Свет в океане

Глава 38 — Мсье британец

Последнее, что он помнил, — это лес, туманная поляна и руки Гермионы, нежно перебирающие его волосы. Её тихий голос ласкал, как вода. Аромат цветов укутывал сладким пледом, а река что-то тихо пела. Почему в этой волшебной чаще нельзя остаться навсегда? Почему он просыпался?

Регулус открыл глаза и поморщился. Он купался в солнечном свете. Казалось, вокруг него не было ни единого тёмного уголка. Это могло означать только одно — он в больнице.

В воздухе над головой плавали мыльные пузыри. Множество мыльных пузырей, грозивших прилипнуть к потолку больничной палаты или лопнуть в любой момент. Регулусу понадобилось несколько секунд, чтобы понять: это всего лишь круглые лампы.

Через гул, отдающийся в висках, пробивалось чьё-то негромкое пение. Накрахмаленный воротник отозвался тихим шорохом, когда он повернул голову влево и увидел склонённую голову рядом, а точнее тёмно-каштановые волосы женщины, мурлычущей простенькую мелодию за чтением журнала.

— Энди?

— Очнулся! — воскликнула Андромеда, отложив медицинский вестник. — Я позову колдосестру. Подожди минуту!

Минута превратилась в вечность.

Регулус начал клевать носом, хотя пообещал себе дождаться кузину. Он напряг память, словно это могло помочь избавиться от болезненной сонливости, и уставился в пространство перед собой. На плакате, висевшем на обшитой гладкими панелями стене, был изображён фонтан Магического Братства. Надпись, время от времени загорающаяся на глянцевой бумаге, гласила: «Все доходы от Фонтана Магического Братства передаются больнице Святого Мунго».

— Сколько я здесь? — спросил Регулус, стоило Андромеде появиться в дверях. Столько всего нужно было спросить!

— Тише, судя по твоему состоянию, ещё недостаточно, — сказала Андромеда, в то время как вошедшая в палату целительница в лимонном халате принялась отсчитывать капли золотистой жидкости, бесследно растворяющиеся в стакане с водой.

— Выпейте. Это обезболивающее зелье.

Регулус сделал пару глотков и рухнул на подушки.

— Как Тедди?

— Отлично, но, боюсь, он больше не любит птичек, — сообщила Андромеда, по привычке разгладив одеяло.

Тогда Регулус задал следующий волнующий его вопрос:

— Где она?

— Она?

— Да. Она. Она, эта женщина.

— Полагаю, в камере. Ждёт суда.

— Как и Петтигрю, — пропыхтел Регулус и вздрогнул, когда рёбра отозвались болью. Его реакция не осталась незамеченной.

— Надо увеличить дозу зелья, — сказала Андромеда.

— Нет! — отрезал он и повторил мягче: — Нет, оно делает меня сонным.

— Так и задумано. Сон лечит, Реджи.

— Я хочу как можно скорее вернуться домой.

— Зачем? Обносить его новыми защитными чарами, как дядя Орион, когда увидел, каким ты возвращаешься после рейдов? Наверное, он уже тогда понял, что так долго продолжаться не будет.

Регулус судорожно подыскивал ответ, но мысли путались, слипались, как мыльные пузыри с неправильным раствором. И глаза слипались, и голова вдруг прилипла к подушке — не оторвать.

— Поспи, — посоветовала Андромеда.

— Я и так сплю.

* * *

Приложив руку к ноющим рёбрам, Регулус чуть приподнялся на локте. Показалось, что окно захлопнулось, но нет. Оно было распахнуто настежь. До чего же душным и влажным выдался день! Сейчас бы хлебнуть освежающего сока.

В палате у него не было других занятий, кроме как прислушиваться к звукам, доносящимся с улицы, и представлять людей, чьи шаги раздавались по ту сторону окна. Куда они спешили? Какая у них походка? Волшебники они или магглы?

Как скоро его выпишут?

На тумбочке возле кровати стояли десятки флаконов со всевозможными целебными настойками и лекарственными отварами. Кричер оставил пару книг, к которым Регулус так и не прикоснулся за последние трое суток, и коробку конфет без сахара из «Магазина здоровых сладостей». Это издевательский подарочек от Нотта. Сам он упоённо жевал засахаренные крылья бабочек, когда навещал Регулуса два дня назад.

Солнце скрылось за горизонтом, и палата окончательно обесцветилась, будто отпечатавшись на негативной плёнке.

Регулус задрал больничную рубашку и потрогал повязку. Кажется, новых шрамов не избежать. На груди уже тянулся длинный след от заклятия Урсулы. Ничего. Если это означало, что кожа Гермионы будет от них избавлена, то цена справедлива. Целители ещё что-то твердили про заражение, глубину раны, сотрясение... Плевать.

Дверь палаты отворилась, и на её пороге показалась неуместно счастливая физиономия Забини.

— Сегодня я везунчик! — объявил он и бесцеремонно прошагал к кровати Регулуса. Блейз сел рядом, не отказывая себе в удовольствии вскрыть презент от Теодора. — Наконец-то застал тебя бодрствующим. Я вчера дважды заходил, но в первый раз ты дрых без задних ног, а во второй в палате окопался твой бешеный эльф — он даже невесту твою не пустил. Только не говори, что я не вовремя. Чем ты занимался?

— Как ты здесь оказался? — отойдя от шока, спросил Регулус, поправив одежду.

— Как? Я подошёл к витрине с уродливым манекеном и сказал ему: хочу увидеть Регулуса Блэка — а затем прошёл сквозь стекло.

— Без шуток, Блейз. Разве тебя не разыскивают по всей Магической Британии?!

Забини проглотил одну конфету и брезгливо отложил коробку. Спасибо, что не выплюнул.

— Меня уже нашли, арестовали, допросили, промариновали в камере... Погоди, ты думаешь, какой сейчас год?

Регулус кинул в него подушкой. Забини рассмеялся, поймав её в воздухе.

— Я говорил, что у меня природный талант к переговорам? Пришлось пойти на многие уступки, но при выборе между заводиком по изготовлению летучего пороха на родной английской земле и собственной свободой я пожертвовал своими принципами.

— Сирена подсуетилась, — беспроигрышно определил Регулус.

— Да, — не стал отнекиваться Блейз. — Позавчера.

— И ты тотчас поспешил меня проверить? Слушай, это лестно.

— Иногда я собираю все имеющиеся у меня крохи гриффиндористости в кулачок и поступаю по-дружески.

— Спасибо, — искренне сказал Регулус. — Хотя мне никого нельзя принимать. Волнения, видишь ли, могут негативно сказаться на процессе моего выздоровления. Это распоряжение колдомедика.

Забини пощупал перину на койке, осмотрел все пузырьки на тумбочке и прочитал названия притащенных Кричером книг.

— Ну и что? Твоя кузина тебя спокойно навещает.

— Её муж работал здесь заместителем Главного целителя.

— И эльф.

— Кричер заявил, что теперь не ограничен в передвижении, ему никто не указ.

— И Тео!

— Он подкупил охранника.

Блейз хохотнул.

— А я дежурную сестру.

Регулус рассмеялся. Пожалуй, впервые за время пребывания в Мунго.

— Чего он хотел? — спросил Блейз.

— Теодор? Зашёл сказать, что Миргурд успешно добрался до Англии.

— Встретились двое зануд.

— Ага, — согласился Регулус, и они оба надолго замолчали.

— Сегодня душно, — произнёс Блейз, глядя в окно. — Дождь не перестаёт, и я забыл зонт, а наколдовать никогда не получалось.

Обычно пасмурная погода действовала на Регулуса умиротворяюще. Говорят, авгуры любят дождь и поют во время ливня. Или перед ним. Он подзабыл уроки. Он тоже любил дождь. Ещё бы воздух был посвежее.

Забини заелозил.

— Я ведь не рассказывал, как меня осенило, что ты не Уизли? В Хогвартсе, помнишь?

— Нет, пока не рассказывал, — пробормотал Регулус, устраиваясь поудобнее.

— Тогда готовь уши...

* * *

17 марта

Ему разрешили гулять. Дважды в день Регулус делал тридцать шагов от двери своей палаты до лестницы в конце коридора, поворачивал, проходил три кабинета целителей, закуток завхоза — общей сложностью ещё пять десятков шагов, потом спускался на один этаж и двенадцать минут сидел в зимнем саду. Его обустроили недавно. До разгрома Мунго в девяносто седьмом о зелёном уголке тишины и умиротворения тут и помыслить не могли, потом просто было не до этого, но Андромеда имела некое влияние в этих стенах. Вдова целителя Тонкса. Так её и называли.

Регулусу не терпелось покинуть госпиталь. Он чувствовал себя здоровым. Шла вторая неделя его заключения в больничных стенах.

«В рану попала инфекция», — поставил перед фактом целитель, когда Регулус впервые пришёл в себя и смог просидеть с открытыми глазами дольше тридцати секунд.

Сейчас же, когда ему позволили свободно принимать посетителей, он больше всего ждал и боялся прихода двух юных девушек. Но этих встреч нельзя было избежать.

Габриэль очаровательно смотрелась в новенькой мантии светло-зелёного оттенка, только что сошедшей с манекена роскошного бутика. Регулус был рад её увидеть, он привязался к ней, но... этого было мало для того, чтобы соединить их жизни навсегда. Он должен сказать. Пора.

— Ты пошёл на поправку, — тихо сказала Габриэль, когда они сели у окна, пробитого, как бойница в стене, чтобы дать растениям хоть какой-то свет. — Я была в местном буфете с очень скромным меню: у них всего два вида сыра на выбор — а ещё нас, фр-ранцузов, называют скупыми! Зато здесь подают изумительный ма'гципановый пай! C'est délicieux!(61) Может, тебе что-то хочется? Я принесу.

— Не нужно, Габриэль.

Она опустила голову.

— Я слышала, что на днях поймали Скабиора.

— Неужели? — оживился Регулус. — Это отличная новость!

— Да-да, — быстро сказала Габриэль, передёрнув плечиками. — А я научилась ставить пар-рус и выучила заклинания для вызова попутного ветра! Они не так заметны для магглов. Мы сможем с воды посмотреть на мыс, где жил твой дедушка. Ты говорил, что то место когда-то было волшебным.

— Оно и сейчас волшебное, просто... другое.

— Как и ты, Регулус, — произнесла Габриэль, взяв его руку в свои тонкие ладони. — Когда-то я знала, как вызвать у тебя улыбку, как тебя рассмешить, заставить отвлечься, хотя ты и тогда меня не любил.

Он изменился в лице.

— Каждый мальчик, юноша и мужчина, очутившись возле меня, пер-рестаёт быть собой, — печально продолжила Делакур. — Они говорят: «Я буду таким, как пожелаешь». Вейловская к'говь в моих жилах заставляет их тер-рять голову. В школе был просто какой-то кошмар! Сначала мне это льстило, но потом безумно-безумно надоело, — призналась Габриэль, безрадостно усмехнувшись. — Моя красота затмевала все остальные качества. Что я чувствовала, что думала, во что верила... до этого никому не было дела. Но ты отличался от всех, Регулус, потому что в твоём сер'гдце всё время кто-то был. Я давно поняла это, ещё в день свадьбы Флёр. Вейловские чары не действуют на влюблённого в д'гугую девушку мужчину. Ты всегда оставался самим собой и разглядел во мне что-то ещё. Ты и понр-равился мне, потому что меня не любил. И не любишь.

Стало так тихо, что Регулус слышал, как раскрывается новый лист какого-то диковинного растения здесь — в зимнем саду волшебного госпиталя — и как журчит вода в водосточной трубе.

— Дар и проклятие, — наконец обрёл голос Регулус, не споря. Он понимал её. У него тоже был дар, Бони не даст соврать. Лу не даст соврать. Даже брюзга Перле, если бы его ещё кто-то слышал. Блэк вскинул глаза на Габриэль. — А как же твоя сестра? Разве они с Биллом не любят друг друга?