Моё имя

— Что ты…

Ход мероприятия не дал Пандоре закончить перепалку, поскольку именно в этот момент на весь зал раздалось громкое и уверенное: «Да начнётся бал, которого ещё не знали эти земли! Объявляется первый королевский танец!», после чего все гости без исключения повернули свои головы в нашу сторону, застыв в ожидании заранее прописанного сценария. По традиции первый танец всегда начинали король с королевой, и поскольку сегодня был день рождениякак раз-таки второй, никто и не сомневался в том, что именно так оно всё и будет. Другими словами, сдержать улыбку предвкушения внутри себя для меня было практически невозможно.

Под всеобщие охи и ахи я вопреки всем накопившимся за тысячелетия правилам и традициям протянул свою руку особенной девушке, предлагая ей составить мне пару в первом, на этом празднике, танце. Не Пандоре Анж-Девериус. Я протянул её Аде Норин.

Когда до большинства стало доходить происходящее здесь и сейчас, на Аду тут же посыпались десятки злобных, осуждающих взглядов. Отовсюду до моего острого уха доносились возмущённые возгласы, вроде «да что всё это значит?», «она ведь не согласится, правда?», «что только о себе думает эта девчонка?» Однако моей спутнице (впрочем, как и всегда) было глубоко плевать на мнение окружающих её эксилей, и вместо того, чтобы переживать по этому поводу, она вместе со мной уверенной походкой направилась прямиком к центру огромного бального зала. Хах, похоже, эти слепцы так и не заметили, что Ада и не эксиль вовсе, ведь иначе возмущения не закончились бы простыми словами. Пожалуй, игнорировать эту деталь для них куда легче, чем принять правду о том, что были оставлены позади человеком.

Мы стали точно в той точке, где нежно сходились свет всех люстр, ламп и свечек. Ада обвила одной рукой мою шею, а другой — талию, и… я испугался. До меня только сейчас дошло, что Аду никто и никогда не учил исполнять светские танцы. Да даже если бы и учил… мы с ней ещё ни разу не пробовали танцевать вместе, а сразу же сработаться для двух незнакомых партнёров просто-напросто невозможно. Я понял, что, похоже, сейчас мы очень сильно опозоримся (меня подобное не волновало, а вот за Аду, для которой это был первый бал в её жизни, я действительно переживал), однако, отступить назад для нас было бы ещё постыднее.

Именно так я думал, притягивая к себе девушку лёгким, изысканным движением, ведь тогда даже и представить себе не мог, насколько удивительной магией всё обернётся в итоге. Когда послушались первые, издаваемые небольшим оркестром, звуки, Ада придвинулась ко мне вплотную, и, дабы не показаться трусом на её фоне, я сделал первый, уверенный шаг в нашем совместном вальсе. Музыка была прекрасной, яркой и нежной, однако, изначально я совершенно не замечал всего этого, так как внимание было сконцентрировано исключительно на девушке, стоящей прямо передо мной. В голове незнакомый мужчина всё продолжал отсчитывать «раз, два, три», пока я даже не понимал того, чтоиз нас двоих единственный находился в столь сильном напряжении. Когда же, наконец, понял, — то чуть не споткнулся от удивления.

Как оказалось, все мои страхи были абсолютно беспочвенными, и танцевать моя спутница умела не хуже, чем настоящая светская львица, посещающая подобные приемы с самого рождения. Ада Норин… Сколько же ещё тайн скрыто в тебе? И почему, как только я начинаю думать, будто вот-вот, и наконец смогу понять тебя, ты вновь и вновь превращаешься для меня в волшебную незнакомку?

Прошла лишь половина танца, а я уже чувствовал себя вполне свободно. Музыка вливалась в уши сладким мёдом, недовольные взгляды заряжали сердце мальчишеским ребячеством, а прикосновения девушки с белоснежными волосами заставляли кровь кипеть в жилах, словно жидкость в открытом космосе. Да, мы с Адой танцевали впервые, однако сомневаюсь, что в зале был хотя бы один эксиль, сумевший об этом догадаться: настолько идеально мы смотрелись вместе. Наш вальс не был отрепетирован шаг за шагом, словно похоронный марш, наоборот, он дышал жизнью, как и всё в этой девушке. Мы просто чувствовали друг друга, знали на подсознательном уровне, что именно каждый из нас захочет сделать через секунду и через десять. В тот момент мы просто жили и дышали этим танцем, который вдруг стал чем-то большим, чем просто следованием за нотами: он стал воротами в детскую сказку, из которой уже нет возврата.

Я хотел, чтобы это длилось вечно, однако уже совсем скоро оркестр закончил свою первую композицию, каждый аккорд которой навсегда запечатлелся у меня в сердце, и перешёл ко второй — более весёлой и энергичной. Кавалеры со всего зала стали приглашать на танец своих богато убранных дам, и танцевальную площадку в мгновение заполонили пары, желающие лишь только покрасоваться своими нарядами да украшениями. Среди них были и Лудо с Пандорой. Мы с Адой довольно быстро перестали быть центром всеобщего внимания, и пусть на нас уже не смотрели с открытыми ртами, я знал — никомуиз всех здесь присутствующихне дано испытать того, что я пережил в столь обыденном и привычном явлении, как танец.

По правде сказать, обычно с меня больше одного танца не вытянешь (и не важно, насколько важный это приём), однако, в тот раз я был готов танцевать ещё и ещё, даже средь этой толпы. Вот только на моё приглашение Ада ответила вежливым отказом: «Прости, но давай слегка передохнём, ладно? На самом деле я очень переволновалась, и сейчас у меня до ужаса сильно трясутся коленки. Может, выпьем немного воды, если ты не против?» Конечно, я был против, однако заставить себя отказать ей оказалось выше моих сил: отчего-то мне хотелось, чтобы этот день стал для неё действительно особенным (как-никак, это же мой ей подарок).

Проводив девушку к уголку для уставших гостей, желающих передохнуть, и попросив её подождать меня там, сам я направился ко столу с большим выбором всяческих напитков. Среди множества прозрачных стаканов газировки я нашёл один с нарисованными на нём лилиями, скорее всего приготовленный для гостей, решивших взять маленьких детей с собой на мероприятие. Посчитав, что именно он понравится Аде больше всего, я, вооружившись в дополнение к этому ещё и бокалом вина для себя, двинулся в обратный путь.

Всё это время Ада сидела в гордом одиночестве, свободно расслабив плечи и погрузившись куда-то глубоко в пучины собственных мыслей. Слегка покачиваясь из стороны в сторону, она, похоже, не замечала ничего из происходящего вокруг. Не знаю почему, но этот факт меня настолько позабавил, что маленький мальчик Сирил внутри большого и страшного короля прошептал: «Напугай её». И, на удивление, король не только не возмутился, но и, согласившись, стал подкрадываться к Аде с другой стороны, перебегая от одной колонны к другой, в надежде, что она всё-таки не заметит его, и рассмеётся нежно-детским смехом, когда он, наконец, неожиданно коснётся её плеча и прокричит громкое: «Бу!». Однако стоило мне лишь подобраться к последней колонне и посчитать, будто до девушки осталось буквально пару шагов, нечто заставило меня остановиться: к Аде, самовлюблённой походкой, подошли две знатные дамы — госпожа Корвин и Понтийская, если мне, конечно, не изменяет память.

Конечно же, я понимал, что самым верным решением будет вмешаться в их назревающий разговор и не дать этим особям подпортить Аде первый бал в её жизни, однако что-то внутри меня безумно жаждало узнать, что именно они хотят спросить у девушки, и, самое главное, что именно она им ответит. Так что, да простит меня Ада в будущем, я решил слегка задержаться в своём укромном месте, из которого, по моим приблизительным подсчётам, мне должно было быть всё отлично слышно.

— Добрый вам вечер, — заговорила госпожа Корвин, — я жена главы рода Корвин, а моя подруга — Понтийского. Не подскажете ли нам, как именно к вам обращаться, а то, по правде сказать, мы не припоминаем, чтобы в какой-то семье росла дочь с белоснежными волосами.

— И ещё, будьте любезны, расскажите, откуда у вас столь замечательное платье: я тут же запишусь к дизайнеру, сотворившему нечто подобное.

«Не запишешься», — прошептал я одними губами, поскольку это платье, совершенно точно, было создано вовсе не руками эксильских мастеров, а эксили вроде госпожи Понтийской скорее будут носить лохмотья, чем обратятся с просьбой к столь низкому существу, как человек. Более того, сам факт их разговора с Адой уже говорил о том, что у них всё ещё нет ни единой догадки по поводу её расовой принадлежности.

Две гостьи Ады всё продолжали ждать ответа, которого, как я и подозревал изначально, она им и вовсе не собиралась давать. Однако, когда уже пошла вторая минута с момента образования над этой троицей мёртвой тишины, госпожа Понтийская всё же предположила, что молчание затянулось вовсе не из-за попыток Ады найти ответ назаданный ей вопрос (в их кругах медленно соображать не было редкостью), и не на шутку разозлилась.

— А я смотрю, ты не сильно понимаешь, кто именно подошёл к тебе, беловолосая. Откуда вообще этот цвет? Ты ведь не чисто рождённая, не так ли? Тогда не сложно догадаться о том, почему твои родители так долго скрывали тебя от целого мира.

И снова в ответ тишина. В этот раз её нарушила госпожа Корвин

— Похоже, ты весьма загордилась тем, что король обратил на тебя внимания. На самом деле странно было бы, если бы он этого не сделал: как-никак, у вас столь похожие жизненные ситуации — рабские гены, которые даже шляпой не скроешь. Однако, по доброте душевной, дам тебе один бесценный совет: не строй никаких иллюзий по этому поводу, так как наш король — монстр в чистом виде, и его интерес к тебе пройдёт если не сегодня, так завтра. Когда же это произойдёт, он тотчас выбросит тебя, словно никому не нужную игрушку, или же раздерёт на части твоё нежное сердечко собственными когтями. Ему это не впервой, знаешь ли: десять лет назад он лишил головы собственную мать. Не надейся на многое, поскольку наш король — это чудовище, не способное любить…

Думаю, сия особа могла сказать обо мне ещё много чего интересного, однако, Ада не дала ей закончить. Когда я уже решил вмешаться и перестать мучать девушку непонятно зачем, она вскочила на ночи и отвесила госпоже Корвин самую звонкую и красивую оплеуху из всех, которые мне только доводилось видеть. Теперь Ада уже не игнорировала этих двоих, а смотрела им прямо в лицо.

— Монстр, чудовище… Как же вы меня бесите! За свои восемнадцать лет я успела повидать немало чудовищ. Да и зачем далеко ходить? Прямо сейчас передо мной стоят сразу двое! Но Сирил — не один из них, так что вы — обе — даже не смейте ставить его в один ряд с собой! Скажу больше: то, что вы не видите истинны, лишь доказывает, насколько ваши души, на самом деле, пропахли дерьмом.

Из моего горла вырвался истерический смешок, и я не могу ручаться, что Ада его не услышала, однако, поделать с собой в тот момент я тоже ничего не мог. Какая же она всё-таки! Никак не устану ей поражаться. И вот сейчас: уходит, даже не подумав дождаться ответа. Удивительная девушка. И как же я счастлив от того, что эта удивительная девушка не считает меня монстром.

Посчитав, что впечатлений на сегодня уже достаточно, я открыто подошёл к своей спутнице, решив отложить операцию «напугать Аду» на лучшие времена. Заметив моё приближение, она тотчас выхватила из моих рук свой стакан газировки и выпила его чуть ли не залпом: видимо, до сих пор перебывала в бешенстве. Однако, по понятным причинам, о произошедшем Ада мне ничего не сказала, да и я тоже, честно говоря, решил умолчать о том, что подслушивал. Заиграла ровная, тихая музыка, и я вновь пригласил девушку на танец, получив в этот раз утвердительный ответ.