Свет в океане

Глава 36 — Регулус

Регулус с трудом открыл глаза — ресницы будто слиплись. Он не знал, сколько пробыл без сознания. Где он? Какой-то голос раздавался совсем рядом, но разобрать слова не удавалось. Волшебный огонёк плавал под высоким потолком зала, робко очерчивая некогда роскошное помещение для приёмов. Люстры не было — на её месте безжизненно свисала оборванная цепь. Регулус опустил глаза и увидел прямо под ней клетку, в которую трансфигурировали любимую люстру Нарциссы, а за её решётками сидела Андромеда и ласково шептала что-то прижимающемуся к ней Тедди. Он не плакал, только изредка всхлипывал от страха. Кузина не двигалась. Её голова была повёрнута в сторону разрушенного дверного проёма. Что она хотела разглядеть там? Регулус попробовал пошевелить рукой, но не вышло. Попытки окликнуть сестру, позвать её не увенчались успехом. Он был скован парализующим заклятьем. Оно ослабло, но пока держалось. Забини был тоже заколдован и лежал на полу рядом.

Окна были забиты, и лишь в одном месте не хватало доски, отчего образовался зазор величиной с квоффл — оттуда падал тусклый дневной свет. Выходит, ещё не стемнело. Воздух был сухим, острым. Казалось, шевельнёшься слишком сильно — и утонешь в поднявшейся с пола пыли. И пыли ли? Здесь погибла Белла. Белла стала пеплом. Белла навсегда стала частью этого места. Присоединится ли вскоре он, Регулус, к ней?

Надо как-то выбираться.

Раздался шорох и мягкий звук приземления. Регулус зажмурился, не желая выдавать, что очнулся, но ничего не изменилось. Всё снова стихло, пока пришедший в себя Блейз не закряхтел.

Регулус открыл глаза и первым делом встретился взглядом с Андромедой. Естественно, её привлекли вздохи Забини.

— Ты в порядке? — хрипло спросил Регулус, порадовавшись, что хотя бы разомкнул губы.

Она кивнула. Он опустил взгляд, ему стало чудовищно стыдно. Стыдно до мурашек, противно скребущих вдоль позвонков. Ситуация аховая. Если бы у него была палочка. Если бы у него было под рукой хоть что-то. Если бы он мог двигаться... Глупец! Беспросветный глупец. Что он мог? Ничего! Он просто ничего не мог.

— Я вытащу вас отсюда, Энди! Я...

Она прижала палец к губам и выразительно покосилась на окно с выбитой доской. На обугленном подоконнике сидел тот же ястреб, что качался на ветке перед воротами мэнора.

— Это не птица, Реджи, — сказала Андромеда. — Это анимаг.

Ястреб оторвался от подоконника и приземлился в зале, вытягиваясь, преображаясь. Пёстрые крылья улеглись и заструились по плечам мантией, клюв втянулся, когтистые лапы превратились в сапоги. Перед Регулусом предстал волшебник, встретивший его на парадной лестнице. Он по-птичьи склонил голову, с любопытством осмотрев кое-как приподнявшегося Забини, но своё лицо не спешил открывать, обмотавшись шарфом чуть ли не до глаз. Блейз застыл и встревоженно оглянулся на Блэка. Регулус выдохнул в полумраке. Рассчитывать, что у Забини осталась при себе палочка, нелепо.

Анимаг жестом приказал им обоим подняться на ноги, и, поборов остаточные узы заклинания, Регулус послушно встал. Ничего другого он сделать не мог. Блейз то ли прикидывался, что ему вдвое хуже, чем на самом деле, то ли правда ему здорово досталось, но тянул до последнего.

— Что тебе нужно? — спросил Регулус.

Анимаг молча указал в сторону выхода из зала. Оставалось ему подчиниться. Регулус силился определить, куда его с Блейзом ведут, заставляя перешагивать через рухнувшие балки, но мысли путались. Он думал о ястребе и о медведе, о подвалах, где держали пленников и где, по-видимому, вот-вот окажется он сам. Почему Блейз молчал? Можно ли на него рассчитывать, если рискнуть и атаковать?

Нет, в подвалы их не потащили. Они вошли в гостиную правого крыла особняка. Здесь даже мебель уцелела.

— Садитесь, — распорядился анимаг, впервые подав голос. Женский. Волшебница взмахнула палочкой и приманила два стула. Когда Регулус и Блейз заняли их, она воспользовалась банальным Инкарцеро.

— Мне впервые не нравится, что меня связала женщина, — произнёс Забини, поёрзав.

Похитительница больше не таилась, она открыла лицо, и то показалось Регулусу смутно знакомым.

— По-моему, я ясно дала понять, чтобы ты пришёл один, — сказала она, злобно уставившись на него в ответ. — А ты привёл сюда друга.

— Я ему не друг, — вклинился Блейз.

— Но так даже лучше, — пробормотала волшебница, с усмешкой обратив на него взгляд медных глаз. — Ты тоже замешан. Я воздам тебе по заслугам так же, как остальным.

— Остальным? — переспросил Регулус.

— Остальным прислужникам Волдеморта: Гойлу, Яксли, Флинту, Пиритсу и Бёрку. С Паркинсоном не вышло.

— Паркинсон виноват не больше Долиша или мадам Малкин. Им ты тоже отплатишь смертью?

— Он рассказывал мне другое. Когда мы встретились, его не было в моём списке, но то, что он говорил... Паркинсон виновен! Он и сам знает, что его руки в крови! Вы только послушайте его!

— Чокнутая стерва, — выплюнул Блейз.

Она ткнула палочкой в его сторону.

— Ты помешал мне завершить начатое.

Забини присвистнул.

— Так ты не только пернатая задница, но ещё и любимец публики — Падди! Но как?

Волшебница улыбнулась и подошла к Регулусу, приставив палочку к его горлу так, чтобы Блэк приподнял голову. Он презрительно прищурился.

— Ты помнишь меня? Нет? Конечно, нет. Подобные тебе не замечают подобных мне. А я тебя помню. Мы сидели через камеру в тот день, когда тебя притащили в мэнор. Окровавленный, избитый, но несломленный. Ты был похож на прекрасного героя из маггловских книг. Ты сиял. Я думала, ты умрёшь той же ночью. Лучше бы умер. Ты стал одним из них, стал прислужником Тёмного Лорда, как вы его называете, — она провела пальцами по стянутому верёвками предплечью Блэка. — Ведь дело не в Империусе. Даже не в потере памяти. Я видела, как Волдеморт стёр твои воспоминания. И я жалела тебя. Напрасно жалела. Оказывается, ты и раньше был Пожирателем смерти, просто хотел сбежать от него, но не вышло. Слуга Тёмного Лорда, только и всего, как и твоя безумная сестрица. Говорят, это она подожгла тут всё Адским пламенем. Знаешь, я ей даже благодарна. Ненавижу это место! Сейчас оно смотрится лучше. Огонь его преобразил, а я преображаю то, до чего он не дотянулся. Меня он не тронул. Когда камеры открыли, все заключённые кинулись бежать. Кто куда. Всё было в огне! Всё горело! Каждый чёртов дюйм земли! Крыльцо, лестница... Я видела, я была там. Кто-то разбил окно в кабинете. Наверное, это был кабинет. Я не знаю. Сейчас эта комната разрушена. И там были записи, свитки... Списки магглорождённых, которых я спасала ценой своей жизни от Амбридж и Яксли. Имена. Я не знала, что это: списки пленников или будущих жертв. Я схватила всё — все бумаги. Я вынесла их из огня, как детей. Не глядя. И была вознаграждена.

Регулус скривил губы.

— Вознаграждена? Чем? Безумием?

— То, что я обнаружила среди свитков, было подарком судьбы, — прошептала волшебница. — Записи, которые пережили века. Записи самой Морганы: чары вечного сна, вытягивание магической силы и заклятие множественных анимагических сущностей. Я остановилась на последнем, тем более, что с шестнадцати лет умела превращаться, но только в одно животное, а Моргана — в трёх. На то, чтобы научиться этому, понадобилось время. Но я была прилежной ученицей. Прилежной и терпеливой. Не люблю спешить. Собственное имя(59) подсказало мне, какую анимагическую форму принять. И удача снова оказалась на моей стороне. В бюро распределения эльфов требовались сотрудники. Теперь в мои руки попали совсем другие списки — имена чистокровных волшебников, и их двери были для меня открыты. Я могла изучить их дома, расспросить эльфов, ведь обычно с ними никто не говорит...

На Регулуса накатила ярость, но он проглотил готовые вырваться слова.

— Мне удалось узнать, что Маркус Флинт, сдавший меня в Архиве, всё ещё в Англии и отсиживается в заведении Блетчли, что Бёрк живёт один как сыч и перед сном курит на веранде, а эльфы Паркинсонов держат открытым окно в комнате хозяйки... С Гойлом мне даже делать ничего не пришлось. Он был первым. Попался мне случайно, когда зашёл к «Дедуле Мюнстеру» и сел за соседний столик. Но были три волшебника, с которыми я хотела встретиться больше всего. Первого послала мне судьба — Яксли ужинал вместе с Флинтом. Когда я влетела в окно и преобразилась, то Флинта едва полоснула, чтобы не мешался. Яксли — другое дело, я бы разодрала его в клочья, если бы не авроры, дежурившие в ту ночь этажом ниже. Вторым в списке был мой тюремщик — Хвост, но тут меня опередили. Третий же — Люциус Малфой. Его я ненавижу не меньше, чем этот дом, пропитанный моей кровью и слезами. Несколько месяцев плена, боли и страха. Я не прощу. Нет, нет... И тебе известно, где он прячется, где сейчас человек, построивший темницы под нами.

— Так тебе нужен не я, — насмешливо произнёс Регулус.

— Ты сам сказал Грейнджер, что Малфои скрылись после неудачной операции Аврората. Где же они, Блэк? Куда спрятались эти змеи?

Регулус подался к ней, насколько позволяли путы.

— Так далеко, что ты во всех своих ипостасях не отыщешь.

— У вас, чистокровных фанатиков, есть одно качество, достойное уважения...

— Только одно? — невинно поинтересовался Блейз, безнадёжно рванув верёвки.

— Вы держитесь друг за дружку, как дерево за корни. У меня твоя кузина, Блэк, и сын Нимфадоры Тонкс. Если не расскажешь, где Малфои, мне придётся...

— Не посмеешь! — воскликнул Регулус, дёрнувшись и сжав кулаки. Холод, кусая и брызжа, прокатился по его спине.

— Готов проверить? Ты покрываешь виновных, значит, берёшь на себя их вину. Ты и сам знаешь, что заслужил наказание. Прюэтты и Уизли... Твои слова, сказанные Гермионе. Никто за язык не тянул.

Он жаждал убить эту дрянь. Она снова склонила голову, пародируя птицу. Глаза — золотистые круглые пуговицы. Теперь Регулус её вспомнил: он видел её в отделе Гермионы, но тогда и представить не мог, кто прятался за маской миловидной сотрудницы бюро.

Она повернулась на каблуках, уверенная в победе.

— Я дам тебе время решить, кем ты дорожишь больше, какую из кузин ценишь сильнее. Любовь к родным прекрасна.

— Тебе, видимо, не знакомо это чувство, раз ты ставишь меня перед выбором.

Торжествующую ухмылку смыло с её лица.

— Думай быстрее.

Когда дверь за ней закрылась, Блейз остервенело затеребил руками.

— Ты затягиваешь верёвки ещё туже, — прокомментировал Регулус, осматривая комнату.

— Если мы умрём, то давай умирать не в виде замотанной в спагетти сосиски, — пропыхтел Забини. — Она показала нам своё лицо. Знаешь, что это означает?

— Она не планирует оставлять нас в живых.

— Гений, — простонал Блейз, когда верёвка больно врезалась в запястье. — Тут нас заавадят и забудут.

— Она не пользуется Авадой, чтобы не привлекать внимание авроров.

— Вот спасибо. Успокоил. Тебя оставят на закуску, а меня держать незачем.

Регулус не имел права бездействовать. Он лихорадочно соображал, что можно предпринять, когда в неровном свете промелькнуло что-то, напоминающее облако пара или летящую на ветру паутинку.

— Лу! — выпалил Блэк.