Слепой дракон

Двенадцатая глава. Эльфы и Патронусы

К Трелони Гарри так и не пошел, оказалось не зря… Лаванда вернулась после урока чем-то страшно разочарованной и с досадой пожаловалась старшекурсникам:

— А она точно прорицательница? Что-то я не уверена…

— А что случилось? — спросили её. Красавица Лаванда сморщила свой хорошенький носик и затараторила:

— Понимаете, Трелони обнаружила, что Гарри нет на уроке, состроила скорбную мину и трагичным голосом сказала, что она, мол, этого ожидала, что бедный мальчик находится под влиянием Сатурна и тому есть немало подтверждений — темные волосы, слабое телосложение, трагические потери в самом начале жизненного пути… Неудивительно, ведь бедняжка рожден в середине зимы… Ну вот, мы-то уши развесили, ахаем, собрались пожалеть бедного Гарри, но тут со своего места встал Невилл, весь красный, и злым тоном сообщил ей, что она шарлатанка, сама не знает, что говорит… А Гарри, чтоб она знала, родился в июле!

Гермиона фыркнула:

— А ты только сейчас поняла, Лави? Да всем известно, что она шарлатанка и алкоголичка. Пенни Кристалл с Когтеврана несколько раз застукивала эту профессоршу за таким прискорбным занятием — заныкание в потайные чуланчики пустых бутылок из-под хереса.

— Точно! — важно подтвердил Рэсси МакДональд, толстые стекла его очков загадочно сверкнули в свете камина. — Один раз я её сам застукал в таком, м-м-м… виде… Вдоль стеночки ползет, качается, за ней шлейф спиртных ароматов так и струится, и я не выдержал… Знаете, что я сделал?

— Что? — этот животрепещущий вопрос дружно задала вся гостиная, плотно окружив нового префекта. Рэсси озорно хихикнул:

— Оштрафовал я её, ребята. Снял с неё пятнадцать баллов за неподобающий вид — и представляете, сработало, снялись баллы! А я, можно сказать, рекорд поставил, учителя наказал.

Хохот стоял… Фред даже пожалел, что не они старосты, а Перси был слишком занудным. Настолько занудным, что нигде, кроме Министерства, его и не пригласили на работу, сидит теперь, мелкий чиновник при замминистра, бумаги жует…

Так что вместо Трелони Гарри по старой привычке навестил старика завхоза Филча и принес угощение Миссис Норрис — пакетик кошачьего лакомства, нежные подушечки с кремом, которые кошка сквиба никогда не пробовала. Филч строго посмотрел на Гарри и с таким укором покачал головой, что сердце у него прямо рухнуло в пятки — что-то не так? А Филч недовольно забухтел:

— Ай-яй-яй, Гарри, разве можно так народ пугать?

— К-какой народ? — испуганно переспросил Гарри.

— Ты бы слышал, что они говорили, — продолжал бухтеть Филч, тряся брылами. — Целые толпы демонов налетели на Косой переулок, один другого краше. Рожи, что твои инферналы — прости Господи! — волосы и те протухли, сплошь синие и зеленые…

Дальше, понятно, Гарри лежал на столе, ослабев от хохота, и только сдавленно повторял, заикаясь:

— Волосы… ой, не могу-у-ууу… и те протухли… Что, так и говорили?!

— Ага! Так и говорили! — довольно кивал Филч.

Первые уроки у четвертого курса по Защите должны начаться только в четверг, но у шестикурсников он был раньше, так что вполне понятно, что Рон насел на братьев с вопросами, дескать, как там Грюм преподает? На что близнецы скривились и ответили — скучно преподает, без огонька. Почти как Биннс.

Так или иначе, а четверг настал. Сорок учеников вошли в класс и настороженно осмотрелись, не зная, чего ожидать от нового препода. При Люпине класс был заставлен банками и аквариумами с разной клыкастой и склизкой мелочью, а на стенах висели плакаты и гобелены с изображениями той же нечисти, вроде ведьм под Круцио и Оборотным, келпи в стадии превращения и прочая муть. При Локонсе сами помните, что. А при Квиррелле класс был забит-завешан пучками чеснока, а окна наглухо задрапированы тяжелыми шторами. Сейчас же, при новом учителе, класс выглядел… нормально. Что, конечно же, обескураживало, при грюмовой-то репутации параноика и шизофреника. Двадцать парных парт, грифельная доска, стол учительский, стул за ним, всё. Окна не только не занавешены, а и открыты нараспашку по причине теплой погоды. Тихо переговариваясь, ученики сняли мантии, повесили на вешалки и расселись попарно. Рядом с Гарри на этот раз сел Драко. В его белых волосах появились синие прядки, в ухе серьга-кнопочка, а под глазами черно-серебристые тени… Даже в этом течении он старался держаться в рамках своего аристократического воспитания и мировосприятия — всё в меру и ничего лишнего.

Раздались странные звуки шагов, каждый шаг почему-то сопровождался глухим клацаньем и металлическим стуком. Из двери кабинета показался профессор Грюм, немного помедлив, поглазев на класс с высоты, он начал спускаться, а потом, сильно хромая, прошел к столу. Взгляды всех так и приклеились к его железной ноге, вернее когтистому протезу от колена. У Гарри аж дыхание перехватило — вот же бедняга, что ж он пережил?! Невольно вспомнился профессор Кеттлберн, у того тоже не хватало конечностей. Ну, Сильванусу ногу-руку разные опасные твари оттяпали, а Грюму, как мракоборцу, скорей всего на работе при исполнении жарко приходилось. Профессор начал знакомство с классом, зачитывал имена из журнала, коротко кивал на каждого отозвавшегося, на Роне он почему-то задержался, какое-то время рассматривал его обоими глазами, что-то проворчал себе под нос и дальше продолжил чтение-знакомство. Наконец, закончил и вперил в учеников свои жутковатые разные глаза. Помурыжив их своим молчанием и разогрев интерес, глухо заговорил:

— Меня зовут Аластор Грюм, я раньше работал мракоборцем и учителем сроду не был. Так что не взыщите, если что не так… не моя это вина, что профессоров у Министерства раз-два и обчелся. Что нашли, то и дали вам. Как детей учить, я без понятия, я пока что новобранцев учил строй держать да выживать в экстремальной обстановке, а вы не курсанты-новобранцы, вы дети. Стало быть, что? Подход к вам другой должен быть, что ли…

Гермиона и Невилл одновременно подняли руки, профессор, подумав, кивнул Гермионе. Та робко попросила:

— Расскажите нам о домашних эльфах, сэр.

Профессор задумчиво покивал и перевел взгляд на Невилла:

— А у вас какой вопрос?

— Научите нас вызывать Патронусов, сэр.

— Хм, а что? Можно совместить. Патронусов вызывают, чтобы защититься от нападения какого-либо инфернального существа, дементора там или смертофальда. Но в класс этих тварей в качестве учебного пособия не пригласишь… Можно, конечно, использовать боггарта для той же цели, но вот закавыка, не все дементоров боятся, так что вряд ли можно надеяться, что боггарт примет образ именно дементора. А домашний эльф… он же брауни, домовик, гремлин…

При последнем слове Гарри возбужденно подпрыгнул и весь подался вперед — правильно, выходит, его дядя описал! — и стал слушать ещё более внимательно.

— Домашний эльф по сути является магическим паразитом. Волшебники сумели укротить этого вредного духа, поселив в местах силы, которые обеспечивают им пищу. Магическую пищу. Эти места находятся в мэнорах, старых замках вроде Хогвартса, кругах посвящения друидов… я имею в виду Стоунхендж. Ручные домовики исправно несут службу, работают по дому, следят за территорией, за животными, присматривают за детьми, ту же функцию исполняют и дикие брауни в домах простых людей. А вот гремлины, к сожалению, завоевали плохую репутацию, магглы их прозвали «шальной дух механики», потому что там, где появляются гремлины, выходят из строя все механизмы, ломаются машины, лопаются и путаются стальные тросы, отказывают телевизионные антенны и прочие всякие неприятности. Думаю, не надо объяснять почему… Домовики существа магические, и поэтому всё электрическое просто глушится в их присутствии. И любой добропорядочный маггл обязательно хватается за ружье, чтобы пристрелить ушастую мелкую тварь.

Гарри кивнул — угу, и дядя вот тоже пристрелил одного такого. Добби-восемь.

— От дикого голодного гремлина можно защититься любым известным нам способом, от Эванеско до Протего, но можно и Патронусом отгородиться. Причем хороший, полноценный Патронус его не убьет, а, скажем так, заарканит, схватит его, прижмет к земле и под угрозой рассеивания заставит подчиняться хозяину. И тот становится если не ручным, то послушным точно.

Профессор помолчал и обратился в пространство:

— Кто-нибудь из вас знает по имени хоть одного домовика, работающего в Хогвартсе?

После недолгих переглядываний и перепихиваний локтями, кивков друг на друга и на профессора поднялась рука Блейза Забини. Грюм кивнул и коротко буркнул:

— Зови.

Смазливый красавчик Блейз поднялся, стройный и тонкий, посмотрел в пол и позвал:

— Тиги. Приди.

Раздался хлопок, и перед столом преподавателя из ниоткуда появился домовик, серенький, ушастый и лупоглазый, задрапированный в некое подобие греческой тоги с вышивкой-гербом Хогвартса. Быстро огляделся, выпучил светлые желто-карие глазищи на Блейза и скрипнул:

— Тиги пришел.

Блейз вопросительно глянул на профессора Грюма, тот хрипло проговорил:

— Тиги, найди и приведи сюда дикаря.

Как ни странно, но домашний эльф сразу понял, о чем речь идет, потому что без вопросов поклонился и беззвучно исчез. А Грюм обратился к классу:

— Палочки выньте. Взмахните полукругом перед собой, вспомните самое счастливое свое воспоминание и произнесите слова «Экспекто Патронум». Запомнили? Не получится сразу, гоните его Протего.

— Кого? — заполошно пискнула Лаванда, лихорадочно вымахивая палочкой.

Профессор Грюм не ответил, лишь брови приподнял, мол, к чему вопросы-то? Студенты, всё поняв, начали тренироваться, махали палочками, вспоминали свои самые счастливые воспоминания и выкрикивали на разные голоса:

— Экс… Эспекто Патроном.

— Аспекто Патронус… ой, простите, Патронум.

— Экспекто Патронум!

— Экспекто Патронум!

Минут пять тренировки, и все более-менее запомнили, как правильно произносить магические слова заклинания вызова. А там и Тиги вернулся в сопровождении дикого родича. Взрослый дикий гремлин оказался довольно рослым, по пояс среднему мужчине, более крепкая фигура, широкие плечи, узкие бедра, этакий культурист эльфьего рода, такие же уши лопухами. Только харя хищная, нос поросячьим пятачком, маленькие и весьма злобные желтые глаза с вертикальными зрачками и полная пасть иглообразных клыков… в придачу ко всему он был наг, без единой ниточки на голом теле и с довольно-таки внушительным самцовым достоинством. Естественно, его облик вызвал соответствующую реакцию у студентов и в гремлина полетели перепуганные Бомбарды и Редукто… Патронус был забыт. Тут бы ему и конец, но профессор, коротко хмыкнув, перекрыл летящие в гремлина заклинания своим Щитом, вызванным Протего Максима. Когда ученики немного очухались, он приказал им всем успокоиться и сосредоточиться на Патронусе, и нечего мне тут панику на пустом месте разводить, дикого гремлина попробуй поймай, а уж о том, чтобы он добровольно пришел в гости сам… Ребята одумались, устыдились, построжели и принялись снова вспоминать-тренироваться. Дикий гремлин стоял возле стола и ехидно скалился, ловя на себе пугливо-робкие взгляды.