Монетка для Элли

Глава 2. Люди и звери.

Дорога была широкая и пыльная. Люди шли пешком, неся поклажу на головах, кто-то ехал на телеге, кто-то верхом... Телега, запряженная несчастной худой клячей, двигалась медленнее, чем пеший путник. Элли и Анджела, сидевшие на подушках, то и дело клевали носом, уставая рассматривать путников и открывающийся унылый пейзаж.

Вдоль дороги раскинулись поля, перемежаемые перелесками, впереди виднелись вершины гор, которые казались недостижимыми, и сколько дней им предстояло трястись по колдобинам никто сказать не мог. Мужчины шли вокруг повозки. Тент, натянутый над повозкой, защищал от солнца, а если начинался дождь, то мужчины забивались под него, и давали лошади отдохнуть, съезжая на обочину.

Генри испытывал жалость к бедной старой кляче. Вдоль дороги встречались какие-то деревеньки, торговцы продавали разные нужные товары, и он покупал кляче яблоки. Не веря, что лошадка сумеет вытянуть дорогу в гору, он готовился идти с поклажей пешком и помогать женщинам, но надеялся проехать на телеге как можно дальше.

Ночевали в каких-то хижинах у дороги, где за огромные, по мнению Генри, деньги, можно было лечь и хоть как-то отдохнуть. Черные женщины были нелюдимы, но вкусно готовили, и вскоре отряд привык к этой странной на вкус пище, состоявшей из неведомых ингредиентов, что приходилось есть всю дорогу. Более приличные гостиницы держали арабы, но чем дальше дорога уходила вглубь континента, тем реже они встречались. Генри видел несколько раз арабские отряды, гарцующие на прекрасных конях мимо их колымаги, и завидовал скорости и лошадям.

Через несколько дней дорога сузилась. Нырнув в джунгли, она стала темной и настолько узкой, что теперь на ней едва разъезжались две телеги. Гостиниц больше не было, и ночлег приходилось организовывать прямо на обочине. Женщины ложились под тентом на телеге, а мужчины - кому как повезет. Генри выставлял патрули, и целыми ночами боялся уснуть, ожидая неведомого противника. Это могли быть и звери из джунглей, чьи голоса в изобилии слышались вокруг. Это могли быть и злые люди, что заприметили белых женщин... Он постоянно просыпался, и вскоре стал злым и издерганным.

-Лорд Генри, - обратилась как-то к нему Элли.

Лицо ее было встревоженно и серьезно. Генри вздрогнул. Элли редко подходила к нему сама.

-Да, мисс Лайт.

Она хлопнула ресницами.

-Мне все время видится арабский отряд, - сказала она тихо, - пожалуйста, мы должны сойти с дороги.

Генри нахмурил брови.

-И ехать прямо по этим чертовым лианам? Ваши видения не сообщают вам, как это сделать?

-Поверьте мне, - настаивала Элли, - нужно свернуть в лес!

Не желая слушать ее, Генри раздраженно махнул рукой. Элли раздражала его все больше и больше. И вместо всепоглощающего чувства любви к ней, он стал испытывать такое же всепоглощающее раздражение.

Дорога шла в гору, и лошадка едва переступала с ноги на ногу. Генри уже было решил пристрелить ее, чтобы не мучилась, и наутро идти пешком, когда вдруг позади послышался цокот копыт небольшого отряда.

Элли тоже услышала шум. Она резко обернулась, потом схватила хворостину и со всей мочи ударила лошадь по спине. Кобыла поднялась на дыбы, Генри, сидевший на козлах, едва не выронил повод. Но лошадь вдруг преобразилась, взяв с места в карьер, и поскакала галопом с такой прытью, которой никак невозможно было от нее ожидать.

-Остановите их! - закричала Элли матросам.

Те схватили ружья наперевес.

Элли подхлестнула лошадь, и та удвоила усилия, высекая искры из камней.

Дорога повернула, и матросы скрылись из виду. Потом послышались выстрелы и звуки схватки. Анджела вцепилась Генри в руку, мешая управлять обезумевшей кобылой. Выстрелы напугали ее еще больше, и она понесла не разбиая дороги. Телега прыгала по камням, скрипя и прося пощады, пока в какой-то миг не треснула ось, и все трое не вылетели на дорогу вместе с тюками и припасами.

Элли вскочила на ноги, и подала руку перепуганной не менее лошади сестре.

-Энджи, бежим скорее!

Вдали показался всадник, но Элли узнала матроса.

-Они ищут вас! - закричал матрос девушкам, - бегите в лес!

Генри, сильно ударившийся головой о землю, с трудом поднялся на ноги. Его замутило, в глазах потемнело, и он упал бы, если бы матрос не помог ему устоять на ногах.

-Сэр, не время расклеиваться, - сказал он, спешиваясь, - нам нужно в лес!

Коня бросили на дороге. Матрос схватил какие-то пожитки из валяющихся на земле мешков, закинул за спину. Поднял ружье Генри, перекинул ему через голову. Генри побежал за ним следом не глядя под ноги. Тут к ним присоединился еще один человек, и вскоре их маленький отряд оказался далеко под сенью деревьев.

Идти оказалось совершенно невозомжно. Женщины путались в платьях, перелезая через бревна. У одного из матросов была сабля, и он пытался срезать ветви, переплетающиеся перед ними.

-Ручей! - сказал старый матрос, завидев воду, - нужно идти по ручью.

Вода была совершенно ледяная. Генри не представлял, как по воде идут женщины в их ботинках. Платья их намокли, и обе девушки подоткнули подолы и избавились от нижних юбок. Так было намного проще, и теперь скорость передвижения их увеличилась. Они почти бежали по ручью, уворачиваясь от свисающих растений, и спеша вверх по течению куда-то на север. От холода и движения Генри стало лучше, в глазах прояснилось. Он смотрел на сосредоточенную Элли, на перепуганную Анджелу, и понимал, что провалил свою миссию. Если их не прикончат те, кто искал их на лошадях, то сожрут лесные звери.

Прошло около часа, когда лес вдруг раздвинулся, ручей сузился, и они вышли на большую поляну. Анджела упала на траву и разрыдалась от усталости. Элли села рядом, сжав руками колени.

-Опасность не миновала, - сказала она, - костер разводить нельзя. Нужно идти.

Генри смотрел на нее с подозрением, но ему не пришло в голову больше ослушаться ее.

-Кто это были? - спросил он матросов.

-Арабский отряд. Спросили, где Золотая. Ну мы им не сказали, где, - усмехнулся пожилой матрос.

-Мы их не пропустили, - добавил младший.

-Пропустили, - прошептала Элли, - они идут следом.

Генри подошел к Анджеле, сел рядом и погладил ее по растрепанным спутанным волосам.

-Нам нужно идти, мисс Анджела, - сказал он, - мы скоро сможем отдохнуть.

Но уйти они не успели. Послышался хруст ветвей.

Элли вскочила, схватила за руку сестру, и бросилась бежать в самую чащу. Генри взвел курок. Матросы тоже встали на изготове.

По ручью поднимались три человека. Один из них был Генри хорошо знаком - тот самый мулат, что подарил им старую кобылу! Он сверкал глазами, и ухмыльнулся, увидев Генри.

Так вот зачем была эта кобыла! - вдруг догадался тот, - они должны были дождаться, когда соберется отряд! Арабы быстро нагнали их, проскакав за пару дней то расстояние, что они прошли за неделю! Какой же он был дурак, доверившись незнакомцам!

Мулат и два араба, молодых и сильных, встали напротив них.

-Отдайте Золотую, - сказал мулат, - и мы вас не тронем.

-Возьмите, - сказал Генри.

Один из арабов вскинул ружье, Генри положил палец на курок. Страха не было. Была злость. Такая злость, что если бы она была материальна, то...

-ААААААА!

Из джунглей раздался совершенно безумный крик женщин. Мужчины не сговариваясь тут же забыли о вражде и бросились на помощь. Генри бежал следом за арабом, за ним матросы, и шествие замыкал мулат, не менее него обеспокоенный участью девушек.

-Помогите!

Элли и Анджела стояли на небольшой полянке тесно прижавшись друг к другу, а напротив них изготовился в прыжке молодой красивый леопард, пятнистый и изящный. Мускулы зверя так и ходили под пятнистой шкурой, а глаза смотрели прямо на добычу. Появление новых жертв только раззадорило большого кота. Он обернулся к мужчинам, раздвинул губы, и зарычал, обнажая белые клыки. Генри замер. Изнутри его обдала холодная волна ужаса. Он вскинул ружье, готовый застрелить зверя, но тот оказался быстрее. Изменив траекторию прямо в прыжке, он бросился на прибывших, и араб, что прибежал первым, не успел нажать на курок. Когти вонзились в его тело, мужчина закричал так, что кровь застыла в жилах, и вот уже он лежит с перекушенной шеей, а остальные замерли, скованные ужасом смерти.

Первым очнулся Генри. Он поднял ружье и выстрелил, попав зверю в лапу. Тот зарычал и обернулся к нему. Генри выхватил кинжал, понимая, что ничто уже его не спасет. Но тут раздался другой выстрел, то стрелял мулат. Пуля вошла в шею животного, подкосив его уже в прыжке. Генри отскочил, чтобы туша не упала на него, и тут же бросился к девушкам, готовый защищать их, если понадобится.

Убедившись, что зверь мертв, мулат и выживший араб обернулись к матросам. Ружье мулата было разряжено, и он предпочел бегство смерти, нырнув за спину товарищу и скрывшись в зарослях. Араб же попятился, но, увидев, что силы не равны, поднял руки.

-Кто послал вас? - закричала Элли по-французски, подбегая к нему, - кто?

-Аль-Медем, - сказал араб.

Элли сжала кулаки.

-Передайте Аль-Медему, что Айза может ехать домой! Она не угодна божественному Нуку! Передайте, что для нее он всегда будет змеем, и задушит ее, если она посмеет сунуться в золотой чертог!

Араб молча взирал на нее.

-Запомнил? - спросила Элли очень серьезно.

На лице араба была растерянность. Как, впрочем, и у всех, кто слышал ее слова.

Элли обвела присутствующих взглядом.

-Ты можешь не понимать, что я сказала. Но обязан передать мои слова так, как есть. Даже если они покажутся тебе больной фантазией. Уходи.

Араб поклонился. Сила была не на его стороне, а девушка, что требовалась его повелителю, оказалась безумна. Он не запомнил и половины из того, что она наговорила. Но он обязательно передаст господину, что она жива и держит путь в столицу.

Араб ушел. Генри сел на землю рядом с тушей зверя, и провел рукой по шерсти. Даже мертвый огромный кот внушал страх.

-Нужно снять шкуру, - сказал старый матрос, - шкура пригодится. Можно выменять на что-нибудь.

Ночевали разведя костры и меняя патрули. Генри не мог спать. Он готов был нести караул всю ночь, потому что нервы не позволили ему сомкнуть глаз даже на минуту. Безумные образы проплывали перед глазами. То это был какой-то огромный серебряный змей из фантазий Элли. Он заглядывал ему в глаза, и тут морда змея превращалась в человеческое красивое лицо. Лицо улыбалось, а серебряные глаза смотрели с насмешкой.

-Спи, человек, - наконец сказал змей, обретая руки и ноги. Он сел рядом с Генри, вдруг снова став змеем и окружив их отряд своим длинным серебрящимся в свете костров телом, - спи. Завтра большой день. А я послежу, чтобы с вами ничего не случилось...

Очнулся Генри уже утром. Старый матрос жарил яичницу на раскаленных в огне камнях.

Генри протер глаза руками.

-Ни одного зверя за всю ночь, - сказал матрос, - даже рыка и то не было пока вы спали. Зато я вот за яйцами слазил. Тут гнездо на дереве.

Яйца аппетитно шипели. Генри встал, разминая ноги, прошелся до ручья и умылся холодной водой. Утренний лес, казалось, приветствовал его пением незнакомых птиц, тут и там перелетавших с ветки на ветку. Вернувшись, он обнаружил, что старик-матрос выдолбил шкуру зверя и она свисает над костром.