Апостат

Глава 29

– … Святой Данмар был триедин в своих ипостасях. Первый лик его – прекрасный человеческий. Второй – божественный ангельский. И третий – жуткий демонический. Именно в обличии последней своей сущности он предстал перед нами, когда полста лет назад в мир пришел дьявол! Тогда Алый Пророк без промедления ринулся в схватку, дабы защитить каждого из нас, независимо от пола, возраста и веры! Он бился с врагом человечества отчаянно и долго. Бился на земле, бился в воздухе, и от титанических ударов этих неземных сущностей рушились горы, взрывалась твердь, вскипали реки…

Две сотни девочек в багровых послушнических платьицах слушали настоятельницу, пораскрыв рты. Для них описываемые события были чем-то невообразимо далеким и нереальным, чем-то навроде легенды или сказки. Но для пожилой рассказчицы все произошедшее оставалось самым взаправдашним прошлым, намертво въевшимся в ее память.

– После этой эпохальной битвы Махи оказался практически полностью разрушен, а больше половины его жителей погибли под завалами, – продолжала излагать женщина. – Затем, половина от той половины сгинула, унесенная чумой. Город оказался на грани вымирания, ведь некому было помочь нашей обескровленной провинции. В ту скорбную ночь погиб и сам Пророк… Он навсегда ушел от нас, но забрал с собой и проклятого дьявола, не позволив ему захватить наш мир. И в память о великом подвиге, Алый Завет по сей день хранит мощи Святого Данмара. Вы все сможете прикоснуться к ним, когда будет проходить ваше посвящение в жрицы.

– Экзархия Долана, а вы сами знали Алого Пророка? Видели его?

Сидящая в первом ряду девчушка с забавными кудряшками и веснушками по всему лицу, вскинула руку, как предписывалось правилами, но заговорила раньше, чем ей позволили. Однако настоятельница не стала ее ругать или отчитывать за подобное нарушение дисциплины. За прошедшие с того момента годы, когда она отказалась от своей фамилии и посвятила себя служению Алому Завету, женщина обрела великую мудрость и великое терпение.

– Да, Нильена, я знала его, – кивнула бывшая аристократка, – но совсем немного. Поэтому, если вам так интересно узнать о том, каким был Святой Данмар в миру, то вам лучше расспросить о нем империму Кару. Она была знакома с Пророком гораздо дольше моего.

Заслышав имя Светлейшей империмы, которая своей неуемной тягой к обучению наводила ужас на всех без исключения послушников, дети боязливо притихли. Они были еще совсем юными, но уже успели прекрасно усвоить, что этой безумной старухе лучше не говорить даже лишнего слова. Про ее нездоровую одержимость Святым Данмаром известно было всякому. А потому никогда нельзя предугадать наперед, сколь длительную и занудную лекцию она захочет устроить после единственного безобидного вопроса.

– Экзархия Долана, ну как он хотя бы выглядел? – сморщила просительную физиономию все та же послушница. – Не заставляйте нас обращаться к империме Каре, она нас пугает!

– Не нужно мне показывать свои кислые рожицы, – строго отчитала девочек настоятельница. – Вы должны быть благодарны небу, что имеете возможность узнать о нашем великом Пророке из первых уст! Человеческий век скоротечен, и вскоре знания империмы Кары уйдут в лучший из миров вместе с ней. Поэтому проявите решительность, а заодно и испытайте крепость своей веры. Алый Завет учит нас встречать все трудности грудью! Ведь чем мужественней и отважней мы проживем свою нынешнюю жизнь, тем больше наш дух будет облагодетельствован в посмертии. Так жил и сам Пророк, так завещал жить и нам, его последователям.

– Ну экзархия-а-а-а Дола-а-ана, ну пожа-а-алуйста!

Бывшая аристократка усмехнулась лишь краешком губ, не желая демонстрировать двум сотням слушателей свое истинное настроение. Да, она обожала работать с детьми. Ей нравилось учить их, направлять, помогать разрешать возникающие вопросы. Но она так же прекрасно понимала, что стоит дать слабину хоть единый раз, как вся эта когорта маленьких человечков с криками и улюлюканьем залезет на ее старческую шею и свесит оттуда ножки. А поэтому…

– Он был красив, мои девочки, – неожиданно даже для самой себя поддалась на уговоры Долана. – Прекрасен, как кенсийский тигр, и столь же опасен. С тех пор, когда мы виделись последний раз, прошло уже больше полувека, однако не было еще такой ночи, чтобы его требовательные и суровые глаза, цвета огненного янтаря, не приснились мне…

Настоятельница замерла на мгновение, потому что в ее памяти безудержным каскадом пронеслись вереницы образов и воспоминаний. Ощущение когтистых пальцев, сжимающих ее горло, жестокие звериные глаза, божественные черные крылья, отзвуки пения Алых Вестников под сводами этого самого храма…

С некоторым усилием прогнав наваждение, пожилая женщина с досадой оглядела своих послушниц. Ну вот. Опять она попалась в эту ловушку. Большие круглые глазищи, умоляющий тон и прилежно сложенные детские ладошки в очередной раз переломили стальную волю Доланы, не оставив ей даже тени шанса. Что за несносные девчонки! Надо быть пожестче, иначе с ними потом совсем не получиться сладить!

Но как тут проявлять строгость, когда они все такие милашки? Жизнь настоятельницы сложилась так, что за прожитые годы она не смогла ни отыскать себе возлюбленного, ни обзавестись своими детьми. А потому к каждой своей воспитаннице бывшая аристократка относилась как к собственному ребенку. И, видимо, юные послушницы тоже ощущали исходящие от старой Доланы любовь и тепло, ведь ее по сей день навещали даже ее первые ученики, получившие жреческие регалии и двадцать, и тридцать лет назад. Они давно уже стали почтенными и уважаемыми жрицами, с достоинством носящие на своих багровых балахонах символы их веры – застывшую каплю крови с черными крыльями. Люди их уважали и преклонялись, и даже городской совет относился к ним с особым пиететом. Но для Доланы они по-прежнему остались шебутными пигалицами, что никак не могли усидеть за ученическими скамьями, а так и норовили устроить какую-нибудь шалость…

Однако теперь, оглядываясь на свои прожитые годы, настоятельница ни о чем не жалела. Сколько бы она смогла родить наследников? Вряд ли больше десяти, даже если бы не считалась со своим женским здоровьем. А тут, под сводами храма Алого Завета, она могла делиться нерастраченной любовью и накопленной мудростью с тысячами юных дев, которым еще только предстоит примерить одежды Аколитов.

– Экзархия, Долана, с вами все хорошо? – обеспокоено спросила девчушка из первого ряда. – Кажется, вы побледнели…

– Нет-нет, я в порядке, – поспешно ответила женщина, возвращаясь из мира грез и воспоминаний. – Наше время подходит к концу, скоро начнет темнеть, а вам еще нужно успеть поужинать. Так что бегите, девочки, встретимся на рассвете. Завтра я расскажу вам, какой сложнейший перелом ожидал старый Орден после гибели Пророка, а заодно и о том, каких усилий стоило добиться разрешения экзархата принимать на служение Алому Завету женщин. На сегодня мы закончили, бегите скорее, пока каша не остыла!

Получив дозволение от наставницы, вся орава девчонок одномоментно спрыгнула с лавок и со скоростью урагана помчалась к выходу. Пусть и громыхали они при этом, как табун диких лошадей, но ни единого звука не сорвалось с их уст. Девочки убегали в полном молчании, не позволяя себе кричать, верещать или смеяться. За дисциплиной в храме очень пристально следили не только наставники, но и экзархи. А уж получить выволочку от суровых воителей желающих было мало.

Когда последний малиновый подол мелькнул за порогом, Долана медленно развернулась к алтарю и вперилась немигающим взглядом в густую тень, отбрасываемую широкой колонной.

– Экзарх Йеро, – громко произнесла она, – мне очень льстит ваш интерес к моим лекциям для младших послушников. Однако я полагаю, что вы их давно уже переросли.

Из темноты, позвякивая металлом доспеха и похрустывая кожей сапог, тут же выступила широкоплечая фигура.

– Мне доставляет особенное удовольствие слушать ваши колкости, Долана, – ответил визитер, выглядя невозмутимым настолько, что мог бы дать фору и придорожному камню.

– Но я ведь правильно понимаю, что вы не только за этим пришли ко мне, паладин? – женщина вопросительно склонила голову и сложила руки на груди.

– Я хотел лично послушать, чему вы обучаете юных последователей, экзархия.

– Ну и как? Удовлетворены?

– Отчасти…

Долана вздохнула и быстрым шагом подошла ближе к воителю.

– Послушай, Йеро, мы знаем друг друга уже половину века! Ты помог мне выбраться из-под обломков в тот день, когда Пророк бился с дьяволом, и я признала перед тобой долг жизни. Зачем ты преследуешь меня и шпионишь, если можешь любой свой вопрос задать прямо?

– Я уже сказал тебе, что ты мне ничего не должна, – оскорбленно поджал губы паладин. – Ты прекрасно знаешь мое отношение к этому нелепому пережитку старой веры.

– Да, Йеро, прости, – настоятельница в самом деле виновато потупила взгляд, поскольку знала, как Данмар обошелся с его долгом жизни. – Я не хотела тебе напоминать об этом. И все-таки, ты последние два осколка слишком пристально следишь за мной, и меня это начинает откровенно раздражать. Может, все же объяснишься?

Мужчина в алых доспехах вскинул подбородок и заложил руки за спину. Его не смущала ни напористость собеседницы, ни ее высокое положение в Ордене Завета. Он вообще всегда и везде демонстрировал полное пренебрежение к признанным авторитетам, и многих эта черта доводила до белого каления. Многих, но не Долану.

– Ходят слухи, что в Махи видели мальчишку с огненными глазами, – решил все-таки признаться Йеро, но от дальнейших пояснений предпочел воздержаться.

– И ты думал, что если это правда, то я обязательно буду искать с ним встречи? – насмешливо вскинула бровь Долана.

– Не стану скрывать, были такие подозрения, – откровенно ответил паладин.

– Не смеши меня, экзарх! – фыркнула женщина. – Я давно уже не в том возрасте, чтобы бегать за мальчиками. Мне больше подходит неспешное ковыляние и долгий отдых после каждой сотни шагов.

– Не прибедняйся, Долана, – возразил воитель. – Ты в прекрасной форме. Лучше признайся, ты видела его?!

– Нет, Йеро, – покачала головой настоятельница. – Не видела, и предпочла бы никогда больше не видеть. Скажем так, мое знакомство с истинным Данмаром сильно отличалось от твоего.

– И все же, я должен был убедиться…

– Сотня Алых Вестников, Йеро, посмотри на меня! – Долана внезапно повысила голос и сменила тон на требовательный. – Нет, в глаза! А теперь скажи, ты подходил с этим вопросом к Каре?!

– Нет, к ней я еще не подходил, – совершенно ровным и спокойным тоном поведал паладин.

– Что значит «еще?!» – возмутилась настоятельница. – Ты в своем уме? Ты хочешь старушку свести на погребальный костер?! Ты же знаешь, насколько велики ее преданность и одержимость Пророком! Она не переживет известий о том, что он был в нашем мире, но не пришел к ней!

– Эта старушка моложе тебя на десяток зим. Да и откуда ты знаешь, что они не виделись? – с подозрением поднял глаза на собеседницу воитель. – Пожалуй, Данмар мог искать встречи только с вами двумя, да может еще с этим старым пронырой Чуком.