демиурга пробуждало во мне столь истовую злобу, что я начинал бояться, как бы мои истинные эмоции не стали заметны Дьяволу.

– Прекрасно, – Самаэль поднялся со своего трона и его жуткое логовище содрогнулось в такт этому движению. – Тогда слушай свою задачу, Данмар, Лорд мстителей. Остаток вечности тебе предстоит провести в поисках обитаемых миров. Ты будешь скитаться по бескрайнему космосу до тех пор, пока не останется в нем планет, населенных этими мерзкими червями.

«Либо же пока я не найду одну из тех, где живут убийцы ангелов, которые надерут твою инфернальную задницу» – добавил я мысленно.

– Владыка, позволь мне спросить, – сказал я вместо этого вслух.

Брови Князя Тьмы сошлись на переносице, а бескрайняя чернота его глаз сгустилась подобно наливающейся дождем грозовой туче. Я подумал было, что он сейчас прольет на меня раскаленный поток своей ярости, однако когда Самаэль заговорил, голос его звучал вполне мирно. Если не считать ощущения тысяч и тысяч тупых пилок, которые будто бы обтачивали меня со всех сторон, то, можно сказать, все прошло достаточно спокойно.

– Ты должен усвоить, что я не терплю праздной болтовни, – строго припечатал он. – Но на первый раз я, так и быть, отвечу тебе. Поэтому, спрашивай.

– Зачем тебе нужны все эти души, Мессер? – подпустил я в голос еще больше подобострастия, чтобы Сатана не учуял моего истинного настроения. – Какова конечная цель всей нашей миссии? Я спрашиваю не из любопытства, а чтобы понимать, куда идти и к чему стремиться.

– Пока что тебя должны заботить только поиски, – непререкаемо отрезал Самаэль. – А конечной целью можешь считать благородное стремление избавить бытие от несметных орд паразитов, что отравляют своим дыханием все, до чего дотягиваются!

Услышав эту версию, я едва сумел подавить крайне неуместную сейчас улыбку. Все потому, что за словами Дьявола я увидел и сокрытую причину ненависти к людям. Это страх. Великий Мессер, Князь Боли и повелитель Преисподней боится творений Самайны, потому что знает, на что они способны. Вот только он никогда не признается в этом и, более того, уничтожит всякого, кто о подобном хотя бы заикнется.

– Благодарю тебя, Владыка, – вновь склонил я голову. – Я не подведу.

– Считай я иначе, ты бы здесь не стоял, – повелительно усмехнулся Самаэль, демонстрируя в холодной улыбке ровные белые зубы. – А теперь еще кое-что. Пора бы вернуть то, что тебе не принадлежит…